Они встали лицом к лицу, скрестив руки, – его рука поверх Билла.
– Клянемся! – ответили они в унисон.
– Тогда подписывайте.
Вытащив из-за пояса нож, Кристофер рассек кожу на запястье у них, и подал гусиное перо. Они поставили свои подписи среди крестиков и грубых кое-как выведенных букв так близко одна под другой, что кровь смешалась с его.
Толпа восторженно взревела, хотя было не совсем понятно, чему они радуются: их посвящению в пираты или появлению кока с огромной двуручной серебряной чашей – в ней Питер не без некоторого напряжения узнал католическую чашу для причастия, до краев наполненной ромом. Джон пригубил первым и передал сосуд им. Тернер без видимых усилий поднес чашу к губам и отпил добрый глоток, умудрившись не пролить ни капли. Потом пришел черед Питера.
Огненная жидкость обожгла небо, язык и горло, но он не закашлялся, не желая ударить в грязь лицом перед командой. Подскочивший Джаспер с улыбкой избавил его от непосильной ноши, тут же приложился сам, за ним Харвуд, и дальше чаша пошла вкруговую.
– А сейчас, когда с болтовней покончено, давайте приступим к делу. Сначала надо выбрать офицеров.
Пираты приступили к выборам, и на это ушел час. Всем было ясно, кто на судне капитан. Старшего рулевого, штурмана, боцмана тоже выбрали без затруднений. С лекарем тоже не было вопросов.
Не хватало канонира, и его должность возложили на боцмана. Тот отнекивался, ибо не был знатным пушкарем – но взять офицера им было неоткуда. Со смехом Серебряный пообещал что как только они возьмут на абордаж первый же испанский галеон, он снимет с него артиллериста и поставит на место Кристофера.
А потом началось пиршество.
Повсюду горели костры, мужчины медленно вращали над раскаленными углями насаженные на огромные вертела цельные свиные и козьи туши. Пираты прикатили несколько бочонков рома, и дух хмельной бурды смешивался со сладковато-пряным ароматом специй и аппетитным запахом жареного мяса. Трубный сигнал рога, сделанного из большой морской раковины, возвестил о начале ужина. Ром лился рекой, и вскоре веселье перехлестнуло через край.
Самодельные барабаны из обтянутых сыромятной кожей котлов и бочонков с успехом заменяли оркестр, а сломанный тростник с помощью ножа легко превращался во флейты.
Но хотя музыка была громкой и назойливой, Питер настолько вымотался что постелив кафтан на песок, провалился в глубокий мрак сна без сновидений.
…Утром Питер пробудился изрядно продрогши – рыхлый песок под открытым небом охлаждается за ночь сильнее. Пираты уснули прямо там, где свалились накануне после ночной попойки. Пляж напоминал поле битвы после сражения, с той лишь разницей, что полегших в ней бойцов скосили отнюдь не картечь, сталь и пули.
Оглядевшись по сторонам, он ужасно обрадовался, увидев неподалеку разведенные костры, на которых готовился завтрак, и побежала греться. Он накормил его горячей кашей и напоил крепким чаем. Казалось, он рад видеть его как старого друга – хотя увидел лишь вчера впервые в жизни.
– Нравится тебе пиратская жизнь? – вдруг спросил Питер кока.
Тот широко улыбнулся, выставив на показ свои выдающиеся клыки.
– Я лучшей жизни и не знал, масса. Ты поймешь сам.
Питер сидел на деревянной колоде и с аппетитом поглощал сытное варево.
Вокруг поднимались ото сна члены команды, его товарищи. Начинался новый день и с ним – новая жизнь.
С завтрашнего дня Питер наравне со всеми приступил к работам на «Обрученном с ветрами.
…Кренгование – дело важное и ошибок не терпящее, так что пираты работали старательно и от души – как муравьи, обгладывающие половинку кокоса. Одни обдирали скребками ракушки и водоросли, наросшие толстым слоем на днище, другие конопатили и промазывали смолой швы, третьи отрывали и заменяли подгнившие и изъеденные древоточцами доски. Склонясь над верстаком и по колено утопая в опилках, плотник – седой, горбоносый усач ловко орудовал рубанком, распространяя вокруг неповторимый смолистый аромат свежеструганного дерева. Он перенес на берег целую груду инструментов и устроил мастерскую под парусиновым тентом.
– Старина Родриго – отличный мастер, – ухмыльнулся Джон, проследив за направлением его взгляда. – Хороший корабельный плотник ценится на вес золота.
Джон приблизился к вытащенному на берег кораблю и прошелся вдоль обоих бортов, критическим взором оценивая проделанную работу.
– Неплохая посудина, но кое-что нужно поправить. Нужно дополнительно выпилить где-то с дюжину орудийных портов и разобрать часть надстройки на верхней палубе. Тогда она станет намного легче и маневреннее. Кроме того, Родриго обещал нарастить мачты, чтобы увеличить количество парусов. – Джон теперь и рассуждал, как настоящий пират, не пренебрегающий ни одной мелочью, позволяющей добиться превосходства над противником в скорости и боевой мощи. Молодец, быстро освоился! – Если получится, как задумано, все призы наши, а нам никто не страшен. Кроме Королевского флота, разумеется. Но с синими мундирами мы связываться не станем, просто удерем или на мелководье укроемся – благо осадка позволяет.
Невольно усмехнувшись, Питер с почувствовал, как отступают и улетучиваются тревожные страхи и тягостные сомнения. Кто бы мог подумать, что простая уверенность в завтрашнем дне так поднимает настроение!
Корпус очистили от водорослей и ракушек, и экипаж взялся за тросы. Корабль медленно выпрямился, сопротивляясь напору наступающего прилива.
Пока корабль лежал на берегу, плотники закончили подготовку новой мачты, и она ждала установки. Потребовалось общее участие, чтобы протащить длинный ствол на берег и поднять его на поручень. Снасти привязали к двум стоящим мачтам и подготовились к подъему.
Несколько команд взялись за веревки, Харвуд и Джаспер руководили ими; длинный блестящий ствол сосны установили вертикально. Джон Серебряный никому не доверил важнейшее дело – установить основание мачты в отверстие главной палубы, постепенно опуская ее так, чтобы она встала на кильсон корабля. Эта тонкая операция потребовала усилий пятидесяти человек и заняла почти весь день.
– Отличная работа, парни! – сказал Джон когда мачта преодолела последние несколько дюймов и ее основание гулко встало на место. – Трави помалу!
Больше не поддерживаемая тросами мачта прочно стояла сама по себе.
Харвуд, стоя по пояс в воде лагуны, крикнул на палубу:
– Горе купчишкам. Попомните мои слова: через три дня мы выйдем в море.
Джон улыбнулся ему сверху вниз, стоя у поручня.
– Только сначала поднимем на мачту снасти. А этого не произойдет, если ты будешь стоять разинув рот. Где клинья для закрепления мачты? Мистер Блейк – не зевать!
