— Это флаг Лисси Вэг, дитя мое.
Да, этот флаг все еще развевался в клетке Кентукки, так как в этот день, 1 июня, не был еще произведен тот несчастный тираж, который отослал Лисси Вэг в «тюрьму», штат Миссури.
— Что за очаровательная молодая девушка! — воскликнул Макс Реаль.
— Я так и вижу ее смущенной, краснеющей, какой она была во время пышных похорон Вильяма Дж. Гиппербона, а позднее — на эстраде Аудиториума! И если бы я встретился с ней в дороге, то непременно высказал бы ей мои пожелания полного успеха!
— А что же ты скажешь по поводу своего собственного успеха, Макс?
— Я надеюсь также и на мой, мама! Что, если бы мы оба выиграли партию? Мы могли бы ее поделить… Что? Разве это было бы нехорошо?
— Но разве же это возможно?
— Нет, это невозможно, но в жизни случаются такие изумительные вещи!
— Знаешь, Макс, ведь очень долго думали, что Лисси Вэг не будет в состоянии ехать…
— Знаю, бедняжка была больна, и нашлись люди из числа участников партии, которые этому очень обрадовались. Но только не я, мама! К счастью, с ней была ее подруга, которая прекрасно за ней ухаживала и поставила ее на ноги. Это Джо-вита Фолей… в своем роде не менее решительная, чем командор Уррикан. А когда же назначен следующий тираж для Лисси Вэг?
— Через пять дней, шестого июня.
— Будем надеяться, что моя красивая партнерша сумеет избежать все опасности пути: «лабиринт», штат Небраска, «тюрьму», штат Миссури, и «Долину Смерти», штат Калифорния!.. От всей души желаю ей успеха!..
Очевидно, Макс Реаль думал порой о Лисси Вэг. Может быть, даже часто. «Кажется, даже слишком часто», подумала в эту минуту госпожа Реаль, немного удивленная той горячностью, с которой говорил о Лисси Вэг ее сын.
— А ты не спрашиваешь, кому принадлежит зеленый флажок? — спросила она.
— Тот, который развевается над двадцать второй клеткой, мамочка?
— Да. Это флажок мистера Кембэла.
— Симпатичный, славный малый этот журналист, — заявил Макс Реаль.
— Как мне говорили, он пользуется случаем осмотреть страну.
— Да, так оно и есть, и Трибуна почти ежедневно печатает получаемые от него заметки.
— В таком случае, ее читатели должны быть очень довольны, и если ему придется побывать на окраине штатов Орегон или Вашингтон, то он расскажет им любопытные вещи.
— Но ведь он очень запоздал…
— Это не имеет значения в нашей игре, — ответил Макс Реаль. — Один счастливый удар может поставить вас впереди всех.
— Да, ты совершенно прав, конечно.
— А скажи, чей же флажок так грустно повис над четвертой клеткой?
— Германа Титбюри.
— О, отвратительное существо! — воскликнул Макс Реаль. — Воображаю, как он взбешен, что он позади всех! Да еще насколько!
— Он жалок, Макс, правда, жалок, так как он сделал всего только четыре шага за два метания костей и, попав на окраину штата Мэн, был вынужден вернуться в штат Юта!
В этот день, 1 июня, не было еще известно, что чета Титбюри была ограблена по приезде в Грэйт-Солт-Лейк-Сити.
— Ну, что касается меня, то я не стал бы его жалеть, — объявил Макс Реаль. — Нет, эта чета скаредов меня совершенно не интересует, и я только сожалею, что ему не пришлось заплатить какого-нибудь очень большого штрафа.
— Не забудь, что он уже уплатил большую сумму там, в Кале, — сказала госпожа Реаль.
— Тем лучше! Он это заслужил, этот обиратель честных людей! Единственно, что я ему желаю, это при следующем тираже получить минимум очков — один и один… По крайней мере, это отправило бы его к Ниагарскому водопаду, и переход через мост обошелся бы ему в тысячу долларов!
— Ты очень жесток к этим Титбюри, Макс.
— Омерзительнейшие люди, мама, которые разбогатели ростовщичеством и не заслуживают никакого сожаления! Нехватало бы только, чтобы судьба сделала его наследником этого щедрого Гиппербона.
— Все возможно, — ответила госпожа Реаль.
— Но скажи, почему я не вижу здесь флажка знаменитого Годжа Уррикана?
— Оранжевого флажка?.. Нет, он нигде не развевается с тех пор, как несчастный тираж отправил командора в Долину Смерти, откуда он должен вернуться в Чикаго, с тем чтобы начать свою партию сызнова.
— Тяжело, конечно, морскому офицеру опускать свой флаг! — воскликнул Макс Реаль. — Воображаю, какое это вызвало в нем бешенство и как задрожал весь его корпус, начиная с киля вплоть до самых верхушек мачт!
— Очень вероятно, Макс.
— А этот Х.К. Z.? Когда будет произведен тираж для него?
— Через восемь дней.
— Нужно сознаться, что это очень странная фантазия покойного — скрыть имя последнего участника партии.
Теперь Макс Реаль был вполне уже в курсе создавшегося положения. После последнего тиража, который посылал его в штат Виргиния, он знал, что занимал третье место, так как его обогнали Том Крабб, бывший теперь впереди всех, и X. К. Z.
В сущности, все это его очень мало беспокоило, что бы ни думали по этому поводу госпожа Реаль и даже Томми. Вот почему время, которое у него оставалось в Чикаго, он спокойно проводил в своей мастерской, где закончил оба пейзажа. Ценность их должна была для какого-нибудь любителя-американца увеличиться, принимая во внимание условия, в которых они были написаны.
Таким образом, все время перед своим отъездом Макс Реаль не думал ни о матче, ни о тех, кого этот матч заставлял спешно переезжать из одного штата в другой. Лично он принимал участие в этой партии только для того, чтобы не огорчать своей матери, относясь к этой истории так же равнодушно, как и Лисси Вэг, которая, в свою очередь, согласилась в ней участвовать только для того, чтобы не огорчить Джовиту Фолей.
Тем не менее во время своего пребывания в Чикаго Макс, конечно, был в курсе всех трех тиражей, имевших место в Аудиториуме. 2-го числа состоялся тираж, крайне неудачный для Германа Титбюри, заставивший его отправиться в девятнадцатую клетку, штат Луизиана, где он попал в «гостиницу» и должен был оставаться в ней в течение двух следующих тиражей. Что касается четвертого тиража, то Гарри Кембэл остался им очень доволен: хотя он и не отсылал его далее тридцать третьей клетки, штат Северная Дакота, но это путешествие обещало Гарри много нового и интересного.
Наконец, 6 июня в восемь часов утра нотариус Торнброк приступил к тиражу для Лисси Вэг, и Макс Реаль, который живо интересовался судьбой молодой девушки, отправился в зал Аудиториума и вернулся оттуда крайне подавленный.
Из тридцать восьмой клетки, штат Кентукки, Лисси Вэг четырнадцатью очками, составленными из семи и семи, была отослана в пятьдесят вторую клетку, и там, в штате Миссури, несчастной партнерше надлежало оставаться вплоть до того дня, пока какой-нибудь другой партнер явится занять ее место.
