— Воины калифа, я принес вам приветствие от вашего нового правителя, Заяна аль-Дина, любимого старшего сына аль-Малика. Он теперь калиф. Он просит вас присягнуть ему на верность.
Все во главе с Баширом аль-Синдом рядами встали на колени и дали клятву верности, призывая в свидетели Аллаха. Ко времени окончания церемонии солнце уже садилось. Тогда Абубакер распустил всех и подозвал к себе Башира.
— Где этот трус и предатель аль-Салил? — спросил он. — У меня есть к нему срочное дело от имени калифа.
Дориан, лежа в своем шатре на тюфяке, слышал объявление о смерти приемного отца: слова Абубакера отчетливо доносились сквозь кожаные стены. Ему показалось, что разом рухнули все основы его жизни.
Он был слишком слаб и болен, чтобы преодолеть это потрясение и новые трудности.
Потом он услышал имя Заяна аль-Дина и новость о его восшествии на Слоновий Трон и понял, что положение гораздо хуже, чем он считал. Огромным усилием он подавил горе, постарался забыть о своей слабости, взял Ясмини за руку и привлек к постели. Ее тоже потрясло известие о смерти аль-Малика, но не так глубоко, как Дориана, потому что она едва знала отца как человека. И когда Дориан встряхнул ее, она быстро справилась с горем.
— Мы в большой опасности, Ясси. Теперь мы оба в полной власти Заяна. Я не буду объяснять тебе, что это значит, потому что Куш — святой по сравнению с твоим братом.
— Как нам бежать от него, если ты прикован к постели, Доули? Что нам делать?
Он негромко и настоятельно объяснил ей, что она должна сделать ради них обоих, и заставил повторить каждую подробность.
— Я дал бы тебе письмо, но не могу сейчас писать этой рукой. Ты должна будешь передать сообщение устно, но хорошо запомни его, иначе он не поверит.
У Ясмини был острый ум, и даже в смятении она все запомнила с первого раза, хотя ей трудно было выговаривать некоторые слова, которым Дориан ее научил.
Однако времени совершенствовать произношение у них не было.
— Годится. Он поймет. Теперь уходи! — приказал он.
— Я не могу оставить тебя, господин! — взмолилась она.
— Если ты останешься, Абубакер тебя узнает. В его когтях ты не поможешь ни мне, ни себе.
Она поцеловала его один раз, нежно, с любовью, потом встала, собираясь выйти, но снаружи послышался тяжелый топот, и Ясмини едва успела вернуться и накрыть голову и лицо шалью. В этот миг клапан шатра откинули, и вошел Башир аль-Синд. Бен-Абрам попытался ему помешать, не подпустить к постели, на которой лежал Дориан.
— Аль-Салил тяжело ранен, его нельзя беспокоить.
Башир презрительно оттолкнул его.
— Идет военачальник Абубакер, посланник калифа! — сказал он Дориану, и выражение его лица было холодным и злобным.
Дориан понял, что Башир переметнулся на другую сторону и больше не друг ему и не союзник.
За ним в шатер вошел Абубакер и остановился, подбоченясь.
— Значит, изменник еще жив. Это хорошо. Аль-Салил, некогда аль-Амхара в зенане, где мы вместе играли. — Он саркастически усмехнулся. — Я отвезту тебя к калифу, ответить за измену. Мы выступим к побережью завтра на рассвете.
Снова вмешался Бен-Абрам:
— Благородный принц, его нельзя перемещать. У него тяжелая рана. В опасности его жизнь.
Абубакер подошел к постели и сверху вниз посмотрел на Дориана.
— Рана, говоришь? А откуда мне знать, что он не притворяется?
Неожиданно он протянул руку, схватил повязку, покрывавшую грудь Дориана, и одним резким движением сорвал ее. Ткань прилипла к свежему струпу, и, когда его содрали, Дориан напрягся и охнул от боли. Из раны пошла кровь и потекла по его груди. В углу Ясмини сочувственно вскрикнула, но никто не обратил на нее внимания.
— Всего лишь царапина, — постановил Абубакер, делая вид, что осматривает открытую рану. — Этого недостаточно, чтобы уберечь предателя от правосудия.
Он схватил Дориана за густые рыжие волосы и стащил с постели.
— Вставай, свинья! Предатель!
Он заставил Дориана подняться.
— Видишь, доктор, как силен твой пациент. Он тебя обманывал. С ним все благополучно.
— Благородный принц, он не выдержит такого обращения и долгого похода к побережью.
— Бен-Абрам, старый упрямый козел! Если он сдохнет раньше, чем мы достигнем побережья, я сниму с тебя голову. Пусть это будет состязание между тобой и мной. — Он улыбнулся, оскалив кривые зубы. — Ты должен делать все, чтобы сохранить аль-Салилу жизнь. А я постараюсь угробить его. И посмотрим, кто победит.
Он толкнул Дориана на тюфяк, повернулся и вышел из шатра. Башир последовал за ним.
Ясмини вскочила и подбежала к Дориану. Хотя его лицо перекосилось от боли, он свирепо прошептал:
— Ступай, женщина. Не теряй больше ни минуты. Найди Батулу и поезжай с ним.
За три дня быстрой скачки Том и его отряд добрались до Форта Провидения и сразу начали готовиться к отплытию из поселка.
Аболи послал Фунди с тремя его людьми вверх по реке, за своей семьей.
— Я не могу уплыть без них, — просто сказал он Тому.
— Я этого и не ожидал, — ответил Том. — Но пусть поторопятся. Мусульмане наверняка идут по нашим следам.
Том разослал во все стороны от крепости патрули, которые должны были предупредить о приближении арабов. Потом начали торопливо грузить «Кентавр» для плавания вниз по реке Лунге. Сняли со стены крепости легкую девятифунтовую пушку и вместе с лафетом разместили на верхней палубе.
Слоновой кости на этот раз не было, но на корабль погрузили товары, которые приобрели на Доброй Надежде в начале сезона на продажу. Сара собрала и перенесла на борт свои сокровища: ткани и тарелки, котлы и сковороды, медицинские припасы и книги заполонили ее крошечную каюту. Том заспорил из-за клавесина.
— Я куплю тебе другой, — пообещал он, но, увидев особенное выражение ее лица, понял, что напрасно тратит силы. Скрывая неудовольствие, он разрешил двум морякам отнести клавесин по трапу на борт и спустить в трюм.
Как ни странно, никаких признаков преследования с севера не было, и Том послал Аболи убедиться, что патрули в той стороне не утратили бдительности и остаются начеку. Это было неестественное спокойствие. Несомненно, возмездие было не за горами.
Шли дни. Потом наконец от верховьев реки из земли лози вернулся Фунди; в двух челнах сидели Зете и Фалло, мальчики Зама и Тула и два новых младенца. Сара приняла их всех под свое крыло.
Том послал за Аболи вестника с просьбой привести обратно патрули, потому что все готово к отплытию.
Два дня спустя часовой на сторожевой башне над крепостью крикнул:
