— Жалко мореходов ваших, — тихо произнес Химков, — не смогли себя уберечь… Что ж, надо в избу сходить, посмотреть, чем пособить можно.
Алексей обернулся к сыну:
— Ванюха, отведи медведя к осиновке, пускай там сидит, нечего людей пугать. Отведешь, меня догоняй.
Только сейчас англичане с оторопью заметили большого белошерстного зверя, все это время неподвижно лежавшего у скалы.
Ваня, окликнув мишку, побежал к лодке, а Химков и англичане направились к зимовью. Оба матроса долго оглядывались на свирепого зверя, послушно бредущего за юношей.
Вот и изба. Алексей толкнул знакомую дверь и первым вошел в горницу.
За столом несколько человек шумно играли в кости. Увидя невесть откуда взявшегося плечистого, бородатого помора, игроки застыли с открытыми ртами.
— Здравствуйте, добрые люди, — с достоинством поклонился Химков.
Англичане растерянно переглянулись.
— Кто этот человек, Джо? — изумленно спросил почерневший от копоти худой, долговязый англичанин.
— Капитан русского судна, сэр. В этот момент в дверях появился Иван и стал рядом с отцом.
— Русские? Ты убежден, Джо? Хм, хм… — несколько оправившись, сухопарый англичанин принял важный вид. — Спроси, могут ли они доставить нас в Англию?
Пока Чемберс рассказывал все, что сам успел узнать о русских зимовщиках, Алексей незаметно толкнул локтем сына:
— Видать, это главный, сухопарый-то. Что длинен, что черен… Будто сухарь ржаной… И остальные хороши: в грязи да в копоти все.
Юноша тишком фыркнул в рукав.
Выслушав матроса, Топгам, — это был он, — многозначительно посмотрел на своих и вскользь заметил:
— Вот оно что… Их здесь только двое…
— Скажи этим дикарям, Джон, — обернулся он к Чемберсу, — что я, Якоб Топгам, властью его величества короля Англии назначен губернатором этого острова, русские должны повиноваться мне. — И он важно ткнул пальцем себя с грудь.
Чемберс нехотя перевел.
Химков удивленно взглянул на Топгама.
— На русской земле вашему королю власти нет, — тихо, но твердо ответил он. — Елизавета Петровна нам государыня, а мы ей слуги…
— Кто ты такой? — грубо перебил чиновник.
— Я этого дома хозяин, — Алексей гордо поднял голову. Под его взглядом Топгам отвел глаза.
— Сэр, мы должны захватить шлюпку русских, пока они здесь, — заговорщицки зашептал чиновнику один из игроков с широким угреватым лицом, — Тогда этот бородач заговорит по-другому…
Топгам утвердительно кивнул. Широколицый — боцман — и еще один поднялись из-за стола и вышли из горницы.
Чемберс с испугом посмотрел на Химкова.
— Они хотят украсть вашу шлюпку, — украдкой шепнул он, — принимайте меры… Топгам совсем не губернатор, он лжет!
К удивлению матроса, Химков остался спокоен. Топгам же, проводив взглядом своих людей, продолжал разговор.
— Так вы хозяин, — говорил он с издевкой. — Очень жаль, но я вынужден был занять ваш дворец без разрешения. Химков словно не заметил насмешки.
— По обычаю нашему, по нужде всякий может домом владеть, ежели хозяина нет… Вижу я, цинга вас одолела, помоч хотел. А вы… — Вы умеете лечить цингу? — оживился чиновник.
— Ежели бы нам в знатье, что здесь люди живут, — продолжал Химков, — давно бы помочь дали, снадобья принесли. Да и обувку показали бы как шить. В таких сапогах-то, — он показал на обувь англичан, — по острову много не походишь. Хоть и лиходеи у вас, а все жалко: люди.
Гонгам недовольно посмотрел на Чемберса:
— Здесь преступников нет, все помилованы его королевским величеством. По прибытии на остров я всем снял кандалы.
— Кандалы? Да уж здесь в кандалах не проживешь… И без кандалов не сладко… А насчет избы не сомневайтесь, живите сколько надо… Баньку бы вам, попариться, помыться, вишь, как замшели…
Химков искренне хотел поделиться своим мудрым житейским опытом с этими людьми, уже так дорого заплатившими за королевскую «милость». Топгам же тянул время. Единственно, что его заинтересовало, — это противоцинготные лекарства русских. А прежде всего надо было заполучить их лодку.
Но тут в горницу ворвался боцман с искаженным от страха лицом.
— В шлюпке медведь! — хрипло выкрикнул он. — Большой белый медведь… Мы хотели отогнать, но он бросился на Чарли и чуть не загрыз его.
Чемберс и молодой Химков звонко расхохотались.
— Замолчи, щенок! — накинулся на матроса с кулаками боцман.
— Скажи ему, — приказал чиновник Чемберсу, — пусть добром отдает лодку, не то…
Матрос перевел и добавил:
— Вам надо уходить, эти люди способны на все!
Химков как будто не понял, чего от него хотят.
— Отдать лодку? Но она нужна, нам самим, сударь…
— Так он еще разговаривать?! Ребята, связать их!
Каторжники и боцман бросились на поморов.
— Бей… без ножа, Ванюха, — успел крикнуть сыну Алексей.
Он схватил за ворот боцмана и каторжника и, стукнув их головами, бросил оземь. Ваня легко отшвырнул вцепившегося в него англичанина.
Топгам выхватил из-за пояса пистолет.
— Закройте двери! — завизжал он, — Я их…
Но Д'Онейль, подскочив, толкнул его руку, и пуля прошла мимо.
— Прочь с дороги! — властно скомандовал Химков стоявшим у дверей.
Как только Химковы оказались спиной к англичанам, все кто мог, кроме Чемберса и Д'Онейля, снова кинулись к ним.
— Стой! — резко обернувшись в дверях, громыхнул Алексей и поднял кулак. На скулах у него заходили желваки. Каторжники шарахнулись в стороны. — Сдыхайте, псы шелудивые, ежели так!
Задержавшись еще на мгновение, Химков обернулся к матросам.
— Спасибо, други. Иди к нам, Джон, и товарища забери. Хлопнув дверью, Химковы крупно зашагали к берегу. Алексей дал волю своим оскорбленным чувствам. Горько ошибаться в людях там, дома, но неизмеримо тяжелее здесь, на острове, после долгого одиночества.
Медведь встретил хозяев довольным урчанием. Химковы приласкали верного друга и, усевшись на берегу, стали ждать английских матросов.
Прошло с полчаса. Алексей стал тревожиться.
— Отец, гарью пахнет! — воскликнул Иван, вскочив. — Смотри, дым какой над избой-то!
Поднялся и медведь взъерошил шерсть, зарычал. Из-за утесов выбежал человек: он прихрамывал на одну ногу и что-то кричал.
— Это губернатор ихний, — признал юноша и взял в руку камень, — вдруг опять стрелять будет.
Это действительно был Топгам. Он бежал к лодке, размахивая небольшим свертком.
Поморы выжидательно следили за англичанином.
— Рус, рус! — кричал Топгам.
Не добежав до берега, он свалился и пополз по гальке. Сверток раскрылся, из него посыпались золотые гинеи.
