и вижу картину, от которой у любого моряка волосы встанут дыбом. На поверхности океана, глухо урча, лопались гигантские пузыри. Море вышибло напором воды остатки воздуха из отсеков подводного охотника. Появилось масленое пятно, всплыли какие-то обломки, вещи, мелькнул изуродованный давлением труп и тут же скрылся в волнах. Подводная лодка погибала, получив свою глубинную бомбу и, по-моему, это была как раз БМ, видимо мы попали по заряженным торпедным аппаратам и торпеды сдетонировали.
— Разворот! — командую я — палубной команде с баграми на борт, поднять обломки на палубу!
Нам нужны доказательства победы, иначе нам могут не поверить, подойдёт всё, от трупа немецкого моряка, по газеты на немецком языке, а ещё лучше любой предмет с название погибшей лодки. Гришка со своими бойцами ловко орудует баграми, вытаскивая на борт всё что попалось под руку и рискуя свалится в море. Штормит сильно и палубу то и дело захлёстывает волна.
— Медицинская сумка, планшет и форменка! — докладывает мне боцман, передавая в руки мокрую немецкую полевую сумку, я тут же открываю её и радостно улыбаюсь. Это письма погибшего подводника, а значит доказательства получены!
Возможно мы и не уничтожили лодку, но на свой счёт её запишем. Почему возможно не уничтожили? Да потому что немцы не дураки, и у них давно на вооружении стоят торпеды обманки, заряженные сжатым воздухом и всяким мусором и даже замороженными трупами, чтобы ввести в заблуждение вражеских моряков. Запустив такую торпеду, которая взрывалась недалеко от залёгшей на дне субмарины, немецкие подводники избавлялись от назойливого внимания охотников и спасали свои жизни и лодку, чтобы в дальнейшем снова терроризировать транспорты проходящих мимо конвоев.
— Чё Ганца не выловил, али Фрица какого? — из природной вредности ворчу я на Гришку.
— Побойтесь бога, гражданин начальник, на фрицев и ганцев сейчас не сезон, да и прикормка у нас не та, сразу их на мелкий фарш перерабатывает — ржёт боцман — да плавали там куски мяса, нахрена они нам? После них только палубу потом драить. Или тебе достать?
— А и то верно — подумав соглашаюсь я — нечего палубу моего тральщика всякой гадостью пачкать!
«Шторм» догонял сопровождаемый транспорт, минёры пополняли стеллажи с глубинными бомбами, а бывшие китобойцы привычно осматривали открытое море, только вот теперь нам нужно вовремя заметит вражеские перископы, а не фонтаны китов, и от того как мы будем внимательны, зависят сотни жизней…
Десятого июля я улетел в Москву на награждение. Транспортный самолёт в сопровождении истребителей вез на большую землю группу моряков удостоенных высоких наград, штабное начальство и учёных, которые оказывали помощь флоту в налаживании установок размагничивания кораблей.
Мы только девятого числа вернулись из трудного и опасного поиска разбитого конвоя, приведя в Архангельск четыре, собранных по пути, союзных транспорта. Помимо буксируемого «Ненцем» сухогруза с танками, в ледяном поле возле Новой земли мы нашли и три американских корабля, которые спасались от немецкой авиации тем, что за один день перекрасили палубы и надстройки своих судов в белый цвет и вплотную стали к кромке льдов. Маскировка была настолько удачной, что проходившие неподалёку немецкие самолёты разведчики не смогли их обнаружить. Выждав несколько дней транспорты собирались двинуться в Архангельск, но «Мудьюжанин» нашел их раньше и присоединил к нашему каравану. Ещё дважды на всём пути маленький караван подвергался атакам подводных лодок противника, и «Шторм» выходил на перехват немецких субмарин, но потопить больше так никого и не смог. Глазастые китобои вовремя замечали перископы подлодок и немцем ни разу не удалось прицельно отстрелятся по конвою, хотя несколько жутких моментов нам и пришлось пережить, когда торпеды проходили мимо тральщика в сторону охраняемых судов. Больше одной атаки немцы делать не успевали, потом на них сыпались глубинные бомбы, вынуждая отступить или залечь на дно. Каждый раз во время этих атак капитан «Мудьюжанина» выводил свой тральщик параллельным курсом каравана, прикрывая их корпусом советского корабля от торпед, готовый пожертвовать жизнью ради доставки в порт стратегического и такого нужного на фронте груза. Тяжелый и изматывающий поход был, больше конечно психологически. Возле той же Новой земли «Мудьюжанин» принял к себе на борт и спасённых из трёх шлюпок. Некоторые спасённые моряки, за этот рейс тонули уже по три раза, их подбирали, но судно спасатель уже через несколько часов получало в борт торпеду или авиабомбу и шло на дно и снова несчастные спасались в шлюпках, пока очередной попутный транспорт не подбирал их, что бы так же как и предыдущие утонуть через некоторое время. Теперь эти люди были в состоянии близкой к истерике и поднимаясь на борт тральщика, тут же занимали палубу возле спасательных средств, не веря, что и этот советский тральщик дойдёт до порта. Но мы справились, авиация противника нас не беспокоила, хотя самолёт разведчик почти всё время висел на горизонте, сопровождая наш путь.
Измотанные и уставшие мы прибыли в порт, и меня тут же огорошили новостью, что через несколько часов вылет. Вместо отдыха я провёл это время на вещевом складе флотилии. Новая форма, кортик которого у меня до этого никогда не было, новые сапоги, ботинки, фуражка, всё это пришлось подбирать, примерять и перешивать прямо во флотских мастерских. Никогда не любил ходить по магазинам, а тут прямо что-то вроде этого и вышло, замучили меня прямо.
— И так сойдёт! Отвали от меня ирод! Я уже час только штаны получаю! Совесть у тебя есть?!— отбиваюсь я от старшины, который пытается найти мне брюки как можно шире. Мода сейчас такая, нужно по юбке на каждой ноге носить. Но я померил уже шесть пар и настроение это мне не прибавило.
— Та смотрите тащ каплей, красота то кака! — усатый здоровенный старшина с умилением смотрит на безразмерные штаны, которые только из уважения ко мне достал из каких-то своих сверхсекретных запасов — эт же специально шили, не фабричная выделка! Только для вас!
— Да там в каждой штанине по два таких как я поместиться! Ты чего, хочешь меня опозорить гадёныш?! Как я в этом в Кремль пойду?! Издеваешься?! Да я тебя… Я тебя сейчас пристрелю к чертям собачим! Или ещё лучше, попрошу, что бы тебя ко мне на тральщик перевели, у нас минёров как раз не хватает! Там из тебя мой боцман быстро человека сделает, будешь знать, как над Жоховым смеяться!
— Ну не хотите, как хотите, чего ругаться то сразу! — до глубины души обиделся старшина, неспешно и бережно пряча штаны на полку, и продолжая шептать себе под нос — стараешься тут им, самое лучшее от сердца отрываешь, а они ещё носом вертят, как девки на сеновале, ей богу!
— Ну
