Рахма-бен-Джабир, вождь иоассамитских пиратов
Он выглядел опустившимся человеком, поскольку никогда не стирал свою рубашку и менял ее лишь тогда, когда она превращалась в лохмотья. Он всегда ходил босым, а на плечи небрежно набрасывал черный плащ из козьего пуха, обвязывая голову засаленным грязным платком, называемым кефией. Жизнь и характер этого человека были известны всем; жители Бушира ценили его, ухаживали за ним и одновременно боялись. Его любезно принимали и развлекали всякий раз, когда он посещал британскую факторию. Однажды, пишет мистер Бэкингем, «в моем присутствии врачи британского флота и крейсеров компании послали за ним, чтобы осмотреть его руку, которая были сильно повреждена. В нее попали шрапнель и множество осколков, и несколько дней рука напоминала кровавое месиво, а сам пират находился при смерти. Однако он все-таки поправился безо всякого хирургического вмешательства, хотя кость от плеча до локтя была раздроблена и кусочки этой кости постоянно выходили наружу. Теперь его предплечье и локоть соединялись с плечом лишь мясом, кожей и сухожилиями, без каких-либо признаков кости. Явившись в факторию, Рахма-бен-Джабир без приглашения уселся за стол и стал пить чай, поскольку было время завтрака, а его спутники расположились на стульях вокруг него. Все они были грязны до невозможности, а некоторые, не стесняясь, снимали с себя насекомых, которыми кишели их одежда и волосы, и бросали на пол. Длинные руки и ноги Рахма-бен-Джабира были покрыты шрамами и следами от ран, нанесенных саблей, копьем и пулями; их было, наверное, больше двадцати. Его лицо от природы было злобным и некрасивым, а теперь стало еще более уродливым из-за пересекавших его шрамов и отсутствия глаза. Когда один из английских джентльменов, присутствовавших здесь, небрежно спросил его, сможет ли он отбиться от врага своей бескостной рукой, он выхватил из-за пояса кривой кинжал и, поддерживая здоровой левой рукой локоть правой, крепко зажал рукоять кинжала в кулаке и, размахнувшись, нанес резкий крученый удар, добавив при этом, что только и мечтает перерезать своей раненой рукой как можно больше глоток. Я был потрясен этим грубым желанием и диким торжеством, прозвучавшим в голосе этого человека, сохранившего способность убивать ни в чем не повинных людей. Не знаю, как описать охватившие меня стыд и горечь, когда все собравшиеся громко расхохотались в ответ на мои слова о том, что я отказываюсь восхищаться этим человеком».
В 1827 году этот варвар наконец жестоко поплатился за свои гнусные дела. Его жестокие набеги заставили арабов Бахрейна и Ратифа объединиться; они блокировали главный порт Рахма-бен-Джабира Даман. Оставив сына оборонять крепость, он отправился в обговоренное место, где должен был встретиться со своими друзьями, которых он хотел объединить в союз для совместного отпора врагу. Однако это дело не выгорело; он вернулся в Даман и, несмотря на лодочный флот, блокировавший порт, сумел посетить крепость и, захватив с собой младшего сына, сразу же вернулся на свой корабль. Свита на борту судна разразилась громкими приветствиями, которые привлекли внимание врагов, и одна из лодок под командованием шейха Бахрейна бросилась в атаку. Завязалась яростная перестрелка, и шейх, обнаружив, что потерял от вражеского огня почти половину своей команды, ушел за подкреплением. Получив его, он вернулся. Перестрелка возобновилась с новой силой; наконец, Рахма-бен-Джабиру (который давно ослеп) сообщили, что люди, окружавшие его, падают один за другим, собрал остатки команды и велел подойти к противнику и сцепиться с ним бортами. Когда это было сделано, он обнял своего сына и велел отвести себя вместе с пылающим факелом в пороховой погреб. Корабль взорвался; судно шейха загорелось и тоже взлетело на воздух. Шейх Ахмед и несколько его вояк спаслись, из всей команды Рахма уцелел лишь один; полагают, что в этом бою погибло более трехсот человек.
Жизнь Лафитта, знаменитого пирата Мексиканского залива
Вместе с историей пиратов Баратарии и рассказом об их добровольном участии в обороне Нового Орлеана и героических подвигах под командованием генерала Джексона во время битвы 8 января 1815 года. За эти подвиги они были прощены президентом Мэдисоном.
Жан Лафитт родился в Сан-Мало во Франции в 1781 году и стал моряком в тринадцать лет. Совершив несколько плаваний у берегов Европы и к побережью Африки, он был назначен помощником на корабле французской Ост-Индской компании, шедшем в Мадрас. У мыса Доброй Надежды они попали в сильный шторм, ветер сломал главную мачту, а волны нанесли много других повреждений. Капитан повел судно на Маврикий, куда они прибыли благополучно. Но, когда они оставили остров, Лафитт поругался с капитаном и покинул корабль, отказавшись от дальнейшего участия в плавании. В ту пору на этом острове снаряжались несколько каперских судов, и Лафитта назначили капитаном одного из них. Во время плавания он грабил не только английские суда, но и корабли других стран, превратившись тем самым в пирата. Прибыв на Сейшельские острова, Лафитт взял на борт рабов для продажи на Маврикии; однако за ним до самого экватора гнался английский фрегат, и он понял, что вернуться в эту французскую колонию не сможет, поэтому он решил идти в Бенгальский залив и добыть провизию, нападая на английские суда. На корабле водоизмещением двести тонн, с двумя пушками и двадцатью шестью моряками он сумел захватить вооруженную английскую шхуну с большой командой. Отправив девятнадцать человек своей команды на шхуну, он принял командование ею и принялся курсировать у побережья Бенгалии. Здесь ему попалась «Пагода», судно английской Ост-Индской компании, имевшее на борту двадцать шесть двенадцатифунтовых пушек и команду в сто пятьдесят человек. Надеясь, что капитан этого корабля примет его за лоцманское судно, которое показывает судам путь в устье Ганга, он стал совершать соответствующие маневры. На «Пагоде» не заподозрили подвоха, и Лафитт неожиданно прыгнул вместе со своими матросами на палубу этого судна, перебил всех, кто пытался оказать сопротивление, и быстро овладел кораблем. После этого он благополучно прибыл на Маврикий и принял под свое командование судно «Ла Конфианс», имевшее двадцать шесть пушек и двести пятьдесят человек команды. На нем он отправился к берегам Британской Индии. В октябре 1807 года у Песчаных Голов он встретил сорокапушечный корабль «Королева» Ост-Индской компании, команда которого насчитывала более четырехсот человек, и решил его захватить. Никогда еще не бывало такой неравной схватки; английский корабль был гораздо выше маленького каперского суденышка – одно это говорило о том, что шансы Лафитта равны нулю; но трудности и опасности никогда не останавливали этого храбреца; наоборот, они только подстегивали его.
