Обычно службы станционера можно было отнести к разряду «непыльных». Например, офицеры такой «боевой единицы», как черноморский пароход «Колхида», практически ежегодно получали от турецкого султана ордена «Османие» и «Меджидие». Дело в том, что пароход являлся станционером в Стамбуле и, по совместительству, яхтой посла Российской империи в Турции.
При этом практически никакого боевого значения «Колхида» уже давно не имела. Это был колесный пароход постройки 1866 г., вооруженный двумя мелкими пушчонками для производства салютов. Экипаж судна на 1904 г. составляли семь офицеров и 35 матросов (отметим, что на момент вступления корабля в строй удавалось обходиться лишь пятью офицерами).
Бывали и случаи, когда командир станционера старался провести время своего командования с максимальной пользой для флота.
Так, в 1881–1882 гг. русским военным пароходом «Тамань», находившимся на станции в том же Стамбуле, командовал капитан 1–го ранга Степан Осипович Макаров, будущий знаменитый российский флотоводец. За недолгое время командования кораблем ему удалось опытным путем доказать наличие в проливе Босфор двух течений, противоположных друг другу.
Глава 3. Питие и сознание
После прочтения в юношеском возрасте знаменитого романа Алексея Силыча Новикова—Прибоя «Цусима» я, как помнится, впал в состояние полного шока. Получалось, что свой беспримерный кругосветный переход русская эскадра совершила, ведомая офицерами, любившими при первой возможности «заложить за воротник». Причем матросы не сильно отставали от офицеров.
Но пробуем посмотреть на ситуацию с питием в Русском флоте как можно более непредвзято. Для начала обратимся к знакомому нам уже Морскому уставу императора Петра Великого. Царь, как известно, любивший в свободное время активно поучаствовать в «баталиях с Ивашкой Хмельницким», в часы служебные к пьяницам был просто беспощаден.
Тем, «кто придет на вахту пьян», полагалось крайне суровое наказание. У офицера на первый раз вычитали месячное жалованье. При повторении проступка следовало лишение чина на время либо навсегда. Матроса ожидало «биение у машты». Исключений не делалось.
Жестокая кара ожидала и тех моряков, «кто во время бою на карауле, в ходу на парусах, или всегда пьян и непотребен будет». В бою или в виду неприятеля их полагалось «лишать живота», вне зависимости от чина. Если же проступок обнаруживался при нахождении в карауле, то «лишение живота» могло быть заменено вечной или длительной ссылкой на галеры, «по важности вины». Пьянство в момент плавания под парусами гарантировало офицеру потерю месячного жалованья, а рядовому – наказание «кошками»[62] у мачты.
Особо оговаривалась и ответственность начальства.
«…Командиру корабля надлежит за подчиненными своими обер– и ундер–офицерами и рядовыми смотреть, дабы в трезвости были, и наказывать оных по обстоятельству дела; а ежели который офицер часто будет употреблять, или в прочих непотребностях явится, то перьво вычетом жалования наказывать; а ежели не уймется, то о том донести командующему флотом. И тогда, ежели иноземец, без апшиду[63] выбит будет, а если подданной[64], лишением чина или прочим названием наказан будет», – гласит Устав.
Не были забыты и те, «кто в пьянстве зло учинит, или дело свое пренебрежет». В этом случае требовалось не только «извинением прощение получить». Преступник должен был «по вине вящщею жестокостью наказан имеет быть, яко пренебрегатель своей должности».
Не изменились традиции и в XIX веке.
«…У большинства людей, незнакомых с бытом моряков на море, почему–то существует странное и решительно ни на чем не основанное мнение, будто морские офицеры в плавании злоупотребляют в кают–компании крепкими напитками, или «заливают морскую скуку». Это величайший вздор из всех вздоров. Даже тени чего–либо подобного нет в действительности, – писал в 80–х гг. XIX в. литератор и военный публицист Всеволод Владимирович Крестовский. Для моряка в море «нет скуки», так как скучать ему попросту некогда. – В море моряки пьют менее, чем где–либо. Рюмка водки перед закуской, рюмка марсалы[65] за обедом – вот и все, да и эту–то дозу принимает далеко не каждый».
Откровенно говоря, морскому офицеру на корабле и действительно выпивать было особо и некогда. Начнем с того, что он ежедневно четыре часа проводил на вахте. Были у него и другие обязанности. Например, исполнявший обязанности (как тогда говорили – «исполнявший должность») младшего офицера кадет Морского корпуса Владимир Ашанин (за этим именем скрывается в повести Константина Михайловича Станюковича «Вокруг света на «Коршуне»» сам автор книги) сразу же по прибытии на корабль получил от старшего офицера массу обязанностей и задач.
Вместе с четырьмя уже окончившими курс Морского корпуса гардемаринами[66] еще несовершеннолетний кадет должен исполнять обязанности подвахтенного – т. е. помощника вахтенного начальника (в конце XIX – начале XX в. эта должность именовалась «вахтенный офицер»). Володе необходимо было постоянно находиться на баке[67] корабля и следить за выполнением приказаний вахтенного начальника. В его обязанности входило наблюдение за парусами на фок–мачте (минимум три – фок, фор–марсель и фор–брамсель), кливерами, часовыми на носу (впередсмотрящими) и за исправностью носовых огней[68].
Вне вахт юному моряку предстояло помогать офицеру, который заведовал одним из матросских кубриков[69], самостоятельно заведовать и отвечать за исправность командирского вельбота (шестивесельной разъездной шлюпки). Кроме того, согласно судовому расписанию, во время авралов[70] он должен был неотлучно находиться при командире корвета.
Ашанину также настоятельно рекомендовалось познакомиться с паровой машиной корвета (ему предстояло гардемарином нести и машинные вахты), а также «навостриться» по штурманской части. Как видим, в плавании свободного времени оставалось довольно мало.
Добавим, что после производства в гардемарины в круг обязанностей молодого моряка вошло и заведование двумя артиллерийскими орудиями корвета.
Не стоит забывать и о том, что подавляющее большинство офицеров во время Станюковича были «строевыми», а не специалистами – исключение составляли артиллеристы, штурманы и инженер–механики. Ситуация коренным образом изменилась к началу ХХ в.
Возьмем, к примеру, офицерский список эскадренного броненосца «Ослябя» на начало 1904 г. На корабле числятся 26 человек командного состава. Отметем двух врачей и священника, а также командира со старшим офицером. Остается 21 офицер, из которых лишь семеро – вахтенные начальники и вахтенные офицеры, отвечающие (теоретически) лишь за несение вахт.
