Индийцы рассказали, что внутри холма находится колоссальный резервуар, из которого снабжается водой весь город. Мощная насосная станция качает в резервуар воду из озера.
Сады на Малабарском холме всегда полны народом в прохладные вечерние часы. Рядом с Висячими садами находится Башня Молчания парсов. Это заросшая садом гора, куда никого не допускают и где парсы оставляют своих покойников. Религия парсов не позволяет ни зарывать в землю, ни сжигать трупы. На этой горе держится множество сытых отъевшихся грифов, которые никуда не улетают дальше пределов Башни Молчания. Для чего им улетать?
На следующий день с утра экскурсия в Слоновые пещеры Elephanta Caves. Эти пещеры расположены на Слоновом острове, по другую сторону бухты, в 6 милях от Бомбея. Так как время у нас ограничено, а посмотреть знаменитые пещеры интересно, мы небольшой группой нанимаем катер и отправляемся на Слоновый остров, не дожидаясь отхода рейсового катера. Названию своему остров обязан огромной, высеченной из камня фигуре слона, которая была воздвигнута перед входом в старый браманистский храм VII или VIII века.
Пристали к острову и по длинной пологой каменной лестнице пошли в гору. Слоновый остров населен одной из маратхских каст, занимающейся на острове скотоводством. Храм высечен в скале, в черной вулканической породе, и состоит из трех или четырех залов с боковыми приделами. Храм посвящен богу Шиве, и сохранилось несколько высеченных из камня очень крупных его фигур. В главном зале находится знаменитое Тримурти, трехликий Шива в его разных аспектах — созидателя, охранителя и разрушителя. Соответственно олицетворяемой идее лик его то грозный, то милостивый. В других приделах зала каменные скульптуры изображают Шиву и его супругу Парвати в разных моментах жизни супружеской четы — их женитьба, поклонение им других богов и т. п. В подземном храме много других скульптур разных божеств, статуй и барельефов слонов.
В XVI веке Слоновый остров был занят испанцами, которые держали скот в прохладной тени пещер; солдаты стреляли из аркебузов по статуям, и следы испанских пуль видны до сих пор. Потом остров заняли мусульманские властители, и тут была сооружена крепость.
* * *
Расписание жизни у нас напряженное. Вернулись в город, на судно, а после обеда — снова экскурсия. Сперва в Музей принца Уэльского, затем в Аквариум и, наконец, в Научно-исследовательский институт.
Музей принца Уэльского огромен, занимает целый квартал. Здание увенчано внушительным куполом в духе индийской архитектуры XV веке. Музей содержит отделы по естественной истории, археологии и искусству. За недостатком времени мы осмотрели только естественноисторический отдел. В разделе зоологии много прекрасных экспонатов индийской фауны, представленных в их естественной обстановке. Видно, что в музее есть опытные и умелые препараторы, художники, своего дела. Производит впечатление семья королевских тигров и мощный индийский бык гаур.
Хорошо даны рыбы. Обычно в музеях выставляются чучела рыб или экспонаты в банках с консервирующей жидкостью. Все эти экспонаты выцветают и не дают истинного представления о живых рыбах. Здесь нее выставлены макеты, прекрасно выполненные с оригиналов, с сохранением естественной формы и окраски. Внушительна огромная, метров 12 длиной, бледно-серая китовая акула (Rhincodon typus), безобидное существо, питающееся мелкой рыбой и планктоном. Хорошо представлена сцена в естественной обстановке, как зеленые черепахи (Chelone mydas) идут на берег и откладывают яйца.
Объяснения нам давал куратор зоологического отдела, очень сведущий человек. Как всегда, когда рассказывает хорошо знающий свое дело человек, слушать его было интересно. Но времени у нас было мало, и я тоже не хочу затягивать и без того затянувшееся изложение.
