В том роковом году с матросской пулей, пойманной в плечо офицерской шинели, и решилась судьба древнего рода. В Вилькицкого стреляли матросы февральского Кронштадта.
За что?
А за то, что носил флигель-адъютантский аксельбант, за то, что делил трапезы с принцессами. Скорее всего тому, кто стрелял, и это было безразлично. Просто маячил перед ним офицер, капитан 1-го ранга. Классовый, как ему внушили, враг.
Вилькицкому повезло - стрелок промахнулся. Потом в него стреляли много раз из револьверов, пулеметов и даже пушек - вдогон уходящему из Архангельска на чужбину ледоколу. Но не зря про него говорили - заговоренный.
Уцелел…
Род Вилькицкого пустил на новой почве свои побеги. В 1976 году Петер назвал новорожденного сына Борисом. Мальчик вырос и служит в бундесвере по контракту. Рядовой Борис Вилькицки, правнук русского адмирала… И в этом продолжение все того же семнадцатого года, пропахавшего Россию незарастающей бороздой.
Ну что же, поделили мы с Германией славный род. Так воздадим же должное памяти российского Колумба, помянем его и там, и тут.
А все же сделать из нас манкуртов, Иванов, родства не помнящих, так и не сумели. Помнили и Вилькицкого даже в самые запретные на дальнозоркую память годы.
Вот и начальник Главного гидрографического управления ВМФ СССР, дальний преемник генерала Андрея Вилькицкого, контр-адмирал Юрий Жеглов еще при Андропове на свой страх и риск отрядил матросов привести в порядок могилу «царского генерала» Андрея Вилькицкого на Смоленском кладбище.
Вот и на мыс Могильный выбрались доброхоты, перезахоронили останки лейтенанта Жохова и кочегара Ладоничева подальше от опасного оползня.
Вот и большой рыболовецкий траулер наречен «Пролив Вилькицкого»; пусть и не прямо назван в честь Бориса Андреевича, а все же носит на борту славную фамилию.
И когда Петер прочитал эти бронзовые литеры на скуле большого морского судна, думаю, что ясны они ему были без перевода. БМРТ «Пролив Вилькицкого» стоял в старинном петровском доке Кронштадтского порта, и капитан траулера Юрий Серегин принял внука Вилькицкого как самого дорогого гостя. В кают-компании был накрыт подобающий случаю стол. А потом Серегин вручил Петеру увесистый том - «Атлас океанов», в нем имена его предков не раз повторялись в названиях островов, мысов, проливов.
Примечательно, что в нынешнее безденежное время руководство «Ленэнерго», далекое от арктических походов, сумело выкроить небольшую сумму на мемориальную доску полярным первопроходцам. После почти семилетних проволочек и согласований доску все же прикрепили к стене дома №96, где жили отец и сын Вилькицкие, на Екатерининском канале.
Кстати, об этом доме. Улетая в родной Бонн, Петер поведал о семейном предании: в семнадцатом году, опасаясь очередного обыска, Борис Вилькицкий замуровал в стену отцовской квартиры свой золотой наградной кортик.
И это оружие, и прах командора, и его имя отныне навечно пребудут в морской столице России.
Москва-Санкт-Петербург-Докшицы.
Приложение 1.
Один из лучших писателей двадцатого века лауреат нобелевской премии Иван Алексеевич Бунин нашел для адмирала Колчака едва ли не самые проникновенные слова:
Пером писателя. «…Думая о нем и о той беспросветной тьме, что заступила уже все пути наши, развернул Библию - делаю это теперь особенно часто - и взгляд упал на 79-й псалом:
«Боже, пришли язычники в наследие Твое, осквернили храм Твой, превратили Иерусалим в развалины, отдали труды рабов Твоих в пищу птицам небесным, тела святых Твоих - зверям земным… Боже, мы сделались посмешищем у соседей наших, поруганием и посрамлением у окружающих нас… Пусть скорее встретит нас милосердие Твое, ибо мы весьма измучены… Пусть придут перед лицо Твое вздохи узников, силою мышцы Твоей сохрани обреченных на смерть…»
…Ничего не могу прибавить к этим изумительным ветхозаветным строкам. В них все сказано. И потому - воистину «мы весьма изнурены» и уже не хватает сил и желания говорить среди «окружающих нас». Одни из них мечут жребий о ризах наших, другие витийствуют о «светлом будущем», а ТАМ - ТАМ только «вздохи узников», муки «обреченных на смерть», защиты и спасения себе теперь уже ниоткуда не чающих.
Молча склоняю голову и перед его могилою.
Настанет день, когда дети наши, мысленно созерцая позор и ужас наших дней, многое простят России за то, что все же не один Каин владычествовал во мраке этих дней, что и Авель был среди сынов ее.
Настанет время, когда золотыми письменами на вечную славу и память будет начертано его имя в летописи Русской земли».
(«Общее дело». Париж. 1921 год, 7 февраля)
Приложение 2.
Судьбы адмиралов Российского Императорского Флота после 1917 года
В списках российского флота к октябрю 1917 года значилось 5 полных адмиралов, 14 вице-адмиралов и 52 контр-адмирала.
Красный террор, гражданская война и эмиграция развеяли адмиралитет Императорской России в прах. Считанные единицы остались служить в Красном флоте. Но и большинство «спецов» нашли свою печальную участь после всевозможных «чисток».
Адмиралы:
11. Вирен Роберт Николаевич - убит революционными матросами 01.03.1917 г. в Кронштадте.
12. Воеводский Степан Аркадьевич - эмигрировал во Францию. Скончался 18.08.1937 г. в Ницце.
13. Григорович Иван Константинович - остался во Франции. Умер 03.03.1930 в Ментоне.
14. Канин Василий Александрович - эмигрировал во Францию. Скончался 17.07.1927 г. в Марселе.
15. Литвинов Владимир Иванович - убит во время красного террора в Киевской губернии в 1919 году.
16. Маньковский Николай Степанович - арестован чекистами в 1919 году. Забит в тюрьме города Ельца.
17. Муравьев Петр Петрович - эмигрировал. Умер 12.07.1940 г. в Париже.
18. Нилов Константин Дмитриевич - умер в 1919 г. в Царском Селе.
19. Русин Александр Иванович - эмигрировал. Умер 17.11.1956 г. в Касабланке (Марокко).
10. Скрыдлов Николай Илларионович - 04.10.1918 г. умер в Петрограде, погребен на Смоленском кладбище.
11. Стеценко Константин Васильевич - судьба неизвестна.
12. Эбергард Андрей Августович - в 1918 году репрессирован, но за отсутствием улик в дальнейшем освобожден. Скончался 19.04.1919 г. в Петрограде, похоронен на Новодевичьем кладбище.
