Рассказ «перуанского барона Мюнхгаузена» двести лет пролежал в рукописи. В 1882 году «Мемориалы» впервые издал испанский историк Маркос Хименес де ла Эспада. Сорок лет спустя их перевел на английский язык Филип Эйнсворт Минз, в ту пору самый крупный знаток древнего Перу. Именно он всерьез задумался над хроникой Монтесиноса и попытался отделить в книге «перуанского Мюнхгаузена» немногие зернышки пшеницы от многочисленных плевел. А эти зернышки были не лишены интереса. Эйнсворт Минз установил источник сообщения Монтесиноса: многое из того, о чем рассказывается в «Мемориалах», одержимый манией сочинительства иезуит заимствовал из книги Блас Валеры, другого члена «Общества Иисуса» [30], автора несравнимо более достоверного, чем Монтесинос. Блас Валера родился в Перу, его отец был соратником и другом завоевателя Писарро, а мать происходила из непосредственного окружения Инки. Интеллигентный мальчик, сын столь видных родителей вскоре был принят в орден иезуитов. Впоследствии он проповедовал новую веру как в бывшей столице инков Куско, так и на территории, прилегающей к озеру Титикака и населенной индейцами аймара.
Занимаясь в течение многих лет миссионерской деятельностью, Валера усердно записывал все, о чем ему рассказывали индейцы. Эти заметки составили три объемистые рукописи. Одна из них, попав в руки «перуанского барона Мюнхгаузена», заинтересовала его. И недаром. Ведь Валера, сын женщины, жившей при дворе Инки, первым среди хронистов Перу записал сообщения о тех, кто правил его страной до инков, о разветвленной династии «амауту» (позднее это слово означало «ученый»).
Сообщения Валеры о доинкских правителях Монтесинос просто списал, перечень их он дополнил и сделал вывод, что перуанские индейцы были потомками библейского Ноя. Согласно версии «перуанского барона Мюнхгаузена», Перу открыл и колонизировал внук Ноя Офир. Сделал он это якобы ровно 340 лет спустя после потопа, то есть, по Монтесиносу, в 2200 году до н. э. и в 1800 году от сотворения мира. Давая вольную интерпретацию текста Валеры, Монтесинос приводит имена 102 правителей Перу. Первым из доинкских правителей в этом списке стоял Пируа Пакари Манко, по имени которого загадочное доинкское государство Монтесиноса, вызывающее столько вопросов, стали называть «государством Пиру».
Филип Эйнсворт Минз тщательно проанализировал составленный Монтесиносом список пируских правителей, исключил все амауту, относительно которых ни «перуанский Мюнхгаузен», ни Валера не могли сообщить ничего конкретного, и оставил только тех, кого он считал историческими личностями. Первым из них, по Минзу, был Айар Такко Капак, якобы вступивший на трон Пиру в 275 году н. э., а последним — Тито Юпанки Пачакутек. В годы его правления в страну вступили чужеземцы и в решающей битве у города Пукары (к северу от берегов Титикаки) нанесли поражение войскам государства Пиру, убив последнего из амауту. Те, кому удалось спастись, будто бы ушли в Тампуток в долине Апуримак и создали здесь новое маленькое государство, избрав правителем мальчика. По расчетам Минза, государство Пиру прекратило существование около 1200 года.
Окончательной гибели доинкского государства, реальность существования которого пока недоказуема, будто бы предшествовали два сокрушительных нападения неких пришельцев, приплывших по морю на бальзовых плотах. Драматическая судьба государства амауту якобы совпадает с судьбой города Тиауанако, который в это время один или даже несколько раз покидали жители. Между прочим, отдельные постройки в Тиауанако действительно выглядят так, будто рабочие и каменщики неожиданно бросили начатое дело и уже никогда к нему не возвращались.
