— Ошибка.
— Ошибка? Вы шутите или, может, у вас принято сочетать свои делишки с дружескими приглашениями?
— Вы прервали меня, господин де Вермон… Уверяю вас, вы заблуждаетесь. Вы не пленники Властелина Гор, а желанные гости Джакомо Томазини. И как таковые имеете полное право на соответствующий обстоятельствам прием. Извините, но сегодня я отпустить вас не могу. Прошу вас, следуйте за мной.
— Не иначе как еще какой-нибудь сюрприз, — прошептал француз Парвизи, поспешая за широко шагающим разбойником.
Новая комната была обставлена получше, но кровать в ней тоже была всего одна.
— Хотите остаться здесь вместе? Тогда я велю принести вторую койку. Может быть, разрешите предложить вам мое скромное жилье, которое я делю со своим помощником? Приказывайте!
— Вздор, Джакомо, — отклонил Парвизи предложение. — Мы ведь все равно ненадолго воспользуемся твоим гостеприимством, так что не хлопочи. Вели принести койку.
— Сейчас!
Властелин Гор вышел из комнаты.
— Приключение становится все более занимательным, вы не находите? — спросил де Вермон приятеля.
Тот лишь кивнул с горькой усмешкой.
— А ведь, в сущности, он очень славный малый, этот ваш знакомый разбойник.
— Гм-м-м…
— Что вы думаете о выкупе? Ведь дело, похоже, идет именно к этому.
— Я потрясен. Если в нем и вправду угасли все благородные чувства, я, разумеется, скаредничать не стану.
Оба мужчины подошли к окну и остановились, любуясь залитыми лунным светом горами. Они не заметили, как вернулся Томазини. Он услышал последние слова Парвизи.
— Фу, Андреа!
— Ах, ты уже пришел?
— Да, и еще раз — фу! Ну ладно, теперь мы должны выпить за здоровье, благополучие и успехи.
Он налил вина и предложил гостям бокалы.
— Неужели ты считаешь, что я так низко пал, чтобы вымогать у тебя деньги?
— Почему ты держишь нас здесь?
— Может, мне захотелось еще разок поболтать с тобой. Сколько лет минуло с последней нашей встречи? — шутливо бросил Томазини.
Парвизи почувствовал, как наливается кровью лицо. Шут гороховый! Душевное, дружеское сочувствие его падению оборачивает в шутку!
— Не увиливай, Джакомо. Почему? — жестко спросил он.
— В мире много скверного, — совершенно серьезно повторил Властелин Гор.
— Дешевая отговорка, Джакомо. Если мир в твоих глазах так уж плох, значит — ты и сам не лучше.
— А как ты считаешь, разбойники, бандиты, бриганы — люди?
— Да, конечно. Ну и что из этого?
— Значит, люди. Это главное. Подлинных опасных преступников среди них единицы. Большая же их часть — несчастные, грабящие и ворующие не для того, чтобы наслаждаться всеми радостями бытия, а чтобы добыть себе хоть какое-то пропитание, которого их лишили свои и чужеземные правители. С одной стороны — угнетение и порабощение, с другой — протест. Что хуже, Андреа?
— Так ты карбо…
Не успел Парвизи закончить последнее слово, как к нему подскочил Томазини и крепко зажал ему рот ладонью.
— Молчи! — резко выкрикнул он повелительным тоном Властелина Гор.
Едва не сказанное слово и возбуждение Томазини мигом разъяснили обоим купцам, что они имеют дело с членом великого освободительного союза карбонариев.
Карбонарий понял, что тайна его раскрыта. Да он не очень-то и пытался таиться от старого друга. Ему так хотелось завоевать доверие Парвизи, что он сознательно допустил эту неосторожность. Он, лидер союза!
— Я и не помышлял ни о чем злом. Нападение, которому вы подверглись, было необходимо. Почему, я поясню позже. А сейчас, я повторяю, вы — мои гости и можете целиком располагать мною и моими людьми. Я прошу вас, дайте мне честное слово, что обо всем, случившемся здесь, и о том, что еще покажет вам Властелин Гор, вы будете свято хранить молчание.
— Обязуюсь своим честным словом! — подтвердил Андреа Парвизи.
— И я тоже. Достаточно этого для вас, господин Томазини?
— Абсолютно, месье де Вермон. А теперь слушайте, мои друзья; да позволено мне будет вас так называть…
Он посмотрел на француза, де Вермон утвердительно кивнул.
— Узнайте, что побудило меня отдать распоряжение захватить вас.
— Что, для этого были особые причины?
Томазини рассказал вкратце о переговорах с Гравелли.
— Я взялся за это поручение и частично его выполнил не потому, что нуждаюсь в деньгах, и не потому, что подобные преступления по моей части, но лишь для того, чтобы прикрыть тебя. Еще во время разговора с банкиром мне стало ясно, что, не согласись я, он найдет кого-нибудь другого и твоей жизни будет грозить опасность. Причина, из-за которой Гравелли затеял весь этот сыр-бор, меня поначалу не интересовала. Я знаю Гравелли, и я знаю тебя, Андреа. На всякий случай ты должен был как можно скорее попасть в мои руки. Случай пришел мне на помощь — ты поехал в горы. Не повстречайся ты мне на полпути, пришлось бы выкрадывать или выманивать тебя из твоего городского дома.
— Это было бы не так просто, Джакомо!
— Ха! Властелину Гор такие дела трудностей не составляют. Однако слушайте дальше. Необходимо, чтобы вы оба, ты и господин де Вермон, на некоторое время исчезли. Чтобы перехитрить Гравелли, вы должны умереть для людей. Что будет дальше, я пока не знаю. Я спрячу вас в одном надежном месте. Правда, таких удобств, как на твоей загородной вилле, обещать не могу.
— Что имеет Гравелли против меня?
Это был не вопрос к Томазини — Парвизи просто думал вслух.
— Может, старая вражда? — предположил тот.
— Ах, и тебе об этом известно?
— Ты забываешь, кто я. Но я не могу этому поверить. Из-за глупой выходки твоего сына пытаться мстить тебе столько лет спустя — даже вообразить себе не могу! Между вами определенно появилось что-то новенькое.
— Я не знаю, — пожал плечами Парвизи. Ему не хотелось называть истинную причину вражды.
— Звучит не очень убедительно.
Так оно и было: голос Парвизи слегка дрожал.
— Подумай хорошенько, Андреа. Сейчас важно любое из слов, которыми вы в последнее время обменялись, именно оно может оказаться разгадкой.
— Неужели вчерашняя наша стычка толкнула его на это?
— А что произошло? — склонился над столом Томазини.
— Я попенял ему, что не иначе как кто-то из граждан Генуи ведет грязную игру — очень уж много наших судов захватывают корсары!
Вино разлилось по столу. Властелин Гор опрокинул кувшин. Он крепко вцепился в плечи купца.
— Андреа! Доказательства, доказательства! Как это пришло тебе в голову такое чудовищное обвинение? А что, если ты прав?
Парвизи почувствовал, как задрожали сильные руки друга, все его крепко сбитое тело.
— Я ничего не могу доказать. Все мои догадки основаны только на словах Гравелли.
