— Кто желает переправить молодого человека на остров и пригнать назад лодку?
— Я не желаю, — отвечал один из пиратов. — Я никогда не смог бы забыть об этом.
Казалось, что так думают все, поскольку никто не предложил своих услуг. Франсиско спрыгнул в лодку.
— Здесь нет места для второго. Я сам доберусь до острова! — прокричал он. — Прощайте, друзья мои! Прощайте!
— Стой! Так не пойдет! Лодки у него не должно быть, так он сможет сбежать с острова! — крикнул Хокхерст.
— Почему же он не должен иметь на это право? — возразила команда. — Пусть лодка останется у него!
— Да, да! Оставь лодку ему!
И Хокхерст снова ничего не смог поделать.
— Масса Франсиско! Вот она, книга!
— Что такое, парень? — закричал Хокхерст, вырывая из рук Помпея книгу.
— Принадлежать масса, Библия.
Франсиско ждал.
— Отталкивайся! — прокричал ему Хокхерст.
— Отдайте мне мою книгу, Хокхерст!
— Нет! — отвечал злобный негодяй, бросая книгу за борт. — Ее не должно быть у него. Я слышал, как говорили, что в ней содержатся утешения для несчастных!
Франсиско оттолкнул лодку от корабля, подхватил плававшую в воде книгу и положил ее подсохнуть на банку. После этого он направил свое суденышко в сторону острова.
Тем временем шхуна подняла паруса и отошла уже на четверть мили. Прежде чем Франсиско достиг песчаной отмели, корабль уже уходил за горизонт в северном направлении.
Глава десятая
Песчаная отмель
Франсиско остался один на пустынном кусочке суши и первые полчаса провел, глядя вслед скрывающейся за горизонтом шхуне. Мысли его были бессвязны и сумбурны. Он еще раз пережил в душе события последних дней, в которых принимал участие, думал о людях, участвовавших в них. И хотя ему очень хотелось покинуть шхуну и он глубоко презирал людей, плававших на ней, с которыми был вынужден общаться, но теперь, когда судно удалялось все дальше и его паруса становились все меньше, у него невольно шевельнулась мысль, что, может быть, было бы лучше и дальше оставаться на корабле, чем оказаться в одиночестве.
— Но нет, нет! — громко воскликнул он, поразмыслив. — Я все сделал правильно. Лучше погибнуть здесь, чем видеть то, что я видел, и не иметь возможности помочь несчастным…
Он еще раз взглянул на белые паруса, затем опустился на рыхлый песок и погрузился в грустные размышления. Но вскоре палящий зной напомнил ему о реальной действительности. Он встал, осмотрел окрестности и прикинул, что ему следует сделать прежде всего. Он вытащил лодку подальше на берег и закрепил ее причальным концом за одно из весел, воткнутое им глубоко в песок. После этого он принялся обследовать остров и обнаружил, что тот представляет собой узкую полоску земли, возвышающуюся над морем. Уровень воды здесь, в открытом море, во время приливов, по всей видимости, поднимался незначительно, но песчаная коса была настолько низкой, что море, казалось, должно перекатываться через нее. Самая высокая часть острова возвышалась лишь футов на пятнадцать над морем и представляла собой небольшой холм футов пятидесяти в окружности.
Франсиско решил убрать, с берега свой скарб. Он вернулся к лодке, вытащил из нее свой сундучок, воду и провизию и перетащил их на высокое местечко. Затем снял и унес туда же весла и парус, потом перетащил туда, раскачивая и толкая, лодку, что отняло у него последние силы. Обессиленный, он едва дотащился до бочонка с водой и освежился. В полдень жара сделалась невыносимой, но она же и заставила его снова приняться за работу. Он перевернул лодку вверх днищем и уложил оба ее конца на небольшие возвышения так, что под ней образовалось пространство высотой в два-три фута. Над днищем он растянул парус, использовав в качестве колышков уключины. Под лодку он сложил бочонки с водой и провиант, оставив снаружи лишь сундучок. Соорудив себе таким образом некоторое подобие укрытия от солнца и прохлады ночи, он забрался в свое прибежище, решив остаться там до вечера.
Хотя Франсиско не было на палубе, когда шхуна брала курс к острову, он все же догадывался, в какой части океана находится. Он достал из сундучка свою карту и стал рассматривать ее, чтобы определить расстояние до точек, из которых он мог бы ждать помощи. Он понял, что остров является одним из многочисленных малых островов, тянущихся вдоль побережья Лаонго, и удален примерно на семьсот миль от острова Санкт-Томас, ближайшего места, где он мог бы встретить европейские лица. Он был также твердо уверен, что от побережья его отделяет около сорока или пятидесяти миль. Но стоило ли рисковать, чтобы приплыть к диким туземцам? Ему было известно, как отвратительно обращались с ними европейцы. Работорговцы в то время действовали одинаково: они высаживались на побережье, нападали на местных жителей, силой захватывали их и вывозили на продажу в Америку. Для него было бы счастьем встретить какое-нибудь торговое судно из тех, что регулярно обходили побережье в поисках золотого песка и слоновой кости, которые выменивались у негров на европейские побрякушки.
Один, без надежды на помощь, с запасом продовольствия на несколько дней, отрезанный от всего живого, стоял Франсиско на узкой полоске земли, которая едва ли могла оградить его от опасного и загадочного океана, глядя на волны, катившиеся до самого горизонта. Какой же малой была для него вероятность спасения! Сотни миль отделяли его от места, откуда он мог бы ожидать помощи, а единственным средством достичь его была утлая лодчонка, настоящая скорлупка, которую мог опрокинуть первый же порыв ветра.
Так горестно размышлял Франсиско. Вскоре он преодолел свою нерешительность, поскольку был молод, отважен и верил в лучшее. Жара достигла такой силы, что Франсиско, пролежавший весь день под лодкой, задыхался от недостатка свежего воздуха. Не было даже легкого дуновения над поверхностью моря. Во всей природе, казалось, царили покой и мертвая тишина. Лишь когда тени ночи окутали это одинокое местечко, Франсиско решился покинуть свое убежище, но нашел совсем небольшое облегчение. Воздух стал необыкновенно плотен, и вокруг расползался удушливый туман, столь редкий для местного климата. Франсиско взглянул на небесный свод и удивился, не увидев на нем звезд; все пространство между небом и землей занимал серый туман. Он посмотрел на горизонт, но и его не смог отчетливо разглядеть. Кругом висела та же темнота, что и над его песчаным островом. Он подошел к воде, но и там не ощущалось никакого движения воздуха. Казалось, необъятный океан застыл в оцепенении или экстазе смерти.
Франсиско откинул с пылающего лба волосы и еще раз окинул взором пустынный уголок, ставший его пристанищем, но и теперь не обнаружил на нем ничего, кроме неизменной картины смерти. Мужество покинуло его, и он упал на песок. Так он пролежал несколько часов, находясь почти на грани потери рассудка. Но затем овладел собой, встал на колени и начал молить Всевышнего о том, чтобы силы и надежда снова вернулись к нему.