Погрузились в наш автобус и поехали дальше. Следующая наша остановка — Аквариум, расположенный на Marine Drive. В многочисленных проточных аквариумах (вода накачивается прямо из бухты) прекрасно представлена разнообразнейшая фауна рыб и беспозвоночных Индийского океана. Помещение затемнено, а сами аквариумы освещаются сзади, что создает поразительное впечатление. Очень хороши большие, свирепого вида пятнистые мурены и еще другого вида мурены, засовывающие свое длинное змеевидное тело в расщелины кораллового рифа. Прекрасны светящиеся, так называемые неоновые рыбки, сверкающие как неоновые трубки, и пестрые рыбы коралловых рифов, и промысловые рыбы из Аравийского моря, всего не перечтешь.
Везде мы видели хорошие аквариумы: и в Джакарте, и на Цейлоне, в больших европейских городах есть морские аквариумы, великолепны аквариумы в Японии и в Америке. И очень жаль, что в Москве и Ленинграде до сих пор не созданы морские аквариумы.
Institute of science — Институт наук, который мы затем посетили, возглавляемый зоологом доктором Бал, представляет собой учебное и исследовательское учреждение совсем особого рода. Таких у нас нет. Задача института состоит в подготовке молодых научных работников — студентов старших курсов и уже окончивших высшие учебные заведения — к самостоятельной исследовательской работе. Молодые люди ведут здесь научные исследования под руководством опытных ученых. Можно бы назвать этот институт Институтом аспирантуры. В институте несколько отделов — физический, химический, биохимический, зоологический, руководимый директором, и геологический. Я более подробно ознакомился с биохимической лабораторией, где молодые работники под руководством почтенной ученой дамы, ученицы выдающегося английского биохимика Хопкинса, изучают ферменты и антиферменты в различных растениях и растительных продуктах. Беседуя с ними, я узнал много интересного и нового для меня; кроме того, выяснилось, что с руководительницей этой лаборатории мы встречались тридцать лет тому назад, когда я работал в Кембридже и не раз заходил в соседний Биохимический институт профессора Хопкинса побеседовать с молодой индийской леди. В который раз уже приходится убеждаться, как тесна эта земля.
День закончился научным заседанием в Институте рака, где В. Г. Богоров прочитал лекцию о нашей экспедиции.
Четверг 7 апреля. Сегодня вечером я расстаюсь с товарищами по плаванию, покидаю ставший родным корабль и улетаю в Дели. Но с утра отправляюсь осмотреть два института — Институт по изучению рака и знаменитый бомбейский Институт Хавкина. Несколько слов о том, кто такой был Хавкин.
Вольдемар Мордухай Хавкин был интересный человек. Он родился в Одессе и в Одесском университете изучал зоологию у Мечникова. Не имея возможности применить свои способности в условиях царской России, он уехал в Париж и упросил своего бывшего учителя, еще раньше эмигрировавшего во Францию, дать ему какую-нибудь работу в Пастеровском институте. Его устроили на должность библиотекаря, дававшую ему мало заработка, но много досуга, который он употребил на изучение возбудителя холеры. Хавкин изготовил противохолерную вакцину и в 1896 году поехал в Индию, где свирепствовала холера, чтобы испытать лечебное действие своего препарата. В Бомбее в это время вспыхнула эпидемия чумы, уносившая много жертв, и Хавкин ринулся на борьбу с болезнью. Почти без помощников, день и ночь работая в одной-единственной комнате, он разработал метод выращивания культуры чумных бацилл. Через два месяца он уже имел вакцину, предохранявшую от заболевания при введении вирулентных чумных палочек. Не задумываясь, он ввел себе большую дозу вакцины и, невзирая на тяжелую реакцию и неизвестность исхода, продолжал упорно работать. Он остался жив. Хавкин обладал огромной силой убеждения и рьяно пропагандировал свою вакцину. Тысячи людей получили предохранительные прививки. Применение противочумной вакцины резко сократило заболеваемость и смертность в Бомбее и других городах. Были пожертвованы крупные средства и создана противочумная лаборатория; популярность Хавкина в Индии росла. Вдруг, как гром среди ясного неба, в Пенджабе, на севере Индии, 19 человек из числа привитых вакциной заболело чумой и умерло. Хавкин получил отставку и разочарованный и убитый горем уехал в Европу.
