«Катти-Сарк» мчалась к месту назначения
Наконец баркентина «Жоанита» стала прежней красавицей «Катти-Сарк».
Радость исполнившейся мечты капитана была омрачена успехами японцев в войне с Америкой. Война вспыхнула неожиданно, едва капитан со своей командой успел покинуть пределы Калифорнии. Получавшиеся здесь сведения были нерадостные.
В тревоге за драгоценное судно капитан не решился итти в Сан-Франциско через Тихий океан. В тот момент японцы захватили много островов, и их рейдеры могли погубить беззащитный корабль. Атлантический океан был безопасен для американского судна. Несмотря на трудности плавания парусника в Караибском море и затраты на проход через Панамский канал, капитан все же выбрал этот необычный путь. В яркий лунный вечер командир покинул гостеприимный порт и пошел вокруг Африки к Панамскому каналу (путь в семь тысяч миль!) без захода в какие-либо порты. И капитан, и оба его добровольца-помощника — старый моряк Андерсон и молодой лейтенант военного флота Хэрджет — не уставали восхищаться ходом парусника. До Св. Елены погода благоприятствовала плаванию. Южную оконечность Африки — мыс Игольный — миновали под свежим бакштагом, и когда лаг показал семнадцать узлов, моряки не хотели верить в такую прыть семидесятилетнего клиппера.
Ветер дул ровно, мягко шипела разрезаемая носом вода, серебристые звонки лага отмечали милю за милей, а скорость изумительного корабля оставалась все той же.
— М-да, — неопределенно процедил старый штурман, — теперь поневоле приходится верить тому, что казалось баснями прежних времен.
Капитан, весело насвистывая старинную песенку, приказал поставить все лисели и стаксели. Почти три с половиной тысячи квадратных метров парусности вздымались огромными белыми рядами, и несли клиппер с возрастающей скоростью. «Восемнадцать узлов!», прокричал Хэрджет, чуть не прыгая от восторга, и весь экипаж добровольцев-матросов разразился приветственными криками.
Немного кренясь, с глухим гудением ветра в снастях, «Катти-Сарк» мчалась к своему последнему прибежищу. Плавание до о. Св. Елены прошло быстро и было для капитана Эффингхема наслаждением. Он изучил свой превосходный корабль на смене галсов. Несмотря на то, что команда была не вполне опытная, корабль выполнял повороты оверштага быстро, без всякой задержки, бросаясь к ветру, едва только руль перекладывался на ветер. Судно шло в полном грузе — доставка экзотических товаров во Фриско должна была покрыть расходы по перевооружению «Катти-Сарк». К северу от острова пошла штилевая полоса, и здесь «Катти-Сарк» окончательно покорила сердце своего экипажа.
В знойном воздухе реял едва ощутимый ветерок, не шевеливший маслянистую, гладкую поверхность воды. Но клиппер, едва раздувая всю массу своих парусов, продолжал разрезать волны шестиузловым ходом. Это казалось чудом, но, тем не менее, это было так, и штилевая полоса была пройдена без утомительных жарких дней вынужденного безделья.
Капитан отклонился к востоку, ближе к ветрам африканского побережья. Атлантический океан, по которому плавает почти половина всех судов мира, был тих и пустынен. Грозное дыхание войны и здесь обезлюдило синие просторы. Суда осторожно пробирались поближе к берегам под защиту портов и военных судов. Только белогрудый красавец клиппер, уверенный в своей неприкосновенности, развернув звездное знамя, храбро пересекал самую середину океана.
* * *
Беспредельный океан по-прежнему катил гряды волн, ясный вечер обещал устойчивую погоду. Капитан в задумчивости стоял у борта, вглядываясь в даль. Море меняло тонкие оттенки красок с каждой минутой, по мере того, как солнце склонялось все ниже, к четкой линии горизонта. Там светлая бронза заката резко граничила с голубовато-серой поверхностью моря, вдали казавшейся шероховатой, как неглазурованный фарфор. После зноя вчерашнего дня, теплый, сильный норд-ост нес свежую прохладу.
