ГЛАВА X
О, князья Иакова, сила и поддержка дочери Сиона, посмотрите нанее теперь: охотники поразит ее и оставили одинокой и окровавленной.
Она стонет, как леопард в пустыне. Садитесь на ваших боевых коней, поднимайте знамена и идите защищать ее копьем и мечом.
Лент
На другой день после свадьбы товарищи Эверта ушли из Хижины, оставив там только своего начальника, и лишь теперь, когда все снова пошло своим чередом, Джоэль заметил, что Роберта уже нет. Сейчас же он и мельник под предлогом личного дела отправились на некоторое время к Мохоку. Подобные отлучки были слишком обыкновенны, чтобы возбудить какое-нибудь подозрение. Получив разрешение, заговорщики отправились в путь на другой день утром, то есть сорок восемь часов спустя после ухода Роберта с Ником. Джоэль знал, что майор пришел по дороге через Станвикс, и, предполагая, что и теперь он избрал тот же путь, направился туда, рассчитывая в Шенектади выдать сына своего хозяина и выслужиться тем перед Конгрессом. Он собирался сообщить, кстати, также и о симпатиях капитана к королю.
Нечего и говорить, что план не удался, так как в то время, пока Джоэль и мельник поджидали путешественников недалеко от Шенектади, Роберт со своим проводником переправлялся через реку Гудзон. Убедившись, что добыча ускользнула, они вернулись назад в колонию. Тем не менее, Джоэль успел воспользоваться этим временем, чтобы познакомиться с патриотами того же сорта, как и он сам, но имевшими влияние среди народа; вместе с ними он возбуждал народ против землевладельцев и особенно против капитана.
Три недели прошло без особенных событий, и Эверт начал подумывать о своих политических обязанностях. Он должен был получить один из вновь составленных полков, и Белла молча покорилась этой необходимости. Интересно было слышать, как сестры разбирали политические права. Мод усиленно защищала права короля, тогда как Белла настойчиво отстаивала ту сторону, к которой принадлежал ее муж.
Капитан Вилугби мало занимался политикой, но с замужеством Беллы его симпатии стали заметно клониться в сторону колоний. Эверт Бекман был очень умный человек, и его доводы были так ясны, просты и убедительны, что нужно было иметь все упрямство неисправимого Вудса, чтобы остаться при своем мнении.
Началась уже вторая половина июня, когда Бекман решил оставить молодую жену и ехать туда, куда призывали его обязанности. По обыкновению под вечер семья собралась в цветнике. Мистрис Вилугби разливала чай, дочери сидели рядом, разговаривая между собой, а мужчины спорили о преимуществах различных сортов хлеба.
— Кто это? — вдруг воскликнул капеллан, внимательно смотря на скалу у мельницы. — Кто-то быстро бежит сюда.
— Слава Богу, — сказал, вставая, капеллан, — это Ник, наконец. Он мог бы быть здесь целой неделей раньше; это было бы гораздо лучше, но что уж делать!
Все в молчании ожидали, пока подойдет тускарор. Через несколько минут индеец приблизился и остановился, облокотившись на яблоню.
— Здравствуй, Ник! Где оставил ты моего сына?
— Об этом он говорит здесь, — ответил индеец, протягивая письмо.
Капитан тотчас же взял письмо и быстро пробежал его.
— Хорошо, Ник, я вижу, что ты не изменил ему. Сегодня вечером ты получишь свою плату. Но это письмо было написано еще на реке Гудзон, три недели тому назад; почему ты не пришел раньше?
— Смотрел, был на берегу большого соленого озера.
— Ага! Значит, любопытство тому причиной?
— Ник воин, а не женщина; он не любопытен.
— Понятно, не обижайся, Ник, я не думаю так о тебе; я знаю, что ты мужчина. Но откуда же ты пришел?
— Из Бостона.
— Из Бостона? Изрядное путешествие, но ты, конечно, проходил через Массачусетс без моего сына?
— Ник шел один. Две дороги: одна для майора, другая для тускарора. Ник пришел первым.
— Когда мой сын пришел в Бостон, ты был еще там?
— Об этом он говорит здесь, — ответил индеец, вынимая из складок платья второе письмо.
Капитан взял письмо.
— Это почерк Боба, письмо написано в Бостоне, 12 июня 1775 года, но подписи нет.
— Читай скорее, дорогой Гуг! — воскликнула с беспокойством мать. — Нам всем так хочется узнать, что с ним.
«Мой дорогой отец, я, слава Богу, жив и здоров. Мы опять были в деле. Вы сами знаете, какие обязанности налагает на меня служба. Мой горячий привет маме, Белле, а также моей дорогой и капризной Мод. Ник видел все и расскажет вам обо всем».
— Но что это значит, Ник, что нет ни подписи, ни адреса?
— Там был майор, там был Ник. Дело было жаркое. Тысяча убитых.
— Как, еще была битва? — воскликнул капитан. — Рассказывай скорее, Ник, кто ее выиграл, англичане или американцы?
— Трудно сказать. Сражались и те и другие.
— Ничего не понимаю. Разве можно предположить, чтобы американцы осмелились напасть на Бостон?
— Это, конечно, невозможно! — воскликнул капеллан. — Вероятно, произошла просто какая-нибудь стычка.
— Стычка, вы говорите? — с живостью спросил Ник. — Хороша стычка, где тысяча человек убитых! А!
— Расскажи нам все, что знаешь, тускарор.
— Скоро сказать, не скоро сделать. Янки на горе, солдаты в лодках. Сто, тысяча, пятьдесят лодок с красными мундирами. Великий начальник там. Десять, шесть, два — все пошли вместе. Бледнолицые вышли на землю, построились, потом пошли. Бум. бум! Стреляют из пушек, стреляют из ружей. Ах, как они побежали!
— Побежали! Кто, Ник? Эти бедные американцы, надеюсь?
— Красные мундиры побежали! — спокойно ответил индеец.
Этот ответ поразил всех.
— Где происходила эта битва? Говори скорей!
— По ту сторону Бостона, на реке. Пришли сражаться на лодках, как канадские индейцы.
— Это, вероятно, в Чарльстоуне, Вудс. Ведь Бостон и Чарльстоун стоят на полуостровах. Однако я не думаю, чтобы американцы заняли этот город. Вы ничего не говорили мне об этом, Бекман.
— Когда я оставил Альбани, их еще не было там! — ответил Бекман. — Надо расспросить обо всем индейца.
— Сколько янки было в этой битве. Ник? Сосчитай так, как мы это делали в войну с французами.
— Как отсюда до мельницы, два, три ряда, капитан. Все фермеры, а не солдаты. Все ружья, не было ни штыков, ни ранцев, ни красных мундиров. Не солдаты, а бьются, как дьяволы.
— Длиною, как отсюда до мельницы, и три ряда? Это составит, пожалуй, две тысячи, Бекман. Так ведь, Ник?
— Около этого.
— Хорошо. А сколько было королевских солдат в лодках?
— Два раза больше сначала, потом пришли еще. Ник был близко, он считал.
— Они все пошли разом на янки, Ник?
— Нет. Первые пошли, их разбили, и они побежали; тогда пошли вторые, эти тоже бежали. Третьи, самые смелые, зажгли вигвамы, взобрались на гору. После того уже янки побежали.
