Мы видели плантации гвоздичных деревьев разного возраста — от 10 до 40 лет. Собирать надо молодые недозрелые бутоны. Живая изгородь вокруг гвоздичной плантации состоит из коричных деревьев, сушеная кора которых и есть наша корица.
Осмотрели плантации кофе сорта либерика (этот сорт дзет крупные зерна и отличается тем, что культивируют его бег тени), плантации деревьев какао, на которых висели длинные овальные плоды (плантация защищена от ветров живой изгородью из коричных деревьев), плантацию ямса: этот корнеплод хорошо растет на Занзибаре и может помочь достижению продовольственной независимости; плантацию толстоствольных коротких масличных пальм (Elaeis guinensis) с кроной крупных перистых листьев. Семена этой пальмы содержат до 50 % ценного пищевого масла, а околоплодник дает прекрасное техническое масло. Прошли по ананасовому полю (Ananas sativa), остерегаясь жестких острых колючезу-бых листьев ананаса; на конце каждого стебля сидел крупный желтый спелый ананас — соплодие, слагающееся из многих плодов, срастающихся с прицветными листьями и осью соцветия. Образуется как бы мясистая шишка, проросшая пучком листьев. У культурного ананаса соплодие не имеет семян.
Плантация деррис. Это ядовитое растение. Африканцы употребляют разбитые стебли для отравления рыбы. Была идея использовать это растение для получения инсектицидов, но дуст ДДТ оказался эффективнее. Зоологи Занзибара успешно применяют деррис для ловли коралловых рыб. Мешок с разбитыми стеблями деррис закладывают среди кораллов на рифе, и отравленная, «уснувшая», рыба всплывает кверху.
Плантация кассавы: это корнеплод, идущий на корм скоту. Товарищи пошли дальше осматривать разные поля, я же, интересуясь больше животноводством, ушел с молодым африканцем посмотреть их опытное стадо молочных зебу. Пока мы шли к ферме, мой молодой проводник рассказал мне, что задачей является поднять удойность местных коров. В основу взято зебу, хорошо живущее в тропиках, гибридизацией с европейскими породами удается поднять ее молочную продуктивность.
Гибридизацию производят при помощи искусственного осеменения. Приходим на ферму. В чистом коровнике стоят коровы зебу, чистопородные и метисы, полузебу, светло-серые и рыжие. У каждой коровы висит табличка удоя. Молока немного, но оно очень жирное. «Доярки» — мужчины африканцы. На лужайке, в тени огромного дерева, стоит стадо молодых полузебу.
Простились с работниками опытной станции, где всю научную работу ведет в сущности один сотрудник, и поехали дальше. Мы просим провезти нас возможно дальше поперек острова, чтобы увидеть его природу. Едем на восток. Остров имеет в длину около 80 километров и в ширину до 39 километров.
Рельеф острова волнообразный, ряды холмов бегут с севера на юг. Когда-то весь остров был покрыт густым тропическим лесом, который теперь почти уничтожен. Вся страна — это сплошные рощи кокосовых пальм. Леса уцелели только на востоке острова, и там до сих пор водится несколько видов животных, характерных для фауны Занзибара: ночной лемур (Galago agisymbanus), небольшой занзибарский леопард (Felis servae), крупная циветтовая кошка (Viverra civetta orientalis).
Проезжаем небольшие поселки африканцев, работающих на плантациях, принадлежащих арабам.
Пошли рощи казуариновых деревьев (Casuarina sp.) с их тснкой игольчатой листвой бледно-зеленого цвета, указывающие на малоплодородную почву. Кое-где растут эвкалипты, привезенные из Австралии для осушения почвы. Мистер Моргане обращает внимание на древний коралловый риф, расположенный прямо в лесу. Остров Занзибар поднимается, и риф оказался высоко на суше. Коралловый известняк идет на строительные нужды. Я, конечно, взял образец этого древнего коралла, который интересно будет сравнить с современными кораллами по химическому составу. Проехали почти через весь остров.
Вернулись в город уже затемно. Занзибар оживлен, уже взошла первая звезда, мусульманам можно есть и пить. На улице торговцы продают с лотков всякую снедь. Толпы арабов и африканцев едят, пьют кофе. Группы людей сидят около разноцветных фонарей. Только сейчас в полной мере чувствуется восточный, африканский характер города.
Мне хочется рассказать еще об одной поездке, которую мы совершили с В. Г. Богоровым и мистером Брюсом в его маленьком фольксвагене в последний день нашего пребывания в Занзибаре. Погода по-прежнему стояла тихая, жаркая, как в течение всей нашей жизни на острове. Сперва мы зашли в магазин, чтобы реализовать наши восточноафриканские шиллинги. Покупаем сувениры — изделия африканских резчиков по дереву. На почте отправляем письма домой. Письма отсюда идут быстро, через два дня самолет достигает Лондона через Найроби, Каир.
Мистер Брюс везет нас в Мбвени, километрах в 10 от города. Среди кокосовых пальм и другой растительности развалины большого двора и дома, окруженного зубчатой каменной стеной. Рядом глубокий, выложенный камнем колодец. Здесь когда-то была колония для освобожденных невольников. Рядом церковь и христианское кладбище. Освобожденные рабы принимались в лоно христианской церкви. Еще раньше на этом месте, в Мбвени, был лагерь для невольников, где их держали до отправки на рынок в Занзибар. Тут погибало множество людей, и место это до сих пор считается заклятым, тут бродят духи, и никто тут не селится.
Церковь в Мбвени — St. Johns Church — интересна прекрасными деревянными резными дверями, изделием местных кустарей. Немного подальше, у берега моря, заброшенный дворец одного из давних султанов, по соседству маленькая деревушка африканцев. В окружающем лесу мы наталкиваемся на толстые, в несколько обхватов, баобабы, типично африканское дерево. Мистер Брюс рассказывает, что на Занзибаре теперь встречаются только толстые старые баобабы, молодых совсем нет. Есть мнение, что кокосовые пальмы, так размножившиеся на острове, мешают росту баобабов.
Богоров спешит «домой», на корабль: ему надо переодеться и ехать с капитаном на визит к британскому резиденту. Мы отвозим его на пристань, а я прошу мистера Брюса показать мне еще что-нибудь из памятников занзибарской старины. Брюс ведет машину на северо-запад к Мангапвани, что означает «арабский берег». Опять проезжаем мимо дома Ливингстона, мимо остатков старого, стоящего на арках акведука, построенного султаном Сеид Баргашем. По этому акведуку вода текла в город из источников Чем-чем. Теперь проведен новый металлический трубопровод. Проезжаем мимо развалин дворца Мтони (Мто ни — место реки), принадлежавшего в начале прошлого века арабу по имени Салех, который, по преданию, первый ввел на острове культуру гвоздики.
