— Вы зря кладете рюкзаки в багажник. Люди встречаются разные. Вдруг вам придется срочно выскакивать?
— У нас денег нет, а в рюкзаках — палатка и спальные мешки.
— Можете без спальных мешков остаться, — по его мрачному виду и голосу можно было подумать, что он и сам приценивается, не стоит ли выкинуть нас где-нибудь по пути и завладеть нашим багажом.
До сих пор удивляюсь, что мы доехали с ним до Брисбена без приключений.
И еще две недели там же…
Проводив Татьяну Александровну на самолет, я впервые после полутора лет кругосветки остался один. До Ипсвича добрался на электричке. Пришел на уже известное место. Стемнело, но, к счастью, оказалось, что там есть уличные фонари. На удивление быстро застопился грузовичок.
— До Тувумбы?
— Почти.
Я сразу заметил, что в кабине было место только для одного пассажира. Если бы мы были вдвоем, пришлось бы ждать следующей попутки.
— Грахам Парсонс, — представился наголо бритый, немного бандитского вида шофер. — Рюкзак можешь положить в кузов.
Он вышел и открыл заднюю дверцу. Внутри — пусто, за исключением комочков земли и нескольких горшков с рассадой.
— Работаете на цветочной ферме?
— Нет. В питомнике.
— А Бреда Воллей знаете?
— Это еще километров тридцать за Тувумбой. Вряд ли ты туда сегодня доедешь. Ночь уже. А где будешь ночевать?
— У меня в Тувумбе есть пара знакомых русских.
Утром, стоя на обычной позиции на выезде из Тувумбы в сторону Хамптона, я застопил… вьетнамку Дьем и приехал с ней прямо на ферму. Только поэтому и успел к самому началу рабочего дня.
Начались трудовые будни. Работа уже знакомая и привычная для такого квалифицированного «работника цветочной фермы», каким я стал в Австралии. Ночевал я на дальнем поле. Палатки у меня не было (Татьяна Александровна неоднократно предлагала мне ее оставить, но я решительно отказался), но в хорошую погоду я спал под открытым небом, а в дождь прятался под крышу амбара, где хранились удобрения, ядохимикаты и инструменты.
На ферме я занимался всем, чем придется: резкой кустов, сбором лилий и астр, опрыскиванием. И при этом меня не покидала мысль: что же я буду делать после того, как закончится австралийская виза? Пусть шансов на новозеландскую визу у меня мало, но ведь попробовать-то стоит! Там более что с россиян новозеландцы не берут консульский сбор. Бронировать авиабилеты тоже можно бесплатно. Во время одного из визитов в Сидней мы в новозеландском консульстве взяли анкеты на визу. Подавать документы так и не решились, но анкеты у меня сохранились.
Я забронировал самолетные билеты из Австралии в Новую Зеландию и из Новой Зеландии в Малайзию (ближайшая безвизовая для россиян страна). Сложнее всего мне было придумать ответ на пункт анкеты: кто оплачивает вашу поездку. В принципе для получения визы приглашение не обязательно. Но, если бы я написал, что поеду за свой счет, то с меня потребовали бы «показные деньги» — справку с банковского счета или трэвел-чеки. Но и приглашения самого по себе недостаточно. Новозеландец, приглашающий россиянина в гости, должен заполнить пятистраничную анкету о своей благонадежности и платежеспособности, обязательно заверив ее в полиции и банке. На это нельзя было и надеяться.
Не очень рассчитывая на успех, я сделал копию своего журналистского удостоверения (кстати, на тот момент уже просроченного), а в графе «спонсор» написал брата одного моего московского друга. Он действительно живет в Новой Зеландии, но из его координат я знал только город — Лоу-Хэт (с населением около 50 тысяч человек) и телефон (который, как потом выяснилось, он уже сменил на другой).
Паспорт с анкетой, фотографиями и бронью билетов я отправил экспресс-почтой в новозеландское консульство в Сиднее. У меня не было уверенности, что их успеют мне прислать до окончания моего пребывания на цветочной ферме (и окончания срока действия австралийской визы!), поэтому обратный адрес я написал брисбенский.
Рабочая неделя проходит быстро. Каждый день примерно одно и то же: подъем утром в половине седьмого, умылся холодной водой, кофе с кусочком хлеба и на работу — опрыскивать, разбрасывать удобрения, резать кусты трех разных сортов: голубой вакс, сноубол и гам, собирать возле ручья лилии. И так до вечера. По ночам было довольно холодно, и каждый вечер я разводил костер и подолгу сидел возле него, прислушиваясь к доносящимся из леса звукам и разглядывая звездное небо.
Если нельзя, но очень хочется, то можно
10 июля я простился с Ольгой и Бредом и вышел на дорогу. Еще не доходя до Хамптона, застопил улыбчивого мужика на грузовичке с металлоконструкциями. Грэхем Парсонс тоже раньше ездил автостопом по Австралии, а сейчас у него свой маленький, вернее уже средний, бизнес: две фабрики по производству горючего из кукурузы — одна на острове Вануату, другая в Квинсленде. Проблемы, как у всех бизнесменов. Не хватает денег на развитие бизнеса. Поэтому он ехал в Тувумбу, просить финансовой помощи у государства, в специальной организации, занимающейся поддержкой малого бизнеса. Приняли его там радушно, но в помощи отказали. Они помогают только тем, кто уже как минимум три года держится на плаву. Не обязательно с прибылью, но работает, идет оборот денег.
Из Тувумбы я уехал с учительницей Джой Бирбек. Несколько лет назад она в горах недалеко от Тувумбы подцепила лихорадку «росс-ривер».
— Раньше эта зараза была только на севере страны, в тропиках. Но сейчас, в связи с глобальным потеплением климата, эта болезнь быстро перемещается на юг.
— И как, удалось вылечиться?
— Еще нет. Полное излечение от этой лихорадки наступает только через десять лет.
Возле Ипсвича я опять попал в машину к женщине. Как я потом неоднократно убеждался, меня одного женщины подвозили ничуть не реже, чем раньше, когда я путешествовал вместе с Татьяной Александровной. Австралия — страна победившего феминизма!
Подъезжая к русской православной церкви, адрес которой я указал на своем заявлении в новозеландское консульство, я мучительно размышлял: интересно, какой ответ пришел? Дали мне визу? Или нет? Оказалось: ни то, ни другое. Из консульства вместо паспорта прислали письмо с просьбой заполнить и дослать еще одну страничку анкеты. И ни слова о том, дадут ли мне после этого визу.
Проблема была в том, что через день у меня заканчивалась австралийская виза. А продлить ее, насколько я знал, было уже нельзя. Мы и так уже допродлевались до года с момента въезда — максимально возможный срок.
Я пришел в Иммиграционное управление и рассказал о сложившейся ситуации.
