но два слова, что он все время повторяет, «крэк бод» — я никак не могу понять.
— Трещина в борту! — подсказал Неустроев.
— Все ясно. Начинаем осмотр судна.
Неустроев включил другую рацию и передал содержание разговора командиру отряда.
— Это который Смидович? — полюбопытствовал адмирал. — Тот, кто рапорт подавал о переводе на берег?
— Так точно, — подтвердил Неустроев.
— Докладываю результаты осмотра, — послышался в динамике голос лейтенанта. — Трещина в кормовой части с левого борта. Затоплено машинное отделение, ахтерпик, вышли из строя мотопомпы. В трюмах пока сухо. Команда — шестнадцать человек. Двое утонули: кочегар и палубный матрос. Капитан все время твердит, что он не фашист, — рассмеялся в микрофон Смидович. — Боится, что мы бросим их и уйдем, как ушли ночью американцы...
— Давно они ушли?
— Четыре часа назад. Подходили совсем близко, но снять команду не решились.
— Что вы предлагаете, Смидович?
— Капитан говорит, ничего нельзя сделать. Просит забрать людей, имущество и судовые документы.
— Я спрашиваю ваше мнение.
— Я бы рискнул, товарищ командир. Трещину можно заделать. В трюмах у них цемент, да и лесу достаточно. Руль заклинило в нейтральном положении...
— Минутку, Смидович. Я сейчас доложу адмиралу.
— Хорошо, попытайтесь спасти судно, — разрешил командир отряда. — Только лишних людей снимите.
Команду «Элисия» доставили на ракетоносец несколькими рейсами. Притихшие и побледневшие сидели иностранцы на дне катера, держа в руках сундучки и узелки с пожитками. С аварийной партией остался только капитан и с ним два добровольца, которые встали возле ручного насоса на откачку воды. Несколько часов «Величавый», изредка подрабатывая машинами, оставался в дрейфе возле поврежденного судна. Командир молча вышагивал по мостику, но не дергал Смидовича запросами, ждал, когда тот доложит обстановку сам.
Наконец «Элисий» опять появился на связи.
— Остановили течь, — сообщил Смидович. — Пробоину заделали надежно. Только воду из кормовых отсеков такой фыркалкой за месяц не откачать!
— Крен не увеличивается? — спросил Неустроев.
— Нет, товарищ командир. Остановился на пятнадцати градусах.
— Понятно. Готовьтесь принимать буксир.
— Есть...
— Право на борт! Обе машины малый вперед! Швартовым командам наверх!
Описав большой полукруг на воде, «Величавый» с подветренной стороны подходил к судну. Расстояние между кораблями сокращалось с каждым мгновением, но командир не спешил отворачивать. Портнов с тревогой смотрел то на него, то на вздымавшиеся волны, которые несли им навстречу беспомощно пляшущую посудину. Вот она вздыбилась почти над самыми головами.
— Сейчас навалит, товарищ командир! — невольно воскликнул Портнов.
— Молчать! — рявкнул Неустроев, повернув к нему сердитое лицо. Волна прокатилась, и стало видно, что до «Элисия» еще добрых полтора кабельтова.
— Нервы надо беречь, лейтенант, — с усмешкой сказал командир. Корабли сходились бортами. — Готовы принимать буксир? — крикнул в мегафон Неустроев.
— Попробуем! — откликнулся Смидович.
Принять и закрепить швартовый конец на такой зыби было не простым делом. Одно нерасчетливое движение — и лопнувший трос может наделать бед.
— Осторожнее, боцман! — спешно инструктировал Неустроев своих людей. Боцман истратил три заряда линемета, пока подал на судно тонкий капроновый проводник. К нему привязали буксир.
— От конца! Берегись! — закричал вдруг Неустроев.
Люди на корме ракетоносца шарахнулись в сторону, а толстая стальная струна со свистом рассекла воздух. Буксир лопнул, едва его успели закрепить на кнехтах «Элисия».
— У вас никого не задело? — спросил командир Смидовича.
— Все целы! — сообщил тот.
— Боцман, подавайте сизальский! — распорядился Неустроев. — Заведите его вдвое!
Швартов, скрученный из прочного сизалевого волокна, выдержал. Взбудоражили воду винты «Величавого», и оба корабля стали медленно разворачиваться навстречу волне.
— Хода почти не имеем, — доложил штурман, — скорость чуть больше двух узлов.
— Ничего, сейчас поднатужимся и прибавим оборотов! — впервые за последние часы улыбнулся командир.
Нервное напряжение прошло, и все тело Портнова поддалось блаженной расслабленности. Вмиг стали ватными ноги, струйки пота змеились промеж лопаток.
— И долго мы будем бурлачить? — поинтересовался замполит.
— С Мальты к нам вышел спасательный буксир. Передадим ему свой трофей — и свободны, — ответил Неустроев.
— Как там у вас? — спросил он по рации Смидовича.
— Все отлично, товарищ командир! Качаем помаленьку водичку. Уже на один градус спрямили грека. Капитан нам скучать не дает. Все на хозяев жалуется. Посудину эту, говорит, пора на слом, а они все гоняют ее за барышами!
— Будьте внимательны, Смидович. Людей держите на верхней палубе... Спасательных жилетов не снимайте...
— Есть, товарищ командир. У нас здесь еще ворох пробковых нагрудников лежит. Хозяева позаботились!
Неделю спустя о циклоне почти не вспоминали. Волны ласково сюсюкали за бортом «Величавого». С голубого, без единого перышка облаков неба нещадно палило раскаленное солнце. Только когда в кают-компанию заглядывал прихрамывающий Смидович, в памяти Портнова невольно воскресали переживания тех тревожных штормовых суток.
Самостоятельно перейти с катера на борт «Величавого» Смидович не смог. Его подняли на беседке. Поврежденное колено распухло и посинело. Но лейтенант отмахнулся от услуг корабельного врача и первым долгом попросил:
— Товарищ командир, прошу поощрить особо отличившихся: мисмана Кудинова, старшин Петрова и Шкерина, матросов Павлюка, Столярова и Силкина...
— Забавный старик этот капитан, — рассказывал офицерам Смидович. — Когда передали буксир спасателю и привезли обратно команду, он залопотал что-то по-своему, а потом схватил мою руку и давай ее целовать! Перепугал меня до смерти. Наверное, он и в самом деле демократ...
— Аристократ на такой калоше плавать не станет, — поддакнул ему кто-то из слушателей.
— Мне кажется, хозяева этот «Элисий» нарочно на верную гибель отправили. Застраховали, видать, на кругленькую сумму — и отправляйся с богом на дно! — вслух размышлял Смидович. — Уж слишком он ветхий, проржавел весь, как старая консервная банка.
— А у американцев-то кишка слаба оказалась! — ухмыльнулся капитан-лейтенант Исмагилов.
— Дело тут не в кишке, — вступил в разговор замполит. — Логика их поведения ясна: зачем рисковать из-за какого-то паршивого суденышка? Вот если бы тонул знаменитый суперлайнер, они не побоялись бы риска,
