Прочихавшись и протерев ветровое стекло, мы увидели, что местность вокруг стала будто причесанной гигантской гребенкой в одном направлении. Все вокруг, кроме наших лиц, было чистым и прибранным. Черное лицо Салома стало серым, но он смеялся, говоря, что нам еще повезло: смерч прошел мимо и был совсем маленьким.
А с другой стороны дороги, совсем неподалеку, как ни в чем не бывало важно вышагивала птица-секретарь. Уж она-то смогла бы убежать, если бы почувствовала для себя угрозу. Ведь в беге эта длинноногая птица легко поспорит со страусом, а всяким там гиенам, львам или леопардам ни в жизнь не догнать ее. Для нее, видимо, смерч — привычное дело, а после него на земле можно найти и лягушек и любимых змей.
Кстати, хочу рассказать еще об одном прекрасном бегуне. Эту птицу мы тоже видели в Серенгети, хотя она считается весьма пугливой. Но уж такая это волшебная страна — природные парки Африки, где тебя признают за равного все иные живые существа.
Птицу эту зовут дрофой. Размерами она походит на молодого страуса. Такие же и ноги: прямые, длинные и мускулистые. А вот по расцветке дрофа — ну, чистый павлин! У нее длинный и тяжелый хвост — веером, похожий на глаз рисунок на крыльях и мраморное оперение на спине. С таким богатством — не налетаешь! Вот и бегает дрофа по африканским просторам со скоростью курьерского поезда.
Нам посчастливилось увидеть, как дерутся между собой многоженцы самцы. Сначала они принялись угрожать друг другу, распустив огромные веера хвостов и опустив к земле распушенные крылья. Затем стали ходить кругами за соперником, угрожающе изгибая шеи. Когда разогрев закончился, птицы буквально набросились друг на друга. Они бились крыльями, долбали противника клювами и даже пинались длинными ногами. А все из-за очередной самки…
Наш гейм-драйв благополучно продолжался, как вдруг я почувствовал острую боль у левой лодыжки и ударил рукой по небольшой серой мухе, которая меня укусила. На коже осталось большое пятно крови. Я показал муху нашему водителю. Это муха си-си (или це-це, как говорят у нас), поведал он и хмуро покачал головой…
В Африке, по статистике, каждая двадцатая муха це-це является переносчиком сонной болезни, при которой наступает поражение центральной нервной системы, практически не поддающееся лечению. Мои спутники стали тревожно оглядываться по сторонам и обнаружили еще несколько этих опасных насекомых, сидящих на стеклах «лендровера». С опаской и немалыми трудностями мухи были раздавлены тряпками. Но через несколько минут налетели новые твари. Мы начали отчаянно отмахиваться подручными средствами…
Еще Д. Ливингстон, пересекая Африку в 1857 году, обратил внимание на то, что с его домашними животными вдруг стало происходить что-то неладное. Коровы и лошади слабели и тощали на глазах. Они часами стояли неподвижно, опустив головы и закрыв глаза. У них переставали сгибаться суставы, и животные в конце концов падали и умирали. Скоро подохли все: коровы, лошади, собаки, овцы и козы…
В 1879 году английский врач Дэвид Брюс отправился исследовать те районы африканского континента, где свирепствовала загадочная болезнь. Люди племени зулусов называли ее «нагана» и утверждали, что во всем виновата муха це-це, которая переносит сонную болезнь и на людей.
На вид она очень похожа на обычную комнатную муху, но чуть меньше ее по размерам. А вот в полете эти серо-коричневые насекомые очень быстры и напоминают крупную муху- жигалку. Летают они большими группами и даже могут роиться, как пчелы. Зулусы считали, что эта муха весьма хитрая. Она осторожно и незаметно садится на человека, а затем резко кусает его. Боль при этом бывает очень острая, но быстро проходит, оставляя после себя длительный неприятный зуд.
Брюс обнаружил в крови мухи це-це очень подвижных сигарообразных простейших с тонкими жгутиками. Возбудители сонной болезни получили название — трипаносомы Брюса, а сам ученый был пожалован английской королевой в лорды.
Как только после этого ни боролись с мухами це-це! Мальчишки отлавливали их сачками, взрослые выжигали буш на многие десятки километров и бросали в костры трупы погибших животных. Но толку было мало. Кругом зеленели огромные сочные пастбища, а заниматься животноводством казалось делом бессмысленным. К тому же выяснилось, что существует несколько разновидностей этих мух: одни живут в листве деревьев буша, другие предпочитают прибрежный кустарник водоемов, одни летают и кусают днем, а другие предпочитают для этого ночь.
Наконец, ученым удалось выяснить, что муха це-це является лишь переносчиком возбудителей сонной болезни. Живут же трипаносомы в крови диких животных: слонов, буйволов, антилоп, обезьян и т. д. В «черный список» попали даже все африканские хищники. Но, в основном, главными хозяевами этой мухи являются бородавочники. Они питаются травой и всякими корешками. Выжигания буша приводили к еще большим разрастаниям травы и, соответственно, к увеличению поголовья бородавочников и мухи.
Это открытие повлекло за собой настоящую бойню животных. Только в Танганьике и Северной Родезии (теперь это Танзания и Зимбабве) с 1924 по 1944 годы было убито 8 003 бородавочника, 16 918 павианов, 1 646 буйволов, 23 531 карликовая антилопа, 6 532 антилопы-канны, 36 596 куду, 8 691 водяной козел, 23 196 антилоп-гну, 219 носорогов и тысячи других несчастных — диких животных. Когда число жертв уже дошло до полумиллиона, люди выяснили, что трипаносома живет и в крови мелких грызунов. А этих истребить было просто невозможно… Люди стали искать лекарство…
Сначала было найдено средство борьбы с трипаносомой, вызывающей сонную болезнь у людей, а затем и препарат, угнетающий трипаносому Брюса. Стало возможным бороться снаганой…
Диких животных в Африке перестали убивать, а места их интенсивного обитания были объявлены национальными парками. На их территориях нельзя жить и заниматься скотоводством. Численность диких животных начала постепенно восстанавливаться, но многие виды их исчезли безвозвратно…
Однако лично моя судьба теперь зависела только от воли случая. Препаратов от сонной болезни у нас с собой не было и поэтому оставалось только надеятся, что укусившая меня муха це-це не была двадцатой, то есть инфицированной смертельной трипаносомой…
В то, что судьба каждого человека заранее предопределена и от него самого нисколько не зависит, я верил всегда. Как- то раз мы с женой предприняли в Альпах спуск на лыжах с горы Монблан, а точнее, с одного из ее пиков, называющегося Айполь дю Миди (3 842 м). Облачность и туман с трудом позволяли нам выбирать направления спуска, но все же через четыре часа мы его благополучно завершили. Через несколько дней мы уговорили двоих приятелей повторить пройденное, тем более что в горах установилась прекрасная солнечная погода. Трудно передать, какой шок мы с Наташей испытали, когда увидели «трассу», по которой мы спустили» тогда вслепую с ледника. Не менее десятка глубоких трещин метровой ширины нам удалось проскочить каким-то чудом, хотя шанс не влететь туда был просто минимальнейшим! Таких случаев в моей жизни было немало. Достаточно вспомнить аварию на подводной лодке, где мне довелось служить и падение с вертолетом в Охотскую тундру. Но, не судьба… Будем надеяться, что и укус мухи це-це окончится только жутким рассказом в книге.
