На свободе… А Рик где? Судя по обстановке, все-таки это Тауэр. Большая честь! Незаслуженно большая… Видно, подобрав раненого на месте, где обычно дерутся отпрыски столичной знати, солдаты приняли Рика за одного из них. Стоит ли оставить здешние власти в заблуждении?
Рик попытался поменять положение. Боль в боку немного поутихла – спасибо хоть перевязали. Рана не была опасной, но причиняла сильное беспокойство – двигаться было крайне неудобно. Да, что там, просто затруднительно. Это было плохо. Рик осторожно ослабил узел. Импровизированные бинты, за ночь напитались кровью, но слава богу, рана больше не кровоточила. Отогнув край повязки Рик попытался сам осмотреть рану. Запекшаяся сгустками кровь… рваные края, но главное гноя не было.
– Вот зараза, – процедил он сквозь зубы и тут же сплюнул три раза через левое плечо, – тьфу, тьфу, тьфу… еще этого не хватало.
К ране не было приложено ничего кроме тряпицы, которая приняла на себя всю кровь. Ни мази, ни трав.
Голова немного закружилась, и он чуть было не потерял сознание. Он начал делать глубокие вдохи. Вдох – выдох. Справиться с дурнотой ему вскоре удалось и он принялся размышлять, что со здешним уровнем медицины, не ровен час…
Вариантов не было. Вряд ли сторожа озаботятся его здоровьем. Хотя как знать.
– На Бога надейся… – Джеймс осторожно встал, чтобы не вспугнуть притихшую боль и принялся изучать пространство на предмет емкости. Отхожее место, как и полагалось находилось в углу и представляло из себя большую деревянную лохань с крышкой. Он решил использовать старинный бабушкин метод – моча лучшее средство от паразитов. Криво улыбнувшись своей идее, Рик оторвал рукав рубахи. Он был не слишком чистым, но все же лучше, чем та тряпица, что сейчас держалась на ране. Джеймс обильно намочил оторванный рукав, сжал зубы и оторвал старый тампон. В боку кольнуло, и кровь, словно прорвавшая плотину река вырвалась на свободу.
– Ах ты! – Рик отжал рукав, обильно полив мочой рану. Зажгло, но терпимо.
Когда дизенфекция была окончена, он сложил оторванный рукав правильным квадратом и прикрыл рану. Дальше оставалось перевязаться…
– Вот ведь угораздило, – Рик разговаривал сам собой по-русски, совершенно не опасаясь, что его может кто-то услышать.
Мысли упрямо не отпускали сознание, возвращая его на место поединка. Уж больно обидно было Яшке Риковичу, что Ричмонд отделался легко, а он…
Размышления его прервали шаги в коридоре. Шли двое: тяжелая, шаркающая походка почти полностью перекрывала звук едва шелестящих шагов. Замерли они у его двери. Лязгнул засов. К неописуемому изумлению Рика, седенький старичок со связкой ключей почтительно посторонился, и в камеру шагнул Адам Бикфорд собственной персоной. Рик только что закончив перевязку от удивления аж присел на скамью. Хотя чему было удивляться. Рик искренне надеялся, что Денни сделает все правильно. И Денни сделал – Адам Бикфорд тут.
Властным жестом Бикфорд отослал тюремного смотрителя и опустился на неудобную скамью рядом. Некоторое время они молчали. Первым молчание нарушил Рик.
– Повесят, – сказал он, – вопрос лишь в том – когда.
– По-твоему, я пришел сюда попрощаться, – хмыкнул Адам.
– А разве нет?
– Торговля, сынок, вещь иногда гораздо более жесткая, чем война, – Бикфорд поджал губы, – сантиментов она не терпит. Если бы оставалось лишь попрощаться, я бы сделал это, но тогда, когда твое тело опускали в могилу. Мы – негоцианты. Преуспевающие негоцианты, и наше время слишком дорого, чтобы тратить его на бесполезные визиты.
– То есть у меня есть надежда оправдаться? – встрепенулся Рик.
– У тебя есть больше, чем надежда. Существует приказ о твоем освобождении, подписанный лично виконтом Каслри, секретарем министра внутренних дел.
Рик выпрямился. Глаза заблестели. Даже боль в боку почти перестала доставать.
– И? – поторопил он, – если это так, почему я все еще здесь? Меня все-таки приняли за какого-нибудь аристократа, или…
– Ты все еще здесь как раз потому, что мы не аристократы, – сказав это, Бикфорд замолчал, и потому, как он замолчал, Рик понял, что старик сказал все, что собирался. На данный момент. Чтобы разговор продолжился, он должен задать вопрос. Абсолютно правильный вопрос. И если он сообразит, что именно должен спросить, приказ об освобождении перестанет быть лишь листком бумаги, а обретет силу и власть.
– Я должен заплатить, – сообразил Рик, – и если вы, мой друг, так деликатны… То это может значить лишь одно – заплатить я должен не деньгами. Чем?
– Министру не нравится, что в столице действует агент французской короны, – произнес Бикфорд, все еще избегая взгляда своего младшего компаньона, – и где-то его можно понять. Мне бы это тоже не понравилось.
– Чтобы выйти отсюда, я должен сдать Мишель Эктон? – по форме это был вопрос, но, задавая его, Рик уже не сомневался – именно такой и была цена за спасение его жизни.
Мелкие морщинки вокруг глаз, слишком большой рот, всколоченная грива темных волос. Бесформенный халат до подбородка и хрипловатый голос, который казался ему таким знакомым. Эта женщина была ему, собственно говоря, никем: ни сестра, ни жена, ни любовница. Они и знакомы то были лишь «шапочно». И Рик сильно сомневался, что в другой ситуации она не заложила бы его с потрохами, чтобы заработать лишний фунт. С другой стороны, трудно было поспорить с Бикфордом: торговля – занятие жесткое. Не ты – так тебя.
Рик внимательно посмотрел в выцветшие, но такие проницательные глаза старика. И, сам себе удивляясь, спокойно произнес:
– Простите, Адам.
– За что? – суховато спросил тот.
– За то, что мне, видимо, придется вас разочаровать. За ваши напрасные хлопоты. За наше дело, которого больше не будет.
– Хочешь сказать, что ты предпочитаешь виселицу? – уточнил Бикфорд, – сынок, эта женщина – враг Англии! Назови мне хоть одну разумную причину, почему ты должен спасать ее такой ценой, иначе я решу, что ты сошел с ума.
– У нее хороший коньяк, – вымолвив это, Рик откинулся на стену и с удовольствием закрыл глаза. Он чувствовал приятную расслабленность, не имеющую ничего общего с потерей крови, это было чувство, которое посещало его всегда, когда сомнения оставались позади, а трудное решение было принято.
– Мальчишка, – фыркнул Бикфорд, – благородный, но чертовски глупый. Я предвидел это, и принял решение за тебя. Люди Каслри отправились в Гринвич еще на рассвете, пока ты, сынок, изволил отдыхать в обмороке.
– Что? – Рик немедленно отлип от стены, – Мишель схвачена?
– Ха… С этой женщиной я бы не отказался иметь дело. Если когда-нибудь Луи перестанет нуждаться в ее услугах, я попробую предложить ей место. Она исчезла из своего гнездышка, – пояснил он, – причем не оставила людям Каслри ничего, даже завязки от пеньюара. Все, что не забрала с собой, сгорело в камине. Когда за ней приехали, пепел был еще теплым.