Рассказ Валеры о правителях из династии Пируа Пакари Манко, переписанный или, точнее, поэтически обработанный Фернандо Монтесиносом, а в XX веке подвергнутый критическому анализу профессором Минзом, долгое время возбуждал лишь недоверие. Однако сегодня, когда мы уже знаем, что до «империи» инков в Перу существовали многие другие государства, нам следует в поисках основателей Тиауанако принимать во внимание и записи «перуанского барона Мюнхгаузена». Возможно, когда-нибудь эту книгу придется дополнить главой, которая будет называться «Реабилитация барона Мюнхгаузена».
ОТКРЫТИЕ ГОСУДАРСТВА УАРИ
Фернандо Монтесинос и несравнимо более достоверный источник его информации — метис Блас Валера навели нас на след гипотетического тиауанакского государства, руководимого амауту из рода Пируа Пакари Манко. Однако в результате новейших археологических находок было открыто еще одно государство, о котором предшествующие поколения ученых имели очень мало сведений, но которое, бесспорно, взошло из тиауанакского семени.
Религия и художественный стиль Тиауанако во всех направлениях распространялись по Перу из священного города близ озера Титикака. Еще в ранний период существования Тиауанако на Альтиплано располагались и другие культурные центры или небольшие города (например, город Пукара в нынешнем южноперуанском департаменте Пуно, севернее озера Титикака).
Работы пукарских каменщиков и строителей говорят о сильном тиауанакском влиянии (например, открытый верх полуподземного храма, столь типичный для Тиауанако). Каменные статуи в Пукаре также напоминают тиауанакские монолиты, хотя пукарские фигуры и не столь строго стилизованы. Тем не менее и в них мы наблюдаем многие сходные элементы, например характерные «ручейки слез» на лицах каменных статуй.
Мы не знаем вполне определенно, когда был основан и когда переживал пору своего наивысшего расцвета религиозный центр Пукара, но он явно принадлежал к тиауанакскому государству.
Примерно в начале VII века н. э. возникают новые центры, находившиеся в сфере влияния Тиауанако, прежде всего Чакипампа и позднее Уари (неподалеку от нынешнего Аякучо). Когда же позднее, на рубеже VIII–IX веков, Чакипампа была покинута, Уари постепенно превращается из важного очага тиауанакской религии (так, например, на здешней керамике изображен главный бог с тиауанакских Ворот Солнца) в столицу могучего государства, в большой город с хорошо продуманной планировкой, общественными зданиями, большими ремесленными мастерскими, а впоследствии с мощными водными резервуарами и каналами, с внушительными складами продовольствия и подземными галереями (возможно, гробницами из 2-метровых каменных плит). Стены некоторых зданий и строительных комплексов имеют длину несколько сот метров и порой 20-метровую высоту. Здания — например те, которые в 1942 году обнаружил X. С. Тельо, — иногда имели четыре этажа. Имелась в городе и торговая площадь. Его жители, вероятно, вели бойкую торговлю. В Уари и других городах «царства» были, в частности, найдены фигурки из бирюзы и других редких, привозимых издалека материалов. Очевидно, развитию торговли способствовали прекрасные дороги, которые строили на своей территории уарийские правители. Новейшие исследования показали, что многие из транспортных артерий древнего Перу, создание которых до недавнего времени приписывалось инкам, являются, собственно, творением культуры Уари.
Город Уари рос очень быстро. На грани I–II тысячелетий в нем уже жило более 50000 человек. Следовательно, в это время он становится самым крупным городом не только Перу, но и всей Южной Америки. Одновременно Уари был и крупнейшей перуанской крепостью. Ведь это было государство воинов. Во имя своей веры, а возможно, во имя бога с тиауанакских Ворот Солнца властители Уари проявляли себя больше как военачальники, чем как мудрые правители. Государство Уари предприняло ряд завоевательных походов. Наиболее значительной была третья волна уарийской экспансии, шедшая в северном направлении. Владения Уари простирались тогда до долины Ламбайеке.
В результате нападения уарийских войск на северное побережье Перу были погребены последние остатки культуры Мочика. Мочикские пирамиды были превращены в кладбища уарийских воинов. Военные успехи Уари, возможно, были обусловлены технической революцией в области древнеперуанского вооружения: уарийские воины — как полагают некоторые авторы — пользовались луком и стрелами.
