Хэл посмотрел на Аболи.
— А ты что думаешь, Аболи? Где бы ты стал искать Канюка?
— Где-нибудь в морях. Где пахнет золотом и легкой добычей, там жди и его, как стервятника на падаль.
— Верно! — Хэл хлопнул его по плечу. — Но где запах золота сильней всего? Зачем Канюк купил на аукционе Джири и остальных черных моряков?
Аболи непонимающе смотрел на него. Но вот на его широком темном лице начала расплываться улыбка.
— Слоновья лагуна! — воскликнул он.
Большой Дэниел возбужденно рассмеялся.
— Он чувствует запах сокровищ с голландского галеона и думает, что негритянские парни приведут его к нему.
— Далеко ли мы от Слоновьей лагуны? — спросил Аболи.
— По моим расчетам, в трехстах морских милях.
Грандиозность расстояния заставила всех замолчать.
— Долгая дорога, — сказал Дэниел, — без пороха, чтобы защищаться в пути или напасть на Канюка, когда мы доберемся до места.
Аболи ничего не сказал, но посмотрел на Хэла.
— Сколько времени займет у нас это путешествие, Гандвейн?
— Если удастся проходить по десять миль в день, в чем я сомневаюсь, — чуть больше месяца.
— Канюк будет еще там или откажется от поисков и уплывет? — вслух высказал свою мысль Аболи.
— Да, — подхватил Дэниел. — И если уплывет, что станет с нами? Мы навсегда застрянем там.
— Предпочитаешь сидеть здесь, мастер Дэниел? Хочешь умереть от холода и голода в этом забытом Богом месте, когда снова придет зима?
Все опять помолчали. Наконец Аболи сказал:
— Я готов идти. Другого выхода у нас нет.
— Но как нога сэра Генри? Достаточно ли она сильна?
— Дайте мне еще неделю, парни, и я перегоню вас.
— А что мы сделаем, если застанем Канюка в Слоновьей лагуне? — Дэниел не готов был согласиться так быстро. — У него сотня головорезов, а нас, даже если мы все переживем путешествие, всего дюжина вооруженных одними саблями.
— Отличные шансы! — рассмеялся Хэл. — Я видел, как ты рисковал и при меньших. С порохом или без пороха, но мы найдем Канюка. Ты с нами или нет, мастер Дэниел?
— Конечно, с вами, капитан, — оскорбился Большой Дэниел. — Как вы можете думать иначе?
В тот же вечер около костра совета Хэл объяснил свой замысел остальным. Закончив, он осмотрел лица собравшихся.
— Я никого не заставляю идти с нами. Аболи, Дэниел и я намерены идти, но если кто-то из вас хочет остаться здесь, в горах, мы дадим вам вашу часть оружия и половину оставшегося пороха и не будем думать о вас дурно. Кто хочет говорить?
— Я, — сказала Сакина, не отрывая взгляда от пищи, которую готовила. — Я иду с вами.
— Храбро сказано, принцесса, — улыбнулся Нед Тайлер. — Я тоже пойду.
— Да! — дружно подхватили остальные моряки. — Мы все пойдем.
Хэл благодарно кивнул и посмотрел на Альтуду.
— Тебе нужно думать о твоих жене и сыне, Альтуда. Что скажешь?
Он заметил тревогу на лице Зваанти, кормившей малыша грудью. Ее темные глаза были полны сомнений и страха. Альтуда поднял ее на ноги и отвел в темноту.
Когда они ушли, от имени остальных заговорил Саба:
— Альтуда наш вожак. Он вырвал нас из рабства, и мы не можем бросить его одного в этом диком месте, чтобы они с ребенком погибли от холода и голода. Если Альтуда пойдет, пойдем и мы, но если он останется, мы должны остаться с ними.
— Я восхищаюсь вашей решимостью и верностью, Саба, — ответил Хэл.
Они молча ждали. Из темноты доносился испуганный плач Зваанти. Много времени спустя Альтуда опять привел ее к костру, обнимая рукой за плечи, и они сели на свои места.
— Зваанти боится не за себя, а за ребенка, — сказал он. — Но она понимает, что с вами у нас больше шансов, сэр Хэл. Мы пойдем.
— Мне было бы жаль, Альтуда, если бы вы приняли другое решение. — Хэл улыбнулся с искренней радостью. — Когда мы вместе, наши шансы намного возрастают. Теперь нужно подготовиться и договориться, когда мы выступаем.
Сакина подошла к костру и решительно сказала:
— Твоя нога не заживет еще по меньшей мере пять дней. До этого я не разрешаю тебе выходить.
— Когда говорит принцесса, — глубоким голосом провозгласил Аболи, — только глупец не слушает.
Все последние пять дней Хэл и Сакина собирали травы и коренья, которые могли пригодиться в пути как лекарства и пища. Ногу Хэла вылечили, воспаление прошло, а подъемы и спуски по крутым склонам быстро укрепили ее.
Накануне дня, намеченного для выхода, в полдень они остановились, чтобы вымыться, отдохнуть и заняться любовью на мягкой траве у ручья. В прошлые разы этот приток реки они не навещали, и пока Хэл грелся на солнце, Сакина, нагая, встала и отошла подальше, чтобы облегчиться.
Хэл посмотрел, как она присела за невысоким кустом, потом снова лег и задремал. Разбудил его звук вонзившейся в землю острой палки, которой Сакина откапывала корни. Несколько минут спустя она вернулась, по-прежнему обнаженная, и принесла в руках кусок хрупкого желтого камня.
— Цветные кристаллы! Первые, какие я нашла в этих горах! — Она явно обрадовалась своему открытию и выбросила из корзины менее ценные травы, чтобы освободить место для крошащихся камней. — Должно быть, тут раньше был вулкан, потому что цветные кристаллы выбрасывает из земли вместе с лавой.
Хэл наблюдал за ее действиями, но его больше интересовало то, как нагое тело девушки блестит на солнце, а маленькие груди меняют форму, когда она энергично работает своей палкой, а вовсе не желтые хрупкие куски, которые она выкапывала из земли.
— Зачем они тебе? — спросил он, не вставая с травяной постели.
— Их можно использовать по-разному. Это хорошее средство от головной боли и колик. Если смешать их с соком ягод вербены, они успокаивают сердцебиение и облегчают ежемесячные женские страдания…
Она долго перечисляла болезни, которые можно лечить этим средством, но для Хэла оно не представляло особого интереса и выглядело как комки почвы. Теперь корзина была так тяжела, что на пути в лагерь Хэл отобрал ее у девушки.
Вечером, когда все сидели у костра и обсуждали последние приготовления к долгому путешествию на восток, Сакина размолола свою находку в грубой каменной ступке, залила водой и поставила греться на костре, а сама села рядом с Хэлом, который отдавал последние распоряжения на завтра. Он распределял оружие и грузы. Объем и вес каждой ноши определялся возрастом и силой того, кто ее понесет.
Неожиданно Хэл замолчал и принюхался.
— Светлое небо и все апостолы! — воскликнул он. — Что у тебя в котле, Сакина?
— Я тебе говорила, Гандвейн. Это желтые цветы.
