Именно тут-то и свалились на них, как снег на голову, англичане. С потушенными судовыми огнями, в полной тишине они вплотную приблизились к кораблям испанцев. С выдраенными втугую парусами ринулся вперед Ревендж (Месть), прославленный разбоями второй каперский корабль Дрейка. Ухнули пушки. Один бортовой залп за другим обрушивался на испанцев. Разбуженные орудийным громом люди в панике обрубали якорные канаты.
Неожиданно рядом с испанцами вспыхнуло пламя на нескольких небольших английских кораблях типа буеров, Команды их, как на учениях, живо попрыгали в шлюпки и отошли на безопасное расстояние. Пламя быстро разгоралось. Вот уже первый брандер достиг Сан-Мартина. Один презревший смерть английский моряк держал руль до тех пор, пока плавучий факел не ударился о борт испанского флагмана… И второй и третий брандеры прорвались в середину армады. При отчаянных попытках уклониться от брандеров, испанские корабли наваливались друг на друга, создавая ужасающую неразбериху. К реву орудий примешивались крики раненых и пронзительное ржание коней на горящем транспортном судне. Вспыхивающие в ночи призрачные красно-голубые языки пламени освещали страшную картину: между горящих галионов и тонущих, продырявленных пушечными ядрами караЕелл деловито сновали английские трехмачтовики, сея меткими залпами своих батарей смерть и гибель испанцам.
Когда рассвело, Дрейк составил в своей каюте донесение лорду Адмиралтейства сэру Говарду: «Мы порядочно их пощипали, а остатки развеяли по всем румбам. Мы потеряли 100 человек, но ни одного корабля». Испанцы были разбиты. Те, кто не погиб во время сражения, нашли не менее ужасный конец во время последующего бегства. Сан-Сальвадор разбился возле Аснейля о скалы, которые называют с тех пор скалами Саль- вадос. Другой испанский корабль прибило к берегам Норвегии. Уцелевшая же часть армады, которая снова была собрана, не отваживалась на обратный путь через Ла-Манш, где ее подкарауливали англичане.
Герцог Медина отдал приказ идти на север вокруг Британских островов. Но, казалось, и погода участвует в заговоре против испанцев. Жаркие июльские дни сменились угрюмым штормовым августом. Недели потребовались уцелевшим остаткам столь грозной некогда армады, чтобы, с поломанными мачтами и почти без парусов, обогнуть Северную Англию. Немало судов нашло свой конец на рифах и мелях ее прибрежных вод, немало испанцев потонули в чужом, холодном море. С теми же, кто сумел добраться до суши, разделывались местные жители, промышляющие преимущественно грабежом выброшенных на берег судов, Не избежали своей судьбы и те немногие, кому удалось укрыться в лесах. Не щадили даже раненых и уже наполовину захлебнувшихся, которые из последних сил карабкались на берег. Всего лишь шестьдесят кораблей из всей Великой армады добрались после этого безумного плавания до гавани Лиссабона.
Битва при Гравелине (позже по этому местечку получило свое название сражение с Великой армадой) была началом конца испанского морского владычества. Испания потеряла контроль над торговыми путями Атлантики, К концу столетия она окончательно потеряла и преимущество на море. Гусиное перо летописца, зафиксировавшего это событие, нацарапало на бумаге заключительную фразу: «Britania, rule the waves» — «Британия, правь волнами», — которую Томсон использовал впоследствии для своего стихотворения. Королева Лисси, как называли Елизавету I лондонцы, приказала вычеканить памятную медаль. Надпись на ней гласила: «Afflavit Deus et dissipati sunt» — «Дунул господь, и они рассеялись».
Восторженное утверждение летописца будто бы после Гравелина Британия стала владычицей морей, вполне объяснялось воодушевлением, вызванным победой, но ликовать, по всей вероятности, было еще рано. Английская буржуазия стояла в то время лишь на пороге своего владычества на суше и на море. Никоим образом не умаляя безусловно жизненно важного значения, которое имеет флот для такой островной державы, как Англия, следует все же напомнить, что в общем-то битвы на море не так уж влияют на политическое соотношение сил, если за этими битвами не следуют решительные действия сухопутных войск на берегу.
А после Гравелина такой акции не последовало. И нескончаемая серия морских войн между Испанией и Голландией, Голландией и Англией, Англией и Францией совместно с Испанией, которые столь характерны для XVII и XVIII вв. и которые прежде всего были войнами колониальными и торговыми, тоже так и не привела к решающей битве, в результате которой одна страна покорила бы другую.
Случалось, что добротно сработанный линейный корабль, в бортах которого во время боя застревало по четыре-пять тонн чугуна (в форме пушечных ядер), все же возвращался из сражения, наглядно доказывая тем самым, что даже самые разрушительные попадания для кораблей еще не смертельны. Именно по этой причине Наполеон не придавал решающего значения морским операциям и их участникам — кораблям. А между тем французское судостроение продемонстрировало миру замечательные достижения…
В середине XVII в. благодаря инициативе и энергии французского министра финансов Кольбера к научной работе на верфях впервые были привлечены физики и математики. Французское судостроение заняло ведущее положение в Европе. Хорошие корабли обеспечили французам в 1690 г. победу над объединенным англо-голландским флотом при Бичхеде. Хотя это преимущество на море после смерти Кольбера и было потеряно, французское судостроение прочно держало в XVII и XVIII вв. свои ключевые позиции. И все-таки, несмотря на это, Наполеон обратился к флоту лишь в тот момент, когда пришел к решению поставить Англию на колени путем широкого маневра на суше. Корабль был для него лишь стратегическим средством для успешного проведения этого маневра.
Высадка в Египте французскому полководцу удалась блестяще: лишь задним числом сумели англичане потопить его корабли, которые уже выполнили свою основную задачу и стояли пустыми на якоре в гавани Абукира. Но Наполеон так и не отважился на выполнение своего замысла о переправе через Ла-Манш, хотя в союзе с Испанией он располагал самым большим флотом в Европе.
И все же основательная подготовка Наполеона к выполнению этого плана заслуживает пристального внимания. Операция предусматривала наличие транспортных средств, необходимых для размещения 16000 моряков, 15000 отборного войска, 9000 лошадей, а также 3500 орудий с боеприпасами и продовольствием. Вся эта армия должна была, по примеру Вильгельма Завоевателя, на множестве небольших судов переправиться под покровом ночи в Англию. Для защиты стягиваемого во французские гавани флота от встречных действий англичан Наполеон организовал на побережье гибкую оборону в виде многочисленных укрепленных опорных пунктов и «летучих» тактических батарей на широких колесах, которые можно было быстро перебрасывать по песчаному берегу от одного уязвимого пункта к другому.
