Судя по газетным сообщениям того времени, это был самый драматический момент до подъема корабля со скал. На берегу рисовалась такая картина: темь, тишина склепа на обросшем ледяными космами «Малыгине», в каютах, будто в ледяных пещерах, закутавшись в шубы, сидят по углам голодные и замерзшие водолазы, мотористы, такелажники, электрики, гидротехники…
И что же? Вот лишь одна заметка из стенгазеты «Полярный подводник», выпущенной эпроновцами в то время на борту «Малыгина»:
«Наступили сильные морозы. Сегодня 25 градусов. Лебедки нет, но есть руки ударников, боевая вира. Водолаз Ферапонтов подал в первой смене из трюма 200 ящиков. Водолаз Громак подал во вторую смену 151 ящик. Ему помешало позднее время. Сегодня Мартынов и Барашков сделали по 150 подъемов. Вирают Кошев, Каменский, Мальган, Салмин, Заостровский, Крупнин. За первый день сделано 453 подъема. Они громят мороз…»
Вот вам и тишина склепа! Страна узнала о мировом рекорде водолаза Филиппа Хандюка. Осматривая пробоины «Малыгина», он провел на дне Айс-фиорда без перерыва почти девять часов. А ведь некоторые специалисты вообще сомневались в возможности работы в Арктике под водой полярной ночью. Эпроновцы «вкалывали» даже в такой обстановке, когда золотниковые клапаны скафандров и шланги приходилось отогревать кипятком из чайника — иначе не поступал воздух.
Обходным путем на собачьей упряжке удалось доставить «Малыгину» продукты. Но это был единственный случай, когда «Руслан» не принимал, вернее, вынужден был не принимать участия в спасательной операции. А так зачастую сами моряки «Руслана» перебирались на борт аварийного корабля — обслуживали помпы, ворочали кирками, окалывая лед, вирали из трюмов врубовые машины, железо, трубы, тросы, бочки и ящики с маслом, сгущенным молоком, семгой, икрой, крымскими яблоками. Благодаря «Руслану» вся эта вкуснятина вскоре попала по назначению — в шахтерскую столовую Баренцбурга.
В тот раз после недолгого перерыва моряки «Руслана» пробились-таки к осажденному льдами «Малыгину» с помощью… взрывов.
«Руслан» — всегда на главном направлении. Не случайно на нем обосновался штаб экспедиции. Именно в салоне «Руслана» в деталях обсудили заключительный этап — подъем «Малыгина». И главная задача — отбуксировать ледокол с мели на глубину — опять же выпала на «Русланчика».
Двадцать четвертого марта 1933 года в Москву, Центральному Комитету ВКП(б) и Советскому правительству ушла такая радиограмма:
«Сегодня мы счастливы рапортовать о следующем: в 23 часа 45 минут, за 15 минут до окончания срока, данного правительством, „Малыгин“ был поднят, всплыл и отправлен в Баренцбург. В заливе Грингарбург на мачте возрожденного корабля был поднят государственный флаг. „Малыгин“ и „Ленин“ обменялись приветственными гудками. „Малыгин“ вырван из ледяных когтей Арктики…»
Ответная телеграмма:
«Шлем горячий привет руководителям и всем участникам экспедиции по спасению „Малыгина“, с честью выполнившим труднейшее задание правительства.
Ваша работа и Ваш успех вписывают славную страницу в историю советского полярного мореплавания»…
Один из откликов на радостную весть:
«Привет героям Арктики — людям сказочной энергии. В борьбе против суровой природы вы, товарищи, совершили один из тех подвигов, которые говорят всему миру трудящихся о несокрушимой силище рабочего класса Союза Советов.
Крепко обнимаю вас, героев, — Максим Горький».