Дни и ночи шли, различаясь только сменой вахт, да еще количеством проделанных миль. Уже остались за кормой Острова Вознесения — последние лежавшие прямо на курсе «Катти-Сарк». Дальше, если не считать двух-трех небольших островков, до самого Барбадоса, на две с половиной тысячи миль простирался открытый океан. Но, как ни странно покажется это вам, сухопутным людям, именно вдали от берегов океанское судно чувствует себя наиболее беспечно и смело. Недаром огромное большинство крушений происходит вблизи берегов.
Более тысячи миль пронесла от Островов Вознесения высокие белогрудые мачты «Катти-Сарк». И вдруг неожиданно всем стало ясно, что безмятежному плаванию пришел конец, и близится час сурового сражения с океаном. Барометр падал медленно, но со зловещим упорством.
Была безлунная светлая ночь вахты капитана Эффингхема. Старый настил легкого мостика «Катти-Сарк» слабо скрипел под шагами капитана. В спокойном море медленно колыхалась необъяснимо светлая вода. Вздымавшиеся волны блестели, как свежеразрезанный свинец, и, казалось, освещали темные борта корабля. Зеленые и красные блики бортовых огней совсем не были видны на волнах, так ярко они отблескивали. Но это не было обычное яркое свечение моря, вызываемое морскими животными. Блеск волн не исходил изнутри. Вода казалась огромным зеркалом, отражавшим невидимый свет, и, может, так это и было на самом деле.
Капитан внимательно посмотрел вверх. Ночное небо потеряло обычный для тропических стран густой черный цвет, оно стало темно-пепельным. Слева, в вестовой стороне горизонта, звезды затемнялись узкой, серповидно изогнутой полосой облаков. Эффингхем продолжительное время вглядывался в далекие тучи, но не заметил угрожающего расширения облачной полосы. Зайдя в рубку, он ловким щелчком сбил верхний слой пепла в трубке и сильно затянулся. Красный отблеск осветил стекло равномерно качавшегося барометра. Это отнюдь не успокоило капитана. Ртуть стояла на 28,3, и такое быстрое падение обещало крепкий шторм. Эффингхем вышел и снова направился к борту. Он продолжал молчаливую прогулку по палубе, поглядывая на часы и наблюдая за облачной дугой. Море темнело, волны потеряли свой блеск и казались застывшими. Зато небо начинало быстро светлеть. Первые лучи солнца сверкнули над водой, и, почти одновременно, облака слева и позади корабля начали густеть, кудрявиться по краям и задергивать небо плотной завесой.
Эффингхем немедленно вызвал команду наверх, не особенно надеясь на ее быстроту. Однако, еще до первого шквала, удалось взять рифы на фоке и фор-марселе, а также закрепить грот и контрбизань. Кренясь, в хаосе брызг, пронзительного свиста и глухого гудения ветра, «Катти-Сарк» вздрагивала, прибавляя ходу. На руль встал опытный моряк Филипс. Андерсон и Хэрджет заняли свои места. Шторм от веста крепчал, поворачивая к югу. Капитан решил склониться на фордевинд. Тяжелые облака потушили золотившийся восток. Они опускались все ниже, касаясь верхушек грозных валов. Капитан, распорядившись закрепить все крюйсельные паруса, рискнул оставить полный грот-марсель, все брамсели и бомбрамсели, полагаясь на прекрасную мореходность «Катти-Сарк». Время показало, что он не ошибся. Судно, несмотря на крупные волны, мчалось 14-узловым ходом спокойно и ровно. Два рулевых на штурвале работали сосредоточенно, сознавая суровость момента, но без особого напряжения. Теперь капитан лишний раз убедился, что многовековой опыт кораблестроения действительно воплотился в замечательном клиппере. Он несся через бушующий хаос, словно заколдованный. Огромные валы вздымались вокруг, угрожая задавить судно, однако оно оставалось невредимым — на палубу попадали только срываемые бурей брызги. Видимость сильно сократилась, и океан перестал быть беспредельным — он превратился в небольшое озеро, замкнутое в свинцовых стенах туч. Вот слева начал вздыматься вал непомерной вышины. Он рос, приближался, уже совсем близко навис над палубой. Но, в долю секунды, вал исчез, подбросив корму корабля своим последним вздохом.
