Она закрыла лицо руками.
— Подведите этого человека ко мне! — приказал Каин, указывая на слугу епископа. — Кто вы?
— Слуга его преосвященства епископа.
— А вы? — продолжал спрашивать капитан.
— Я бедный дьячок и служу его преосвященству, моему уважаемому епископу.
— А вы? — обратился он к третьему.
— Надзиратель корабельного груза.
— Отведи-ка его в сторону, Хокхерст!
— Остальные вам нужны? — спросил Хокхерст многозначительно.
— Нет.
Хокхерст дал знак пиратам увести дьячка и слугу епископа. Через несколько секунд послышался захлебывающийся крик и тяжелый удар об воду.
Между тем капитан начал допрос надзирателя корабельного груза — его интересовала добыча: где лежит, в чем упакована. Неожиданно один из пиратов торопливо доложил, что португальский корабль получил несколько пробоин на уровне ватерлинии и быстро погружается. Каин, стоявший с саблей в руке на лафете одной из пушек, взмахнул рукой и нанес матросу рукояткой удар по голове, раскроивший ему череп. Пират замертво свалился на палубу.
— Получай, безмозглый болван, за свое сообщение! Если теперь эти люди будут упрямиться, то мы работали напрасно.
Команда, привыкшая ко всему, молчала. Труп убрали.
— Можем ли мы ожидать милосердия от людей, которые так бесчувственны друг к другу? — заметил епископ, устремив взор на небо.
— Молчать! — закричал Каин, продолжавший допрашивать надзирателя о грузе в трюме, на что бедняга отвечал как мог.
— Изделия из серебра, деньги для солдат, где они?
— Деньги для солдат в винном погребе, но о серебряных изделиях мне ничего не известно. Они находятся в нескольких ящиках, которые принадлежат его преосвященству епископу.
— Хокхерст! Быстро в винный погреб, найди там деньги, а я тем временем задам несколько вопросов почтенному патеру.
— А надзиратель? Он еще нужен?
— Нет. Он может идти.
Бедный человечек упал на колени, исполненный благодарности за освобождение, он считал себя помилованным. Пираты оттащили его, и вряд ли стоит добавлять, что через минуту его тело разорвали на части акулы, поджидавшие свою добычу и сновавшие между кораблями.
В это время на палубе, не замеченный капитаном, появился Франсиско: от Помпея он узнал, что на корабле имеются пленные и среди них две женщины. Он хотел спасти их во что бы то ни стало.
— Почтенный отец, — начал Каин после непродолжительной паузы. — На этом корабле находятся кое-какие ценные вещи, принадлежащие вам.
— Нет, — отвечал епископ. — Ничего ценного, кроме этой бедной девушки. Она действительно бесценна и вскоре, мне кажется, станет ангелом на небе.
— Если это так, тогда этот мир просто чистилище, через которое нужно пройти, чтобы попасть на небо. Но боюсь, что эта девушка смерть сочтет за счастье в сравнении с тем, что ее ожидает, если вы не будете отвечать на мои вопросы. У вас много золотых и серебряных украшений, предназначенных для вашей церкви, где они? Сколько их?
— Сотня, если не больше.
— Сделайте одолжение, скажите, где я могу найти их?
— Золото и серебро не мои, это собственность Господа Бога, служению которому я посвящен, — отвечал епископ.
— Отвечайте! Быстро! Уловки вам не помогут, патер! Так где же я могу их найти?
— Этого я тебе не скажу, тебе, запятнанному кровью убийце! Не заблуждайся, напрасны твои ожидания! Море поглотит эти земные богатства, которые соблазнили тебя и заставили покрыть душу позором, а руки — кровью! Пират, я не скажу тебе ничего!
— Хватайте эту девушку, ребятки! — вскричал Каин. — Она принадлежит вам! Делайте с ней что хотите!
— Спасите меня! О, спасите меня! — в ужасе закричала Тереза и вцепилась в одежду епископа.
Пираты приблизились к бедной девушке и протянули к ней руки. Но тут из-за спины капитана неожиданно появился Франсиско и оттолкнул матросов.
— Разве вы мужчины? — воскликнул он, когда пираты, оторопев, отошли от Терезы, и обратился к епископу: — Святой слуга Господень! Свидетельствую вам свое глубокое уважение! Но, увы, не могу спасти вас. Впрочем, я попытаюсь. На коленях, ради вашей любви к моей матери я прошу вас, капитан, ради расположения, которое вы испытываете ко мне, не совершайте этого ужасного деяния! — дрогнувшим голосом молвил он, повернувшись к Каину. — Друзья! — продолжал он, обращаясь к пиратам. — Поддержите мою просьбу к капитану. Вы слишком храбры и мужественны, чтобы оскорбить эту беспомощную невинность и, более того, чтобы пролить кровь святого человека и этой дрожащей девушки.
Возникло замешательство. Мускулы на лице капитана дергались, выдавая страшное внутреннее напряжение.
В этот момент ситуация на палубе изменилась. Служанка Терезы, стоявшая, объятая ужасом, на коленях и бросавшая пугливые взгляды на команду, вдруг разразилась радостным возгласом — она заметила среди матросов своего знакомого. Это был молодой человек лет двадцати пяти, с редкой бороденкой. Раньше он был ее любовником, но уже больше года она оплакивала его, поскольку о корабле, на котором он плавал, ничего не было слышно. Тот корабль был захвачен пиратами, и молодой человек, чтобы спасти свою жизнь, присоединился к ним.
— Филиппо, Филиппо! — громко кричала девушка, бросаясь в его объятия. — Это Филиппо, моя повелительница, и мы спасены!
Филиппо тоже узнал ее, и в нем ожили воспоминания о счастливых и безмятежных днях. Влюбленные стояли, тесно прижавшись друг к другу.
— Спасите их, пощадите! Ради памяти о моей матери! Я приказываю вам! — воскликнул Франсиско, снова обращаясь к капитану.
— Благослови тебя Господь, добрый юноша! — произнес епископ. Он подошел к Франсиско и прикоснулся к его лбу рукой.
Каин не отвечал, но его широкая грудь тяжело вздымалась, выдавая глубокое внутреннее волнение. Неожиданно в середину группы ворвался Хокхерст:
— Слишком поздно, капитан, нам не добраться до денег. Над ними уже шесть футов воды. Надо искать драгоценности.
Это сообщение, казалось, придало намерениям капитана новую направленность.
— А теперь отвечай, и короче, — произнес он, обращаясь к епископу. — Где драгоценности? Не играй со мной, или, клянусь небом…
— Не трогайте небо, — отвечал епископ. — Вам известен мой ответ.
Капитан отвернулся и отдал Хокхерсту какой-то приказ, после чего тот бросился вниз.
— Уберите этого ребенка! — приказал Каин пиратам, указывая на Франсиско. — И оторвите друг от друга этих глупцов! — продолжал он, взглянув на Филиппо и его подругу, которая все еще стояла прижавшись к нему и всхлипывала.
