Этот достойный человек вошел в азарт и долго еще продолжал бы в том же духе, если бы месье Брюнель не прервал его:
— Ясно, месье Буркар, доктор Синокэ подцепил свой ревматизм, когда ходил по твердой земле, а не по морю. Но раз уж доктор его подцепил, то как тут не верти, а отправиться в море не может.
— И самое скверное, — вставил месье Буркар, — что, несмотря на все старания, не могу найти ему замены.
— Терпение, капитан, главное, терпение! Я уверен, что в конце концов вам попадется какой-нибудь молодой врач, сгорающий от желания постранствовать и поглядеть на мир. А что может быть привлекательнее для новичка, чем китовая охота на просторах Тихого океана?
— Да, месье Брюнель, казалось бы, отбою не должно быть от желающих… а их что-то не видно. И у меня все еще нет никого, кто умел бы держать в руках ланцет и скальпель или натяг и скобель.
— А кстати, — спросил месье Брюнель, — не ревматизм, я полагаю, мешает выйти в море вашему бочару?
— Нет, у бедного папаши Брюлара не действует левая рука, он совсем не может ей пошевелить, и у него к тому же болят ноги.
— Стало быть, затронуты суставы?
— Похоже, что так. Брюлар, действительно, не в состоянии отправиться в плавание. Однако не мне вам говорить, месье Брюнель, что на судне, предназначенном для китовой охоты, бочар так же необходим, как и гарпунеры.[15] И нужно найти бочара во что бы то ни стало!
Месье Брюнель любезно согласился с тем, что руки и ноги у папаши Брюлара отнялись отнюдь не от ревматизма, ведь «Святой Енох» не уступает санаторию, и экипаж — капитан безусловно прав — совершал плавания в наилучших санитарных условиях. Однако доктор Синокэ и бочар не в состоянии принять участие в предстоящей кампании, — в этом ни у кого не может быть сомнения.
Кто-то окликнул месье Буркара, и тот обернулся.
— Это вы, Эрто? — сказал он, дружески пожимая руку старшему офицеру. — Рад вас видеть. Надеюсь, на сей раз вы пришли с доброй вестью?
— Возможно, капитан, — ответил месье Эрто, — возможно. Я пришел предупредить вас, что час назад какой-то человек приходил на судно.
— Бочар, врач? — живо осведомился месье Буркар.
— Не знаю, капитан. Во всяком случае, он был явно огорчен вашим отсутствием.
— Человек пожилой?
— Нет… молодой, и скоро придет опять. Я пошел за вами, поскольку подумал, что найду вас на молу…
— Где меня всегда можно найти, если я не на судне.
— Я это знаю… Потому я и взял курс на семафорную мачту.
— И очень правильно сделали, Эрто, — сказал месье Буркар, — я непременно явлюсь на свидание! Месье Брюнель, разрешите откланяться.
— Ну конечно же, мой дорогой капитан, — ответил офицер портовой службы, — и у меня есть предчувствие, что скоро вы выберетесь из ваших затруднений.
— Только наполовину, месье Брюнель, — да и то лишь в том случае, если этот посетитель окажется либо врачом, либо бочаром.
Офицер портовой службы и капитан обменялись рукопожатием. Месье Буркар в сопровождении старшего офицера вышел через мост к грузовому причалу и некоторое время постоял у трапа, ведущего на «Святой Енох».
Затем капитан удалился в свою каюту, ее дверь выходила в кают-компанию, а окно на ют.[16]
Отдав приказание немедленно известить его о прибытии посетителя, месье Буркар не без некоторого нетерпения стал ждать, уткнувшись носом в местную газету.
Ждать пришлось недолго. Минут через десять молодой человек, о котором шла речь выше, поднялся на борт и был препровожден в кают-компанию, куда не замедлил прийти и капитан Буркар.
Было очевидно, что посетитель совершенно не похож на бочара, но вполне мог оказаться врачом, молодым врачом лет двадцати шести — двадцати семи.
После обмена любезностями — и можете быть уверены, что месье Буркар не остался в долгу у человека, почтившего его своим визитом, — молодой человек изъяснился в следующих выражениях:
— Из разговоров на бирже я узнал, что отплытие «Святого Еноха» задерживается из-за неважного состояния здоровья судового врача…
— Увы, это именно так, месье…
— Месье Фильоль… Я — доктор Фильоль, капитан, и я мог бы заменить доктора Синокэ на борту вашего судна.
Далее капитан Буркар узнал, что его молодой посетитель родом из руанских[17] промышленников и мечтает служить судовым врачом в торговом флоте. Однако прежде чем поступить на службу в Трансатлантическую компанию, он был бы счастлив начать с трудного плавания на китобойце по просторам Тихого океана. Он может представить наилучшие рекомендации. Капитану Буркару нужно всего лишь справиться о нем у таких-то и таких-то судовладельцев в Гавре.
Месье Буркар внимательно вглядывался в открытое симпатичное лицо доктора Фильоля. Было видно, что сложения он крепкого, а характер у него — решительный. Тут сомнений у капитана не было: такой здоровяк не подцепит ревматизм на борту его судна. А потому он ответил:
— Не скрою от вас, месье, вы пришли весьма кстати, и если информация о вас, в чем я заранее уверен, будет благоприятной, то я согласен. Вы можете завтра же устраиваться на борту «Святого Еноха», и думаю, у вас не будет повода пожалеть о вашем решении.
— Наверняка не будет, капитан, — ответил доктор Фильоль, — ибо, должен признаться, прежде чем предложить вам свои услуги, я осведомился о вас.
— И очень благоразумно поступили, — заявил месье Буркар. — Ведь никогда не следует отправляться в плавание, не имея необходимых запасов, тем более не следует наниматься на судно, не зная, с кем будешь иметь дело.
— Об этом я и подумал, капитан.
— И были совершенно правы, месье Фильоль. Если я вас правильно понял, то, что вы обо мне узнали, свидетельствует в мою пользу.
— Абсолютно всё, и мне хочется думать, что ваши сведения обо мне будут столь же благоприятны.
Решительно, капитан Буркар и молодой врач не уступали друг другу ни в искренности, ни в любезности.
— И все-таки один вопрос, — сказал месье Буркар, — вам уже случалось путешествовать по морю, доктор?
— Только несколько раз через Ла-Манш…[18]
— И… вас не укачивало?
— Ничуть… и у меня есть основания думать, что меня никогда не укачает.
— Это для врача очень важно, вы в этом убедитесь.
— Безусловно, месье Буркар.
— А теперь, я не имею права это скрывать, я должен вас предупредить, что китобойные кампании тяжелы и опасны. Трудности и лишения — наши постоянные спутники. Это суровая школа морской службы.
— Знаю, капитан, и эта школа меня не страшит.
— Наши кампании, месье Фильоль, не только опасны, но порой и весьма продолжительны. Все зависит от обстоятельств… Кто знает, когда «Святой Енох» вернется из плавания, может быть, даже через два или три года?
