– Где король Афонсу, не знаешь? – спросил я.
– Говорят, в лагере под городом, – ответил рыцарь.
Мы поехали по улице вниз к восточным воротам. Эту улицу грабили первой. Ворота во все дворы вышиблены, внутри валяются трупы. Отовсюду воняло тухлой кровью. Скоро начнут разлагаться тела, и вонь станет непереносимой. Во дворе пятиэтажки какой-то шутник сложил горкой отрубленные головы. Венчала горку детская головка с закрытыми глазами, повернутая в сторону распахнутых ворот. Тел не было видно, наверное, остались в доме.
Место, где раньше стояли крестоносцы, было словно выжжено. Казалось, что из их тел капал на землю невидимый яд, который выедал всё. Только высохшие экскременты остались. Португальские войска, за исключением тамплиеров, участия в грабеже города не принимали. Король Афонсу вывел их из города – и правильно сделал. Подозреваю, что в противном случае многих бы не досчитался. Крестоносцы дерутся лучше, нападают первыми и без предупреждения.
Король Афонсу был в своем шатре. Он опять сидел за столом, но теперь компанию ему составляли только архиепископ Паю Мендиш и мажордом Эгеш Мониш. Они с грустными лицами пили вино. Король кивком головы поздоровался со мной и Марком и жестом пригласил за стол. Я по привычке сел рядом с архиепископом, а Марк – напротив меня. Слуга с лицом постаревшего ребенка сразу поставил перед нами бронзовые бокалы и начал наливать в них красное молодое вино.
– Что там в городе? – спросил король Афонсу.
– Как обычно: грабят и убивают всех подряд, в том числи и друг друга, – ответил я.
– Они убили мосарабского епископа Лиссабона, – с горечью в голосе сообщил архиепископ Паю Мендиш. – Я обещал ему, что церковь и клир никто не тронет.
– А чего вы от них ждали?! Я предупреждал вас, что на Святую Землю крестоносцев ведет не бог, а дьявол. За золотую монету они убьют родную мать, – произнес я.
– И даже за серебряную, – поддержал меня Марк.
– Этого не может быть! – яростно заявил архиепископ Паю.
– Расскажи это убитому епископу, – предложил я.
– Сейчас не время спорить, – вмешался король Афонсу. – Что нам делать дальше с крестоносцами?
– Отправить их на Святую Землю, – предложил я. – Пусть там замаливают лиссабонские грехи.
– Некоторые хотели остаться здесь, – сказал король, – а мне позарез нужны опытные воины. Хочу отбить у мавров Палмеллу, Синтру и Алмаду. Я послал сенешаля на переговоры с гарнизоном Синтры.
– Их отобьем и без помощи крестоносцев, – заверил я.
– Я тоже так думаю. В любом случае, больше ни в один город не впущу крестоносцев, – решил король и спросил меня: – Что ты предлагаешь?
– Тем, кто хочет остаться, выдели дом в Лиссабоне и земельные наделы неподалеку. Только пусть они принесут тебе тесный оммаж, – посоветовал я. – Остальным дай еще день на грабеж, а потом предложи убираться на корабли. Свою долю с них не требуй, все равно не получишь, только раздразнишь их. В случае невыполнения твоего приказа, пригрози отобрать все награбленное.
– Думаешь, они подчинятся? – спросил король Афонсу.
– Конечно, особенно если предложишь им захватить и ограбить еще один город, – ответил ему. – Я слышал, Алкасер очень богатый и хорошо защищенный город. Пусть плывут и осаждают их.
– Думаешь, они сумеют захватить Алкасер? – поинтересовался король.
– Сумеют – хорошо, у тебя станет на один город больше. Не сумеют – тоже неплохо. За то время, что их здесь не будет, наведешь в Лиссабоне порядок, – ответил я.
– Так и сделаем, – согласился король Афонсу, – если пообещаешь, что поможешь взять Синтру, Палмеллу и Алмаду.
– Можешь не сомневаться, – заверил его. – В моих интересах, чтобы рядом с Лиссабоном не осталось ни одного крупного сарацинского поселения. Хочу остаться в этом городе, если подаришь мне дом, который я захватил.
– Можешь не сомневаться, – улыбнувшись, повторил мои слова Афонсу. – Всем, кто захочет стать моими подданными, дам по дому и кое-что в придачу.
– Вот это правильно! – воскликнул Марк, залпом выпил вино из бокала и протянул его слуге, чтобы тот опять наполнил.
– Надо бы трупы убрать, пока какая-нибудь заразная болезнь не началась, – посоветовал я.
– Как только уйдут крестоносцы, сразу уберем, – пообещал король Афонсу.
– Убитыми завалены все улицы и дворы, – рассказал я. – Сколько жителей было в Лиссабоне?
– Алькальд, который сдался мне в плен, говорил, что перед осадой было около десяти тысяч, – ответил король, – но сарацины – жуткие вруны, так что могло быть намного больше или меньше.
– Интересно, сколько останется после осады?! – молвил я.
Король Афонсу только смущенно гмыкнул в ответ. С одной стороны он был недоволен беспределом крестоносцев, а с другой – без их помощи не получил бы Лиссабон. К высотам власти только один путь – по трупам.
К вечеру город наполнила сладковатая вонь разлагающихся трупов. С океана дул ветер, но помогал не сильно. Я старался не выходить из дома. Занимался подсчетом награбленного. Взяли неплохо. В Англии ради такой добычи пришлось бы выгрести всё до последней тряпки из нескольких городов. Одни только арабские скакуны стоили целое состояние. Пока не делил добычу между своими солдатами, ждал, когда король наградит за взятие Лиссабона. Кому-то нужны будут дома в городе, земельные участки неподалеку и арендаторы на них, а кому-то нет. Посмотрим, что даст Афонсу, а потом всё вместе и поделим.
Сразу после возвращение от короля Португалии послал десять валлийцев и два десятка брабантцев в Алкобасу за продуктами. Того, что мы привезли, хватит от силы на пару дней. Приходится ведь кормить и пленников. Отправил с ними в Алкобасу арабских скакунов. В городе их нечем кормить, в окрестностях тоже все съедено и истоптано. Своих коней под охраной небольшого отряда пасли вдали от города, на берегу реки Тежу.
Латифа познакомила меня с моим сыном. Он был похож на моего старшего от Алены. Когда увидел его, словно бы вернулся в Херсон. Мать назвала его Али, а я решил крестить и дать португальское имя Алехандру. Латифа не возражала и сама креститься.
– Твой бог сильнее, – объяснила она, почему готова поменять религию.
– Если бог есть, то один на всех, – сказал ей, – и без разницы, на каком языке и каким способом будешь ему поклоняться.
После этого поговорил с ее дядей Каримом. Он поверил, что его не убьют, расслабился, стал не таким заносчивым. Даже выпил со мной вина, которое я нашел в погребе главного городского сборщика налогов и, как заверяли бывшие его, а теперь мои слуги, ревностного мусульманина.
– Если хочешь остаться в Лиссабоне, я попрошу у короля, чтобы вернул тебе твой дом. Только придется сменить религию. Мне без разницы, какому богу ты молишься и молишься ли вообще, но новые власти не позволят мусульманину жить здесь, – сказал ему. – Если не хочешь, проведу тебя, твою семью и слуг на противоположный берег Тежу. Поедешь к отцу в Бадахос.
