— Вы приезжаете в Сонсет-Порт, — продолжал Пеппер, подчеркивая каждую свою фразу ударом указательного пальца по столу, — вы требуете свою жену, тщательно упоминая о всем том, что записано здесь, в этой книжке; я отдаю вам Марту и благословляю вас обоих. А затем…
— Ну, и что же затем? — тревожно осведомился Криппен.
— Вы исчезаете! — торжественно заключил Пеппер. — А она, конечно, думая, что первый ее муж еще жив, должна будет меня оставить. Она очень щепетильная женщина, да и кроме того я постараюсь, чтобы соседи узнали обо всем. Я счастлив, вы счастливы, ну а она… если и не будет счастлива, так она этого и заслуживает.
— Я обдумаю хорошенько, — сказал Криппен, — и тогда напишу, извещу тебя.
— Решайтесь сейчас, — сказал Пеппер, нагибаясь к нему и похлопывая его ободрительно по плечу. — Если только вы обещаете, то дело все равно, что сделано. Господи, я кажется сейчас вас вижу, как вы входите в дверь и удивляете ее. Говорите после того, что не талант!
— А что она, как ты скажешь, не дурна собой? — осведомился Криппен.
— Очень красивая женщина, — подтвердил Пеппер, глядя в окно.
— Нет, не могу, — сказал капитан. — Это было бы нехорошо, не честно по отношению к ней.
— Этого я не нахожу, — сказал Пеппер. — Мне бы не следовало жениться на ней, не удостоверившись сначала, что ее первый муж действительно умер. Вот это так нехорошо, Криппен; что ни говорите, а нехорошо!
— Да, если ты ставишь вопрос таким образом, — проговорил капитан нерешительно.
— Выпейте-ка еще водочки, — сказал коварный лоцман.
Капитан выпил еще, и водка, вместе с лестью и усиленными упрашиваниями приятеля, сделали то, что он начал смотреть на его выдумку более благосклонно. Пеппер упорно стоял на своем и так успешно, что когда он расстался с капитаном в этот вечер, тот дал ему честное слово явиться в Сонсет-Порт и изобразить покойного капитана Будда в следующий же четверг.
Бывший лоцман провел промежуточные дни в состоянии какого-то оцепенения, из которого он пробуждался только для того, чтобы поесть, или ответить на распекания своей супруги. Но с наступлением рокового четверга настроение его совершенно изменилось, и он с утра уже пришел в такое состояние сдержанного волнения, что не мог усидеть на месте.
— Господи помилуй! — проворчала мистрисс Пеппер, между тем как он безостановочно шагал взад и вперед по комнате, вскоре после полудня. — Что такое с этим дураком? Не можешь ты пять минуть посидеть смирно?
Бывший лоцман остановился и многозначительно устремил на нее глаза, но, прежде чем он мог отвечать, сердце его так и повернулось в груди, потому что он вдруг увидал лицо капитана Криппена, осторожно заглядывавшего в комнату из-за гераней, стоявших на окне. Прежде чем жена могла уловить направление взгляда мужа, лицо уже исчезло.
— Кто-то посмотрел к нам в окно, — сказал Пеппер с напускным спокойствием, в ответ на поднятые брови супруги.
— Вечно эти бесстыдники! — проворчала ничего не подозревавшая женщина, принимаясь снова за свое вязанье, между тем как муж ее тщетно ждал появления капитана.
Он подождал несколько времени, затем, полумертвый от волнения, зажег свою трубку дрожащими руками и уселся к столу. Взглянув опять в окно, он увидел, как мимо него промелькнула высокая фигура капитана. В продолжении следующих двадцати минут, она появлялась таким образом семь раз, и Пеппер, приходя к тому, довольно естественному заключению, что приятель его намерен провести весь вечер в этом бесплодном времяпрепровождении, решился на смелый шаг.
— Должно быть, жулик, — произнес он громко.
— Кто? — спросила жена.
— Какой-то человек все заглядывает к нам в окно, — отвечал Пеппер с решимостью отчаяния. — Смотрит, пока не заметит, что я на него гляжу, и потом исчезает. Вроде старого моряка капитана, или что-нибудь такое.
— Старого моряка? — повторила жена его, опуская свою работу и оборачиваясь. В голосе ее звучала какая-то странная, нерешительная нотка. Она взглянула в окно и, как раз в эту минуту, фигура капитана опять показалась, но, встретив ее взгляд, поспешно скрылась. С минуту Марта Пеппер сидела неподвижно, потом тихо, как-то растерянно встала, подошла к двери и отворила ее. Переулок был пуст!
— Видишь кого-нибудь? — дрожащим голосом проговорил Пеппер.
Жена покачала головой, но как-то необыкновенно спокойно, и усевшись на свое место, принялась опять за вязанье.
Некоторое время в комнате не слышно было никакого звука, кроме щелканья спиц, да тиканья часов, и только что бывший лоцман пришел к тому заключению, что приятель предоставил его на произвол судьбы, как вдруг раздался тихий стук в дверь.
— Войдите! — закричал Пеппер, вздрогнув.
Дверь медленно отворилась, и высокая фигура капитана Криппена вошла в комнату и остановилась, нервно глядя на них. Аккуратная, придуманная им заранее маленькая речь в решительную минуту совершенно выскочила у него из головы. Он оперся спиной о стену, неловко и смущенно опустил глаза и робко, каким-то сдавленным голосом, проговорил одно только слово:
— Марта!
При этом имени мистрисс Пеппер вскочила и остановилась, раскрыв рот, глядя на него безумными глазами.
— Джем! — проговорила она, задыхаясь. — Джем!..
— Марта!.. — прохрипел опять капитан.
С диким криком мистрисс Пеппер подбежала к нему и, к великому удовольствию своего законного супруга, обхватила руками его шею и осыпала его буйными поцелуями.
— Джем, — закричала она опять. — Неужели это ты? Я просто не могу этому поверить! Где же ты был так долго, все эти годы? Где ты был?
— О, во многих местах, — отвечал капитан, который еще совсем не приготовился отвечать подробно на подобный вопрос. — Но всюду, где бы я ни был, — и он поднял руку театральным жестом, — образ моей дорогой, потерянной жены всегда стоял передо мной.
— Я тебя сейчас же узнала, Джем, — сказала нежно мистрисс Пеппер, приглаживая ему волосы на лбу. — А я, как ты находишь, очень я изменилась?
— Ни на волос, — отвечал капитан, отодвигая ее от себя рукой, и пристально разглядывая ее. — Ты совершенно такая же, как была, когда я увидел тебя в первый раз.
— Но где же ты был? — простонала Марта Пеппер, опуская голову к нему на плечо.
— Когда "Дельфин" погрузился в морскую пучину, из-под ног у меня, предоставляя мне бороться с волнами за свою жизнь и за Марту, — бойко начал капитан, — меня выбросило на необитаемый остров. Я оставался там около трех лет, и был, наконец, спасен экипажем брига, шедшего в Новый Южный Валлис. Там я встретил знакомого из Ливерпуля, который сказал мне, что ты умерла. Ничто уже не влекло меня на родину, и я много лет плавал в австралийских водах, и только недавно узнал, как жестоко я был обманут! Узнал, что мой дорогой цветочек еще цветет и благоденствует.
