— Да хотя бы развязал нам руки и притащил сюда наши ружья или револьверы.
— А что мы с ними будем делать? — стоял на своем Гарри. — Разве мы не были вооружены, когда покинули дупло? Все равно нас перехватали, словно накрыли шапкой стайку воробьев. Кончится тем, чем кончилось и раньше.
Пока пленники переговаривались, весь лагерь индейцев охватила тревога. Всадники носились туда и сюда. Пешие индейцы торопливо разбирали вигвамы и нагружали запасных вьючных лошадей. Некоторые молодые воины собирались в группы и обсуждали что-то.
— Ну, так и есть! Наши братья близко, иначе индейцы не суетились бы так! — бормотал Джон. — Собираются удирать, значит, — не надеются на свои силы, чтобы дать отпор. А ведь их немало тут. Значит, не иначе как весь отряд Честера идет сюда. А мы вынуждены сидеть и ждать, когда придут нас резать как баранов.
В это мгновение из типи Миннегаги вышел старый вождь Воронов в сопровождении нескольких молодых воинов и быстрыми шагами направился к пленникам. Одновременно другая группа воинов под предводительством Сэнди Гука пошла по направлению к каньону, причем лошади были тяжело навьючены какими-то тюками. Не зная еще, о чем пойдет речь, Джон почувствовал, как мороз разлился по его спине и на лбу выступил холодный пот.
— Что-то будет, что-то будет? — тревожно бормотал он. — Эх, я желал бы, чтобы все было кончено. Хуже нет сидеть и ждать, что с тобой случится. И что эти краснокожие дьяволы копаются? Когда нам приходилось расправиться с кем-нибудь из их братии, мы долго не тянули…
Шаги быстро идущих людей послышались совсем рядом, и на пороге вигвама показался Красное Облако, сопровождаемый шестью или восемью воинами.
— Не шевелитесь, если вам дорога жизнь! Следуйте за мной, бледнолицые! — скомандовал он.
— Что? Суд уже закончился? — осведомился Тернер.
— Не твое дело! Твое дело повиноваться, — сухо ответил индеец.
В мгновение ока вошедшие в вигвам индейцы вытащили пленников и, скрутив им руки за спиной, усадили на коней. Маленький отряд тронулся в путь, и пленники заметили, что Красное Облако ведет их по тому же направлению, по которому ушел раньше отряд Сэнди Гука.
Все происходящее вокруг живо интересовало несчастных пленников. Они дорого заплатили бы за то, чтобы наконец узнать, что происходит. Но единственный человек, который мог им что-то рассказать, Сэнди Гук, был далеко. Обращаться с вопросами к индейцам пленники не решались, как не решались и переговариваться друг с другом, боясь недвусмысленных угроз угрюмого любителя курения Красного Облака. Минут через тридцать отряд добрался до берега каньона, на дне которого шумел бурный поток. Берега каньона представляли удивительное зрелище. Когда-то, должно быть, поток был намного богаче водой, она источила берега, прорыв бесчисленное множество ходов в толще скал и образовав, таким образом, целый лабиринт.
Отряд прошел вдоль берега каньона еще пятьсот или шестьсот метров, затем остановился у подножия одной высокой скалы, где виднелась темная трещина, напоминавшая вход в пещеру. Здесь к отряду присоединились Сэнди Гук и его товарищи. Казалось, Сэнди Гук чем-то раздражен: его лицо было мрачно, как ночь, и он нервно постукивал по скалам прикладом своего карабина, рискуя раздробить ложе драгоценного оружия.
— Ну что, готово ли? — спросил его Красное Облако.
— Да, готово! — сердито ответил Сэнди.
— Так поскорее!
Индейцы стащили с лошадей беспомощных пленников и понесли их в пещеру. Пройдя двадцать шагов, они без всяких церемоний швырнули пленников на землю. Этой операцией руководил прибывший вместе с отрядом Красного Облака Горбатый Бизон.
— Что вы делаете? — закричал прерывающимся голосом Бэд Тернер, которому тоже изменило его привычное хладнокровие.
— Исполняем то, что решено судом! — ответил индеец.
— Что будет с нами, проклятая краснокожая собака?
— Зачем так волнуется бледнолицый? Вы пока побудете здесь, потому что у нас нет времени привязать вас к столбу пыток и-послушать, как вы будете петь песню смерти. Потом, если нам повезет, мы вернемся, чтобы взять вас отсюда и предать казни.
— Негодяи! Убийцы!
— Успокойтесь, бледнолицые! Здесь вам не грозит никакая опасность. Сюда не заберется никакой медведь. Змей тоже нет, — отвечал хладнокровный индеец.
— Где Красный Мокасин? Пришли его к нам! Мы должны сделать важное признание! — пустился на хитрость Джон, но эта хитрость не удалась.
— Красный Мокасин занят! — ответил индеец. — Ему не до вас. Спите спокойно!
С этими словами он повернулся и быстро вышел из пещеры, не обращая ни малейшего внимания на проклятия, которыми осыпали его бедняги. Вслед за тем послышался глухой гул падающих камней и последний слабый луч, проникавший в глубь пещеры, исчез — индейцы завалили выход из пещеры глыбами. Пещера потонула во мраке.
Бэд Тернер, которому усердно вторил Джон, не переставал проклинать индейцев на все лады.
Выждав момент, когда истощились их силы, Гарри попробовал успокоить их, говоря:
— А ведь так никакого толку не будет, шериф! В самом деле, что вы так волнуетесь? Никогда в жизни я не слышал, чтобы индейцы отказались от скальпов своих врагов. Конечно, они нас оставили тут, но не с тем, чтобы похоронить заживо, а просто так…
— Как это «просто так»? Что ты городишь, парень?
— То самое… Знаете, как добрая хозяйка, поймав кроликов, которых надо приготовить к обеду в воскресенье, возьмет да и посадит их в ящик, чтобы они не удрали. Держу пари, краснокожие отнюдь не собираются заморить нас голодом. Как люди аккуратные, они любят делать все с чувством, с толком, с расстановкой. Сами знаете, что, привязав пленника к столбу пыток, они истязают его иногда несколько дней подряд. Теперь им не до нас: вероятно, генерал Честер очень уж близко и у них полно других забот. Когда они отобьют нападение генерала, тогда займутся нами.
— А если генерал Честер, что гораздо более вероятно, разнесет их в пух и прах? — задал Гарри вопрос шериф из Голд-Сити.
Вместо ответа Гарри глубоко вздохнул. Потом, видя, что никто не решается заговорить, упавшим голосом высказал гнетущую всех мысль:
— Ну что же? Я, собственно, не знаю, что хуже: помирать ли с голоду или под ножом какой-нибудь краснокожей гадины, желающей снять наш скальп. Кроме того, я слышал, что некоторые охотники выдерживали муки голода и жажды пять, а то и шесть суток. Правда, мы связаны по рукам и ногам. Но я могу достать до одного узла зубами. Зубы у меня, слава Богу, крепкие и острые. Не могу поручиться, но, может быть, через час я перегрызу веревку и освобожу руки. Попробуйте и вы сделать то же. А когда мы будем свободны, возможно, нам удастся сделать что-нибудь.
