– Но нож сам по себе – еще не улика, – сказал Нефедов, – хотя доктор Хворостенко и говорит, что удар нанесен примерно таким ножом.
– Таких ножей, как этот, в Гамбурге или ином иностранном порту полно в магазинах, – сказал Юрий Алексеевич. – А крови на нем нет?
– Нет. Все чисто, – ответил Корда.
– Интересно, Джон Хьюстон, механик с английского судна, – его допрашивал Бессонов, – говорит, что видел Элерса во сне, – произнес начальник уголовного розыска. – Он настолько перебрал в тот вечер, что спутал сон с явью. Где и при каких обстоятельствах он с Элерсом расстался, естественно, не помнит…
– А что говорит обо всем этом боцман Хилльмер? – спросил Юрий Алексеевич.
…Боцман теплохода «Джулиус Пиккенпек» Вернер Хилльмер, 1920 года рождения, гамбуржец, крепкий рослый мужчина с медно-рыжей бородой, рассказал, что в Интерклуб они пришли втроем, а до того бродили по улицам Поморска. Посетить бар тети Дуни предложил Оскар Груннерт, он и заказал первую бутылку водки. Они сидели, пили и разговаривали о разном. Затем Элерс увидел какого-то друга и ушел от них. Груннерт предложил выпить еще, но боцман считал, что выпили они достаточно, и сказал, что пора идти на судно. Они поднялись и ушли. Элерс остался в Интерклубе. Когда друзья отошли метров двести, Груннерт вдруг решил взять еще бутылку водки с собой. Он сказал, что догонит Хилльмера, повернулся и побежал обратно. А боцман медленно пошел через сквер по направлению к проходной порта.
Он миновал сквер, остановился, ждал минут пять, но Груннерта не было, и Хилльмер опять не торопясь двинулся к порту. Так он дошел до проходной и, решив, что Оскар застрял в баре, пошел к причалу, у которого стоял «Джулиус Пиккенпек». А утром боцман узнал, что радист Оскар Груннерт на судно не вернулся.
– Про человека, который подсел к ним, по словам Элерса, вы ничего у Хилльмера не спрашивали?
– Нет, Юрий Алексеевич! – сказал Нефедов. – Мы решили оставить этот вопрос до твоего прихода. Может быть, ты из Интерклуба чего принес, так мы все и объединим. Они оба здесь, мы решили их пока у нас подержать.
– Но при таких уликах прокурор не даст вам санкции на задержание.
– А мы их и не задерживали, – ответил Корда. – Просто попросили подождать – и все. Элерсу журналов натащили немецких, а Хилльмер играет в шахматы с Васей Единым. Ну рассказывай, что узнал.
– Немного, – сказал майор. – Буфетчица в основном подтвердила все, что говорили вам друзья убитого. Правда, она не видела, как уходил Элерс, но сложившаяся тогда, по ее словам, обстановка совпадает с их показаниями. Груннерт на самом деле ушел из бара, а затем вернулся за бутылкой. Ее мы и нашли разбитой на аллее.
– Мы незаметно осмотрели головы Элерса и Хилльмера… – Начальник уголовного розыска поднялся из-за стола и стал ходить по кабинету. – Осмотрели, – продолжал он, – и пришли к выводу, что ни одна из этих голов с бутылкой не соприкасалась. У Груннерта, кроме раны на сердце, повреждений тоже нет. Но бутылкой кого-то явно били по голове… Кого?
– И у Груннерта был плащ. Радист ушел с плащом на руке. Так оказала мне буфетчица.
– Плащ? Куда он исчез?
– Давайте начнем с боцмана, Алексей Николаевич, – сказал Нефедов Корде. – И переводчицу попросите сюда.
– А кто у вас переводит? – спросил майор Леденев, полез в карман и достал список переводчиц, переданный ему Курбатовым.
– Нина Самойлова. Молоденькая такая девчонка.
