В своем патриотическом, революционном стремлении к обновлению всех сторон общественной и частной жизни турок Кемаль был в высшей степени последователен. Он создавал новые нормы, взяв за образец законодательные положения, существующие в странах Западной Европы.
Кемалистские реформы встречали упорное сопротивление. Тайную оппозицию поддерживали младотурецкие круги, в которых важную роль играли бывшие офицеры османской армии и султанские сановники, высшее мусульманское духовенство и судебные чиновники, опирающиеся на шариат. В борьбе с оппозицией выносились суровые приговоры, летели головы. Продолжал действовать закон об охране порядка, распространившийся и на прогрессивную прессу. На основе этого закона правительство Кемаля произвело массовые аресты и среди прогрессивных кругов. Многие коммунисты в августе 1926 года были осуждены на различные сроки тюремного заключения. В стране установилась монополия Народно-республиканской партии. Фракции и группировки затаились. Президент республики пользовался неограниченной властью. Именно в это время Кемаль произнес свою знаменитую тридцатишестичасовую речь, посвященную пути, который прошел турецкий народ в борьбе за республику. Великое национальное собрание слушало ее в течение пяти дней — с 15 по 20 октября 1927 года. 9 апреля 1928 года Великое национальное собрание исключило из конституции фразу о том, что государственной религией Турции является ислам, религиозная формула присяги президента была заменена гражданской. Таким образом, государство отделилось от церкви. Это решение, враждебно встреченное странами, некогда входившими в состав Османской империи, долгое время служило дополнительным препятствием для их взаимного сближения.
Новый алфавит. Кемаль не давал своим соотечественникам опомниться. Не успевало общество освоиться с одной реформой, как президент переходил к следующей. Последним звеном в цепи реформ, направленных на полное отделение церкви от государства, стала реформа о замене арабского алфавита новым, составленным на латинской основе. Это мероприятие имело глубокий политический и религиозный смысл. Арабский язык вместе с исламом принесли в Турцию арабы. Единая система письма не только сплачивала приверженцев одной религии, но и отгораживала их от влияния других культур. Отказ от арабского алфавита и замена его латинским способствовали включению Турции в орбиту современной цивилизации и открывали дорогу быстрейшему развитию турецкой национальной культуры.
Переход на новый алфавит был делом весьма сложным. Предстояла большая ломка. Арабский алфавит не располагал знаками, необходимыми для передачи всех особенностей и оттенков турецкого языка. Эти знаки следовало изобрести. А главное, арабское языковое влияние на турецкую интеллигенцию было столь велико, что средний анатолиец не понимал цветистую речь образованного человека. Меняя алфавит, одновременно нужно было осуществить такие преобразования в языке, чтобы он мог выполнять свою главную коммуникативную функцию — быть средством общения между всеми турками, независимо от уровня образованности. Для этого обратились прежде всего к языку народных масс.
Созданная в соответствии с правительственным декретом комиссия, которую возглавил сам Кемаль, довольно быстро справилась с трудной задачей приспособления латинского алфавита к нуждам турецкого языка. Последние дни работы этой комиссии проходили в летней резиденции президента — султанском дворце Долмабахче, в Стамбуле. Кемаль лично руководил заседаниями, часто затягивавшимися до рассвета. Результатом столь интенсивной работы был проект постановления о замене алфавита, который президент зачитал в дворцовом парке вечером 9 августа 1928 года. Затем он произнес речь, где, в частности, говорилось: «Друзья, наш богатый и звучный язык теперь будет обозначаться новыми, турецкими буквами. Мы должны освободиться от труднодоступных знаков, которые в течение столетий держали наш разум в железных тисках. Мы должны как можно скорее изучить новые турецкие буквы. Учите им своих соотечественников, мужчин и женщин, носильщиков и перевозчиков. считайте это своим патриотическим долгом, национальной обязанностью. Помните, стыдно тому народу, который имеет всего 10 или 20% грамотных и 80 или 90% неграмотных, хотя это и не наша вина... Пришло время исправлять ошибки прошлого. Давайте исправим эти ошибки. Для этого мне необходима помощь всех моих соотечественников. И тогда наш народ своей письменностью и своим разумом покажет, что его место — среди цивилизованных народов».
7 ноября 1928 года Великое национальное собрание приняло закон о реформе алфавита. Широко развернулась борьба с неграмотностью. Учили всех, кто только хотел учиться. Учились министры и высшие государственные служащие. Сам президент нередко выступал в роли преподавателя, стоя с мелом у доски. Нелегко было освоить новые знаки, правила орфографии. Обучение новому турецкому письму стало школой патриотизма, укрепления национального самосознания, национальной гордости. Во времена Османской империи слово «турок» имело отрицательную окраску, звучало чуть ли не как оскорбление. Кемаль придал ему совсем иное звучание — теперь оно говорило о принадлежности к славному народу.
Замена алфавита, реформа письменности, борьба с неграмотностью — все эти мероприятия Кемаль начал под влиянием опыта Советского Союза, где годом раньше аналогичные решения были приняты в отношении граждан, говорящих на тюркских языках. Кампания по борьбе с неграмотностью в Турции имела огромное значение. К сожалению, Кемаль не довел до конца начатого дела. Большинство турецкого народа и сейчас неграмотно.
Увлечение Кемаля языкознанием. По инициативе Кемаля было создано Турецкое лингвистическое общество, которому он оказывал всяческую помощь и в работе которого принимал непосредственное участие. Президент поставил перед турецкими лингвистами невиданной сложности задачу: заново сформировать турецкий язык, очистить его от персидско-арабских заимствований, создать учебники и словари, а также переложить литературные произведения прошлого на современный язык, сделав их доступными для среднего турка. Всю эту литературу предстояло переделать на новый лад. Участники событий того времени, ныне здравствующие писатели и филологи, порой вспоминают о ночах, проведенных за работой на вилле в Чанкая. Вот что рассказал мне писатель Кемаль Тахир (1910–1973) о тех днях, когда он юношей работал под руководством Мустафы Кемаля: «Президент садился посредине зала. Порядок ничем не регламентировался. Каждый занимал то место, которое ему казалось удобным. Столики и СТУЛЬЯ были расставлены свободно. Напитков всегда хватало. Тот, кто уставал, мог заснуть. Работали целую ночь. Кемаль тоже время от времени задремывал, положив голову на стол.