А пока «Малыгин» стоял у пристани Баренцбурга: моряки латали пробоины, готовили механизмы к переходу в Мурманск. Буксировка от места аварии к пристани была крайне напряженной. Каждый час выведенный на глубину «Малыгин» тяжелел на 500 тонн. Прекратись откачка воды — и ледокол мог уже безвозвратно уйти на грунт Айс-фиорда. Вот почему «Руслан», передав буксир «Ленину», стал в кильватер «Малыгину», помогая ему на ходу своими помпами. Будто нарочно, сгрудились льды, сдавливая и без того израненный корабль. Из-за сильного крена иллюминаторы левого борта оказались на ватерлинии, на них не было металлических заглушек, и льды грозили выдавить стекла. «Ленин» вынужден был временно покинуть «Малыгина» с «Русланом», чтобы расчистить проход. Так и причалил «Малыгин» — весь в ледовом крошеве, с угрожающим креном. И у пристани еще продолжалась борьба за его спасение.
Наконец в 17 часов 10 минут 27 апреля 1933 года капитан «Малыгина» Онисим Зиновьевич Филатов ошвартовал свой корабль у мурманского причала. Рабочие Мурманска устроили победителям торжественную встречу. Еще на подходе к Кольскому заливу, едва завидев прославленный ледокол, рыболовные траулеры и морские буксиры давали сирены — три долгих гудка, один короткий: «Привет, привет, привет…».
Но отчего такие печальные лица у Крылова и его друзей? Устали? Переутомились? Сейчас я всматриваюсь в давнюю фотографию и знаю причину. Вот стоит он — Фотий Иванович — брови в изломе, глаза в бездонной грусти. Нет и тени улыбки на лице Владимира Стольникова — гидротехника, Тимофея Бобрицкого — специалиста по спасательным работам, Михаила Борисова — начальника группы водолазов. А вокруг — приветствия, флаги, смех…
Страна еще не знала…
Десятого мая 1933 года газеты опубликовали сообщение ТАСС: «О гибели спасательного судна „Руслан“…»
Дрогнули сердца. Что такое?
III
Эту толстенную папку, извлеченную из фондов Государственного архива Архангельской области, я взял в руки как талисман. На титульном листе выведено: «Судовые роли за 1933 год». Так называют документы, оставляемые в порту каждым отходящим судном. В них — фамилии, имена и отчества, должности и годы рождения всех членов экипажа. А на том документе, который я отыскал в папке, еще была резолюция, написанная крупным торопливым почерком: «Капитану порта тов. Бондареву. На основании распоряжения Наркомвода тов. Яснова отправить с „Лениным“ в 16 часов 9 января на спасение „Малыгина“. Калитаев».
На обратной стороне листка список. Впитываю в память каждую строчку:
«Клюев Василий Алексеевич, капитан, 1901; Точилов Герасим Васильевич, старший штурман, 1897; Нагибин Владимир Петрович, второй штурман, 1904; Меньшиков Павел Семенович, старший механик, 1909; Урпин Александр Степанович, второй механик, 1889; Бодонский Николай Николаевич, третий механик, 1910; Бахтин Григорий Иванович, электрик, 1912; Антуфьев Дмитрий Николаевич, боцман, 1907; Нетленный Иван Павлович, матрос первого класса, 1912; Остапущенко Герман Николаевич, матрос первого класса, 1912; Бутаков Александр Максимович, матрос первого класса, 1911; Попов Михаил Петрович, матрос первого класса, 1907; Антуфьев Никандр Григорьевич, матрос первого класса, 1908; Ларионов Александр Михайлович, матрос второго класса, 1913; Воронцов Сергей Иванович, старший машинист, 1912; Спиридонов Николай Сергеевич, машинист второго класса, 1913; Иванов Андрей Никитич, кочегар, 1906; Пустынников Георгий Иванович, кочегар, 1904; Сальников Георгий, кочегар, 1911; Шебунина Александра Григорьевна, повар, 1912; Климова Кира Дмитриевна, каютприслуга, 1913; Волынкин Валентин Степанович, радист, 1904».
