2
— Кофе пьем в курительной, — объявил мистер Рамсботтом. — Хотя зачем я туда хожу, не знаю, я ведь не курю. Не курю, нет. Никогда не пробовал и сейчас начинать не намерен. Убивает весь вкус, мистер Дерсли, просто начисто отбивает. Правда, все остальные пороки у меня в полном комплекте, не беспокойтесь. Ну, пойдемте. Вы ведь точно хотите перекурить, а у меня найдется парочка недурственных сигар.
Они проследовали в соседнюю комнату и устроились в укромном углу. Уильяма не отпускало чувство, будто он знает обоих своих спутников уже не первый год. Лица, облик, манера речи — все казалось давно знакомым, хотя одного из этих людей он впервые увидел только вчера утром, а второго — часа полтора назад. Они без всякого труда заняли какую-то нишу в его сознании, которая словно дожидалась их годами. Уильям даже попробовал вспомнить, не снились ли они ему, так сильно было ощущение давнего знакомства. Верят ведь некоторые, что в зыбком тумане снов можно мельком разглядеть будущее. Что, если он уже много раз беседовал с коммандером и слушал мистера Рамсботтома? А остров? Такая ли это новость для него? Неужто ни разу не маячил перед ним этот остров — не как узнаваемый географический объект, конечно, а просто как смутная тень с бухтой, в которой бьется прибой? Что, если они втроем уже побывали там? И сейчас он лишь повторяет, медленно и обстоятельно, путешествие, уже состоявшееся где-то в другой зыбкой реальности между скучными поездками на солодильню… Нет, чепуха. Он пристально посмотрел на своих спутников и еще раз твердо сказал себе: «Чепуха!» Однако перед глазами вдруг встала картина, от которой его позвоночник натянулся и задрожал, как струна, задетая огромной призрачной рукой: они трое сидят на какой-то иззубренной раскаленной скале, что-то с жаром обсуждая. Это уже где-то произошло, и теперь всего лишь вспоминается. Вот откуда ощущение давнего знакомства и мгновенная симпатия! Скалу он ощущал так отчетливо, что готов был клясться на ней как на Библии. Призрачная рука снова дернула струну, кости Уильяма превратились в тающий воск, кровь застыла в жилах, он замер на мгновение в потустороннем мире, где время тасовало кисейные завесы и расползающиеся на глазах картины.
— Что вы сказали? — извиняющимся тоном переспросил он, очнувшись в курительной отеля «Лагмут». — Простите, задумался.
— Я говорю, — повторил мистер Рамсботтом, — что пора, пожалуй, перейти к главному вопросу, если не возражаете.
— Нет, конечно, не возражаю, — заверил Уильям после секундной заминки, которая не ускользнула от Рамсботтома.
— Щекотливое положение, — признал бизнесмен. — Я не могу ничего сказать, пока не узнаю, о чем речь, а вы не торопитесь вываливать все разом, не убедившись, что мне можно доверять. Правильно? Знакомое дело.
Коммандер внезапно встал.
— Послушайте, друзья, я вас оставлю на часок, а может, на весь вечер, как вам будет удобнее. Мне нужно отправить письмо.
— Сколько сейчас? — Мистер Рамсботтом взглянул на часы. — Четверть десятого. Хорошо, коммандер, вы идите, занимайтесь своим письмом, но через час вас ждем. Времени уйма.
Коммандер кивнул, оглянулся на Уильяма и, неловко развернувшись, направился к выходу.
— Так и видишь, как штормовой ночью он сжимает штурвал недрогнувшей рукой, да? — хохотнул Рамсботтом. — «Англия ждет, что каждый выполнит свой долг». Наш коммандер действительно замечательный человек. Вроде бы совсем не моего круга, но я проникся к нему симпатией. Вам он тоже нравится, так ведь?
— Очень, — без колебаний ответил Уильям. — По-моему, мне повезло. Сперва я нарвался на другого коммандера Айвибриджа — однофамильца. С тем бы мы никак не поладили.
— Да, что-то такое припоминаю. Как бы то ни было, хорошо, что он ушел, — без него нам легче будет говорить. Сейчас поймете, в чем дело. Он смерть как хочет поехать с вами, только не видит возможности, потому что у него нет денег.
— Так я ведь ему сказал… — начал Уильям.
— Знаю, знаю, но это ничего не меняет. Он не просто не может участвовать в расходах. Все гораздо хуже. Ему даже ехать не на что. У него были какие-то сбережения и еще пенсия, но, если я правильно понимаю — из него ведь слова не вытянешь, тот еще истукан, — у него была сестра, которая постоянно болела, и он оплачивал лечение, потом он вложил деньги в какую-то авантюру и прогорел, а теперь даже пенсию получает не целиком. В итоге он едва сводит концы с концами, поэтому приходится сильно ужиматься. Я, понятное дело, не знаю точно, сколько у него остается на прожитье, но если выйдет больше трех фунтов в неделю, я сильно удивлюсь. Такая вот беда. Наш коммандер прочно сел на мель, ничего не попишешь.
— Знаю, — обеспокоенно протянул Уильям.
— Хорошо. Тогда вот что я предлагаю. Если исходить из того, что доли у вас равные…
— Да, я ему вчера об этом говорил.
— Отлично. Предположим, он делит свою долю со мной, я вкладываю деньги — сколько потребуется, участвую наравне с вами. То есть, по сути, долей получается не три, а четыре — две у вас, потому что вы несете собственные расходы и вкладываете половину денег, и по одной доле нам с коммандером. Я беру на себя наши с ним расходы и, как и вы, вкладываю половину. Понимаете схему?
— Да, вполне. Но есть ведь еще один человек. Он в Сан-Франциско, от него вот-вот должна прийти ответная телеграмма.
— Ничего страшного. Если он сможет вложиться на равных с вами и мной, тогда делим на шесть, и ему, как и вам, тоже достаются две доли. Если нет, то делим на пять, и он получает одну долю. Конечно, если расходы окажутся слишком велики, придется привлекать сторонний капитал, и тогда снова придется делить. Все достаточно просто.
— Да, меня такой расклад устраивает, — согласился Уильям. — Четко и по-деловому.
— Только имейте в виду… — Мистер Рамсботтом предостерегающе подался вперед всем своим массивным телом. — Я деловой человек и не вчера родился, поэтому кота в мешке покупать не намерен. Я хочу заранее знать, во что вкладываюсь. Коммандер вряд ли вам передал, но ему я уже признавался, что не возражаю сменить обстановку, особенно если подразумевается путешествие.
— Подразумевается. И весьма дальнее.
— Я догадывался. Отлично. Дела в Манчестере идут потихоньку, мое присутствие не требуется, а дальнее путешествие — если только не на Северный полюс и не в жаркие африканские или азиатские джунгли — как раз то, что доктор прописал. Прописал он, между нами говоря, кругосветку, но если уж забираться на край земли, то с конкретной целью, а не просто поглазеть. И тем не менее гоняться за призраками тоже не по мне, мистер Дерсли. Я могу себе это позволить, но в своих краях я слыву человеком разборчивым и хотел бы эту славу сохранить, а значит, не ввязываться в сомнительные авантюры. А ведь слухами земля полнится. Сегодня ничего не утаишь. Обмишуришься где-нибудь в Тимбукту, и вот уже на следующей неделе тебя склоняют на все лады в курительной манчестерского отеля. Так что я не хочу выглядеть простофилей. Впрочем, думаю, вы тоже, — добавил он тоном человека, крупно переоценивающего собеседника.