– Постой, постой, – сказал Леденев, – так она вчера была на вечере в Интерклубе. Может быть, сначала ее поспрашиваем?
– Можно, – согласился Нефедов.
– Вы не возражаете, если мы спросим вас кое о чем? – спросил Леденев, когда переводчица вошла в кабинет.
– Пожалуйста, – ответила девушка.
– Скажите, Нина, вы видели боцмана и того, Элерса, в Интерклубе?
– Да, позавчера они были там вместе со своим экипажем на вечере. А вчера я видела того, что с бородой… Хилльмера, в баре.
– Не заметили ли вы странностей в их поведении?
– Нет, не заметила. Моряки как моряки.
– А этого человека не помните?
Нефедов показал фотографию Оскара Груннерта.
– Да, и этот был в баре. Веселый такой немец. А позавчера он танцевал со мной на вечере дружбы.
– Не приходилось вам замечать, чтоб кто-нибудь резко говорил с ним, ссорился, угрожал?
– Нет, ничего такого я не приметила.
– Ну хорошо, ладно… Спасибо, Нина, – сказал Нефедов. – Попросите, Юрий Алексеевич, боцмана.
Вскоре они выяснили, что плащ у Оскара был. Когда Груннерт решил вернуться в бар, плащ был перекинут у радиста через руку. Что же касается подсевшего к ним человека, о котором сказал Элерс, то это, объяснил Хилльмер, был английский моряк.
– Он подсел, не спрашивая разрешения, – рассказывал боцман, – и молча уставился на нас с Оскаром. Мы тоже молчали. Потом англичанин спросил: «Немцы?» Оскар заулыбался и ответил по-английски, что да, мы – немцы, и не хочет ли он выпить с нами. Но англичанин ответил, что он пьет только с джентльменами. Он был изрядно пьян, герр следователь. Оскар вспылил – он был добрым человеком, но довольно горячим, – я толкнул его под столом ногой, успокойся, мол, ты не дома, и ответил этому типу, что в таком случае пусть поищет себе компанию в другом месте. Англичанин поднялся и, ни слова не говоря, ушел.
– И вы больше не видели его? – спросил Юрий Алексеевич.
– Не видел.
– А не мог Груннерт вернуться в бар, встретить этого англичанина и, вспомнив обиду, завязать с ним драку? – задал вопрос подполковник.
– Вообще Груннерт не драчлив, но всякое могло быть, герр следователь…
– Хорошо, посидите в соседней комнате, – сказал Нефедов.
Когда привели Элерса, он испуганно оглядел всех и, увидев незнакомого человека, заискивающе кивнул Леденеву, изобразив на лице подобие улыбки. Невозмутимый рыжебородый здоровяк Хилльмер производил по сравнению с Элерсом более выгодное впечатление.
– Переведите ему, Нина, что этот господин, – Нефедов показал рукой на майора Леденева, – хочет знать, зачем стюарду Элерсу такой нож.
– Он говорит, что всегда его носит, на всякий случай.
– А известно ли стюарду Элерсу, что радист Груннерт убит таким ножом?
Когда Нина перевела Элерсу вопрос Леденева, маленький стюард съежился на стуле, побледнел и закричал:
– Найн-найн!
Затем он быстро заговорил, поворачиваясь то к Нине, то к майору.
Девушка едва успевала переводить.
– Нет, он никого не убивал, а нож всегда носит, он дружил с бедным Оскаром, ходил к нему домой, хорошо знает его жену и детей, как можно так думать!..
– Скажите, что мы не думаем обвинять стюарда в убийстве, пусть успокоится. Сейчас его отвезут на судно, но, возможно, нам придется еще раз пригласить Элерса сюда, если возникнут какие-то вопросы, – сказал подполковник Нефедов. – Вызовите, Алексей Николаевич, Бессонова, пусть он отвезет их обоих в порт на нашей машине. А вам, Нина, большое спасибо за помощь.
