Когда мы в свою очередь возвращаемся на берег, нас поджидает полицейская машина. Один из столичных ныряльщиков пожаловался на «грубое обращение» (правда, он не сумел предъявить даже легкого синяка). Полицейский в изысканных выражениях попросил уделить ему несколько минут, разумеется, после того как мы переоденемся и обогреемся, если только не предпочтем перенести разговор на другой день.
Недоразумение выясняется быстро. Секретарь клуба, она же единственная дама, просит извинить их — мое письмо еще не прибыло (действительно, нотариус не успел отправить его).
— Какая досада, — добавляет миловидная предводительница, — два года назад мы провели здесь целый месяц, но ничего не нашли!
Некоторое время спустя президент клуба любителей подводного плавания официально попросил своих членов воздержаться от погружений в Порт-на-Спанья до тех пор, пока не прояснится правовая сторона дела. Я же обратился в Верховный суд Северной Ирландии, прося оградить экспедицию от вторжений. После этого четверо участников воскресного рейда в письменной форме или по телефону заверили меня, что они сожалеют об инциденте, в который их вовлекли безответственные коллеги.
Эпические сражения на воде — большая редкость для мирной деревушки Порт-Баллинтре. Эхо «пиратского» нападения довольно долго еще расходилось кругами по страницам газет и радиоволнам. А уж для британских газет это был просто лакомый кусок — почище лохнесского чудища! На первых страницах запестрели следующие заголовки:
«Буря разогнала ныряльщиков-соперников» («Дейли мейл »); «Драка под водой из-за сокровища испанского корабля» («Дейли миррор »); «Битва на морском дне» («Дейли экспресс ») и так далее…
Всю неделю после памятного воскресенья мне пришлось провести в Белфасте в мраморных коридорах Верховного суда. Наконец в пятницу почтенный судья в парике огласил следующее решение:
— Считать мистера Стенюи монопольным спасателем корабля, предположительно называемого «Хирона»… Всем ныряльщикам и археологам предлагается воздержаться от перемещения каких бы то ни было предметов в районе крушения судна.
Вы думаете, на сем дело кончилось? Отнюдь.
30 мая в Лондоне член палаты общин британского парламента, депутат от графства Антрим, внес запрос на имя английского министра обороны:
— Известно ли достопочтенному г-ну министру, что в настоящий момент останки корабля, затонувшего в Порт-на-Спанья в графстве Антрим, подвергаются разграблению группой иностранных пловцов?
Свою информацию член парламента черпал из газет…
Министр не заставил себя ждать с ответом:
— Дела о затонувших кораблях входят в компетенцию министра торговли, а не министра обороны, так что меры по предотвращению грабежа следует принимать торговому ведомству.
Так, в высокой инстанции нас обозвали грабителями…
Однако жители Порт-Баллинтре, успевшие хорошо узнать нас, не поленились ночью позвонить в Лондон своему депутату и объяснить заблуждение. Депутат, верный правилам честной игры, назавтра выступил с разъяснениями.
— Насколько мне удалось узнать, никто не претендует на собственность галиона (опять этот галион! — Р. С. ). Группа бельгийских ныряльщиков ведет работу на законных основаниях и имеет разрешение суда высшей инстанции. Мне сообщили с места, что эти бельгийцы — квалифицированные археологи, так что следует считать большой удачей тот факт, что они обнаружили историческую реликвию в Антриме…
Больше у нас не было нежданных визитеров.
В конце мая стало припекать солнце, и за неделю водоросли образовали в бухте подлинные джунгли. Куда ни глянь, колыхались ламинарии. Сверху они напоминали плантации сахарного тростника, но под водой от их обилия можно было сойти с ума. Дно исчезло, остались только осклизлые резиновые щупальца. Мы рвали их, резали; топтали, мяли, но от этого они колосились еще пуще. Едва успевали прорезать брешь, как наутро она зарастала вновь.
Наступил июнь. Поскольку мы жили под водой, солнце не успевало нас согреть. Мы узнали о приходе лета по вздернутому носику нашего верного болельщика — четырехлетнего Джона Макконаги; нос служил верным барометром: он покраснел и уже успел облупиться. Джон, младший сын нашей хозяйки в Порт-Баллинтре, спускался в порт по утрам, чтобы проследить, как мы отдаем швартовы, и верно ждал на посту по вечерам, наблюдая за разгрузкой.
Ветер теперь частенько доносил с полей запах коров. Море затихло, мы даже одевались, стоя в «Зодиаке». Рыбаки при встрече повторяли: «Вам везет. Двадцать лет не видали такой весны». Вода прогрелась, и мы ныряли по пять-шесть часов ежедневно. Подольше бы так!
План принимал конкретные очертания. Мы окрестили каждую часть подводного ландшафта и нанесли его на карту. Теперь у нас есть «каньон», «коридор», «выемка», «откос» и так далее. «Эспланада», например, — это площадка 30х15 метров у входа в пещеру.
Вначале мы пропустили через частый гребень всю гальку на эспланаде. Но в верхнем сыпучем слое ничего не оказалось. Тогда было решено передвинуть ее на другое место. Для этого мы использовали установленный в лодке насос. Невидимая в море струя воды под давлением поднимала огромными клубами песок, гравий отлетал в сторону, а камни прыгали и катились по дну. Только показывалось скальное дно, мы начинали очищать руками каждое углубление, прощупывать каждую складку.
Все ювелирные изделия за четыре столетия бурь и волнений успели превратиться в драгоценный металлолом. Море сплющило кольца, вырвало камни из оправ и миниатюры из медальонов, разорвало цепочки, смяло кубки и чарки; вилки были без зубцов, ножи — без ручек, серебряные блюда и тарелки — покорежены. Свинцовые пули расплющило о камни.
Зато тяжелые и компактные предметы, в частности золотые монеты, сразу же ушли вниз, в самые укромные места. Там они и ждали нас, чистенькие, блестящие, не подверженные коррозии. Именно эта чудесная особенность золота и объясняет, почему археологи и историки на него набрасываются. К сожалению, это же качество привлекает не только любителей подводных поисков, но и любителей денег.
Насос оглушительно трещал, к вящему неудовольствию чаек, которые, прочистив горло, пытались перекричать его. Мы шествовали по дну с толстым пожарным рукавом — роскошное зрелище для стороннего наблюдателя, согласитесь. Как будто под водой мог возникнуть пожар! Кстати, этот рукав доставил нам немало хлопот. Удержать его не было сил, он все время рвался из рук, грозя завернуть вас, как удав, в свои объятия — морской змей в эпилептическом припадке!
