Очень тяжелой работой была погрузка угля. Корзинами и тачками за весьма ограниченное время следовало перебросать в ненасытную утробу бункера тысячи тонн «чернослива». Офицеры тем временем заключали между собой пари: чей дивизион раньше закончит погрузку. И горе было команде, которая поворачивалась недостаточно быстро! Не успеешь оглянуться — и угодишь под арест в трюм в цепной ящик.
Все более катастрофическим становилось во время войны положение с питанием: сушеные овощи, вяленая рыба, картофельный хлеб и ячменный кофе — вот изо дня в день повторяющееся меню матроса. Офицеры же, как и в мирные дни, питались приличествующим званию образом, а ля картэ — на выбор. Например, в офицерской кают-компании линкора Позен обычное будничное меню в ноябре 1916 г. состояло из четырех блюд: королевский суп с печеночными клецками, шведское закусочное ассорти с тостами, филе с жареным картофелем и салатом из свежих овощей, кофе-мокко со сливочным тортом. О голоде среди своих подчиненных офицеры говорили обычно с иронией или с издевкой. Когда на крейсере Нюрнберг матросы пожаловались старшему офицеру на то, что им выдают слишком мало хлеба, тот цинично ответил: «В таком случае вам придется поголодать! Ну, а если кто из вас и умрет с голоду, я торжественно обещаю похоронить его со всеми воинскими почестями».
В связи с такими инцидентами все настойчивее становились требования матросов о создании продовольственных комиссий. Эти комиссии, образованные из представителей команды, должны были заботиться о справедливом распределении продуктов на корабле. Политически развитых матросов, еще до службы прошедших на заводах и фабриках хорошую школу острой классовой борьбы, понятно, не удовлетворяли одни лишь бытовые улучшения. Они стремились превратить продовольственные комиссии в политико-организационные центры революционного антивоенного движения матросов. Признанными вожаками этого растущего движения матросов стали Альбин Кёбис и Макс Райхпич. В летние месяцы 1917 г. они неоднократно обращались за помощью в центральное правление Независимой социал-демократической партии Германии в Берлине, установили связь с местными организациями в Киле и Вильгельмсгафене. Попытки найти деловые контакты с руководством СДПГ были резко отклонены правыми лидерами этой партии. Таким образом на флоте все сильнее росло влияние НСДПГ. На кораблях в огромном количестве ходили по рукам агитационные материалы германских левых, такие, например, как брошюры Карла Либкнехта, газеты НСДПГ, особенно «Лейпцигер Фольксштимме», и пацифистские сочинения типа романа Берты Суттнер «Бросай оружие!».
Горячо дебатировались все сообщения из России. Февральская революция в Петрограде произвела на матросское движение мобилизующее воздействие. Родился новый лозунг: «Разговаривать с угнетателями по-русски!» В течение немногих месяцев матросские вожаки создали обширную, хотя еще и не очень крепко сколоченную нелегальную организацию доверенных лиц. Готовилась большая демонстрация всех флотских экипажей за окончание войны.
Вечером 24 июля 1917 г. 24 активиста матросского движения собрались в вильгельмсгафенском кафе «Тиволи» на совещание, чтобы решить, с чем выходить к морякам. Командиры и офицеры, для которых матросское движение не было секретом, постарались в эти июльские дни еще крепче завинтить гайки. Они расставляли повсюду своих шпиков, провоцировали матросов на необдуманные по- ступки, чтобы вынести им потом строгие взыскания, ужесточили почтовую цензуру и установили непрерывный контроль за палубой и кубриками. Однако синеблузые были готовы к бою. Речь Макса Райхпича на собрании в «Тиволи» была встречена всеобщим одобрением. «Кочегарам и матросам продолжение войны принесет только новые несчастья, поэтому с войной надо кончать силой! — сказал он и закончил свою речь словами: — Если наш клич «вперед, разобьем оковы, как это сделали русские!» подхватят и солдаты, то каждый из нас знает, что ему делать!»
Несколько дней спустя, 1 августа, произошел роковой инцидент. Вахтенный офицер третьей кочегарной вахты линкора Принц-регент Леопольд вместо предусмотренного расписанием свободного времени приказал начать строевую муштру. В ответ на это 49 человек, не долго думая, самовольно сошли на берег. По возвращении на корабль, 15 первых попавшихся матросов были арестованы. Команда потребовала от своих вожаков решительных действий, чтобы освободить товарищей. Альбин Кёбис и его группа решили провести большую демонстрацию протеста всего экипажа.
Когда ранним утром 2 августа боцман просвистал в дудку свое каждодневное: «Вставать, койки вязать!», матросы и кочегары выскочили из своих гамаков быстрее, чем обычно. Лавиной прокатились они по всему порту и ворвались через большие ворота на расположенный неподалеку учебный плац. Почти все 700 человек экипажа, за исключением офицеров, унтер-офицеров и нескольких часовых, присоединились к маршу. Процессия двинулась к Рюстерсилю близ Вильгельмсгафена, где в ресторане «Белый лебедь» состоялся митинг. Перед собравшимися выступил Альбин Кёбис. Свою пламенную речь он закончил призывом: «Мы — истинные патриоты! Долой войну, мы не хотим больше воевать!»
Однако, брошенное в самый решительный момент на произвол судьбы центристским руководством НСДПГ, матросское движение было жестоко подавлено силами реакции. Альбин Кёбис и Макс Райхпич пали от пуль палачей. Сотни матросов, выданные полицейскими сыщиками, были приговорены к заключению в крепости или отправлены в штрафные роты.
И тем не менее выступление матросов с Принца-регента явилось первой массовой демонстрацией в германских вооруженных силах против милитаризма и империалистической войны. Лето 1917 г. обогатило матросов и кочегаров бесценным опытом классовой борьбы, который они умело использовали позже, встав в первые ряды бойцов германской революции 1918 г.
29 октября 1918 г. кайзеровский флот, сосредоточившийся на рейде Вильгельмсгафена, получил приказ выходить в море. Флотское руководство затеяло авантюрную операцию против британского Грэнд флита (Большого флота). Эта коварная акция рассчитана была на то, чтобы ценой собственных кораблей еще раз нанести чувствительный удар по британскому морскому могуществу. Генеральный штаб и правительство надеялись занять лучшие исходные позиции в предстоящих мирных переговорах с западными державами, чтобы, несмотря на проигранную войну, выторговать для себя максимум возможного. Одновременно флотское командование преследовало и другую цель — избавиться от 80000 революционно настроенных матросов, которые после попытки восстания летом 1917 г. представляли собой потенциальную опасность для империализма.
