«Крепкий» осторожно двигался следом за «торговцем», соблюдая расстояние, оба корабля подвергались нелегкому испытанию. К середине дня шторм усилился, ветер ревел, смешиваясь с гулом моря. Волны стали высокими и страшными, гребень волны подкатывался под киль судна, а впереди сразу расступалась глубокая пугающая расщелина, и на смену одной волне тут же катилась другая.
Кидду доводилось встречать ураганы в Карибском море, но здесь было все по-другому. Кидд вместе с офицерами остался на палубе. В полночь они перекусили на скорую руку засохшим хлебом с говядиной, печеньем и анчоусами, затем все опять вернулись наверх. Вдруг волна страха захлестнула весь экипаж. Острый, как кинжал, холод проник в сердце Кидда. Какой-то матрос крикнул:
– Пушка сорвалась!
Брайант выронил из рук кусок печенья и устремился к люку, крикнув Кидду:
– Дюжину моряков немедленно!
Из-за урагана все подвесные койки были перенесены на самую нижнюю палубу. Кидд стоял возле отверстия люка и выкрикивал внутрь, призывая себе на помощь дюжину человек:
– Все на нижнюю пушечную палубу! Иначе можем погибнуть!
Кидд смело ринулся в люк, молясь в душе, чтобы матросы послушались и откликнулись на его призыв. Спускаясь мимо первой пушечной палубы, он бросил взгляд на вытянувшиеся в ряд приземистые черные чудовища, предназначенные для убийства, и поспешно полез дальше. Наконец в темноте на самой нижней палубе он остановился, чтобы дать глазам привыкнуть, затем принялся расставлять подошедших людей.
В жутком полумраке под ногами валялись пока не нужные коконы коек, Кидд осторожно шел вперед по пустынной пушечной палубе. Возле-борта стояла пушка, поблескивая бронзой. Веревки, крепящие жерло, выдернули рым из прогнившей деревянной обшивки, сильно раскачивающаяся палуба постепенно высвободила железную станину из крепежных талей. Большая пушка, уже почти освободившаяся, раскачивалась из стороны в сторону, удерживаемая несколькими оставшимися веревками.
По другой сторону стоял Брайант с группой моряков, державших в руках ганшпуги. Кидд махнул рукой стоящим впереди матросам, чтобы они подошли поближе.
– Всем остальным оставаться на своих местах! – крикнул лейтенант.
Люди замерли за его спиной. В их широко раскрытых глазах проглядывал страх, они боязливо выставили перед собой ганшпуги, ожидая приказаний. Когда люди Кидда остановили черную громадину, кинув под нее подвесные койки, матросы Брайанта накинулись на пушку с гандшпугами, пытаясь опрокинуть ее.
«Крепкий» взлетел на волну, затем упал вниз правым бортом. Этого оказалось более чем достаточно: остающиеся веревки с глухим треском оборвались, и двадцатйчетырехфунтовая пушка покатилась по палубе, ускоряясь по мере своего движения. Люди отшатнулись в другую сторону при виде взбесившегося чудища, пушка с силой ударилась о противоположный борт. Палуба опять вскинулась кверху. Пушка, затормозив, остановилась, подергиваясь то взад, то вперед. Это зрелище напоминало нелепую пародию на бой с быком. Корабль замер на гребне волны, следующий его нырок в расщелину между волнами вполне мог оказаться последним для пушки. Пробив борт, она упала бы в море.
– Нельзя ли чем-то помочь? – лейтенант Бест вместе с полудюжиной морских пехотинцев столпились в нерешительности возле люка.
– Нет! Отпустите людей.
Кидд оценил его мужественное предложение, но ему были не нужны лишние зеваки. Требовалось несколько смелых и решительных матросов, не более того. Он оглянулся по сторонам: мичман Чемберлен – воплощенная юность и смелость, ловкий марсовый Лэмб и матрос Торн, такой же крепкий и проворный, – этих ему было достаточно.
– Вы трое следуйте за мной. Остальные ждите, пока мы не припрем пушку в угол, тогда быстро приходите на помощь.
Он схватил связанный кокон подвесной койки и пошел вперед, чувствуя, как на него смотрят люди Брайанта. Форштевень «Крепкого» высоко приподнялся. Палуба вздыбилась, пушка поползла навстречу ему. Кидд бросил перед ней кокон койки и отскочил в сторону. Пушка проскользнула мимо, слегка притормозила, подмяв под себя койку, и, ударившись о грот-мачту, так что полетели щепки, остановилась.
– Чемберлен, сюда! Лэмб, Торн заходите сзади нее. Живей, – Кидд оттолкнул Беста, который лишь путался под ногами.
– Убирайтесь отсюда, – прорычал Кидд растерявшемуся лейтенанту.
Как ни крути, но рисковать должны были они, а не другие. Люди Брайанта были бесполезны до тех пор, пока чудовище не будет поймано, только тогда могла пригодиться их помощь. Следующие две-три минуты должны были сделать из них либо героев, либо покойников. Том осторожно приблизился к орудию, прикидывая направление, в котором оно могло поехать. Нос корабля начал опять приподниматься, Том замер на месте. Вдруг пушка изменила направление своего скольжения, киль судна перевалил через изломанный гребень волны, и она покатилась прямо к борту судна, прямо на оцепеневшего от ужаса Беста.
Все произошло быстро, почти мгновенно. Подъем волны оказался роковым для Беста, двухтонная махина поймала его, подмяла под себя и расплющила. Раздался испуганный приглушенный вскрик, брызнула кровь, послышался жуткий хруст, и мелькнула обнаженная белая кость. Тело Беста буквально размазало по палубе. Однако его смерть спасла от гибели корабль. Расплющенное и попавшее между маленькими колесиками тело сначала затормозило, а потом остановило скользящую пушку. Кидд со всей силы швырнул матросский гамак под станину пушки, его люди скопом кинулись на нее, к ним на подмогу тут же бросилась вся команда Брайанта с ганшпугами в руках. Все работали отчаянно, напряженно, неистово. И они победили.
Потрясенный пережитым, Кидд выбрался на верхнюю палубу. «Лорд Вулмер» находился примерно в миле от них, волны пенились и вздымались вокруг его бортов, было заметно, как тяжело и неуклюже раскачивалось судно, как беспомощно развевались на ветру остатки его парусов. Хэмбли, стоя возле вант грот-мачты, вглядывался на собирающиеся вдали грозные тучи и на бурное мрачнеющее море. Увидев Кидда, он крикнул:
– Боюсь, нам придется забрать больше на запад… – последние его слова были унесены порывом ветра.
– Почему? – Кидд не заметил, как у него за спиной возник Хоугтон. Хэмбли повернулся к ним лицом, мотнул головой, дескать, давайте пройдем до укрытия на полуюте.
– Сэр, потому, что центр урагана надвигается прямо на нас, мы у него на пути. Нам следует сместиться подальше куда-нибудь в сторону, побыстрее убраться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Нечего надеяться, что шторм стихнет.
Кидд подумал, что «Вулмер», наверное, держится исключительно благодаря настойчивости капитана, который упорно не хотел отказать своим пассажирам в надежде добраться до близкой и столь желанной гавани. Сдаться – означало оставить все попытки удержаться в нынешнем положении и, развернувшись, идти под штормовым ветром туда, куда увлекал их ветер, но тогда шторм отнес бы их далеко-далеко, на много миль отсюда; только такой дорогой ценой можно было спастись от бури.
