— Куда мы идем?
— К губернатору.
Энни прошла следом за толстухой по большому, широкому коридору. Полы здесь были деревянные, но шершавые, не отполированные. Энни прямо удивилась: как это столь важный человек живет в таком неухоженном доме? У многих обычных джентльменов в Лондоне жилье было куда лучше этого.
Негритянка постучала в дверь. Ей отворил шотландец, искоса посмотревший на Энни. Девушка увидела, что комната эта — спальня. Губернатор в ночной сорочке стоял у постели и зевал.
Шотландец кивком велел ей входить.
— А! — произнес губернатор. — Госпожа Шарп! Должен сказать, что омовение пошло на пользу вашей внешности.
Энни не очень поняла, что губернатор имел в виду, но раз он был доволен, то и она радовалась.
Девушка сделала реверанс, как учила ее мать.
— Ричардс, вы можете идти.
Шотландец кивнул, вышел и прикрыл за собою дверь. Энни с губернатором остались одни. Девушка посмотрела ему в глаза.
— Не бойся, милая, — добродушно произнес тот. — Тебе нечего бояться. Подойди-ка к окну, Энни. Тут лучше видно.
Девушка повиновалась.
Губернатор несколько мгновений молча смотрел на нее, потом спросил:
— Тебе известно, что суд обвинил тебя в колдовстве?
— Да, сэр. Но это неправда, сэр.
— Я ни капли не сомневаюсь в том, что это неправда. Энни. Но в бумагах сказано, что ты носишь на себе печать дьявола.
— Сэр, я не имела никаких дел с нечистым! — воскликнула Энни, впервые заволновавшись. — Клянусь вам!
— Я тебе верю, Энни, — заявил Элмонт и улыбнулся ей. — Но мой долг требует засвидетельствовать отсутствие печати.
— Сэр, я клянусь!
— Я тебе верю, — повторил губернатор. — Но ты должна снять одежду.
— Сейчас, сэр?
— Да.
Девушка с легким сомнением оглядела комнату.
— Ты можешь положить одежду на кровать, Энни.
— Да, сэр.
Пока она раздевалась, сэр Джеймс наблюдал за ней. Энни заметила, как изменился его взгляд. Она больше не боялась. Воздух был теплый. Она вполне уютно чувствовала себя и без одежды.
— Ты — премилое дитя, Энни.
— Спасибо, сэр.
Она стояла нагая.
Губернатор задержался, чтобы надеть очки, потом подошел поближе и взглянул на ее плечи.
— Теперь медленно повернись.
Энни повернулась. Губернатор осмотрел ее тело.
— Подними руки над головой. Печать обычно находится под мышками, на груди или на гениталиях. — Он опять улыбнулся девушке. — Ты не понимаешь, о чем я говорю, да?
Энни покачала головой.
— Ляг на кровать.
Девушка легла.
— Теперь мы завершим осмотр, — серьезно произнес губернатор.
Потом его пальцы оказались у нее в волосах. Он принялся осматривать ее кожу, и нос Элмонта оказался в нескольких дюймах от ее щелки. Энни боялась оскорбить губернатора, но ей сделалось смешно и щекотно, поэтому она рассмеялась.
На мгновение губернатор уставился на нее с гневом, потом тоже расхохотался и принялся снимать с себя одежду. Он взял ее, так и не сняв очки, оправа которых давила Энни на ухо. Девушка позволила ему сделать все, чего он хотел. Длилось это недолго. После губернатор был доволен, так что и Энни радовалась.
Когда они лежали рядом в постели, он расспросил девушку про ее жизнь, про то, что она пережила в Лондоне и на пути к Ямайке. Энни рассказала ему, как женщины забавлялись друг с дружкой или с членами команды, но заявила, что она такого не делала. Пусть это и было не совсем так, но поскольку она этим занималась только с капитаном Мортоном, получалось, что она сказала почти что правду. Еще девушка поведала про бурю, случившуюся, когда они в первый раз заметили землю в Индиях. Она двое суток носила их по морю.
Энни видела, что губернатор Элмонт не обращает особого внимания на ее историю. В его глазах снова появилось прежнее странное выражение. Но она все равно продолжала говорить, вспомнила про то, как на следующий день после окончания бури они увидели остров с гаванью и крепостью и большой корабль в порту. Капитан Мортон беспокоился, что испанцы, которые явно заметили торговое судно, нападут на них. Но тот корабль так и не вышел из гавани.
— Как?! — едва ли не взвизгнул губернатор Элмонт и вскочил с кровати.
— Что случилось?
— Люди с испанского военного корабля увидели вас и не напали?
— Нет, сэр, — отозвалась девушка. — К большому нашему облегчению.
— Облегчению?! — вскричал Элмонт, словно бы не веря собственным ушам. — К вашему облегчению? Боже милостивый, как давно это произошло?
Энни пожала плечами.
— Три-четыре дня назад.
— Это была гавань с крепостью, так?
— Да.
— На какой стороне гавани стояла крепость?
Сбитая с толку девушка покачала головой:
— Не знаю.
— Подумай. — Элмонт поспешно натягивал одежду. — Если смотреть на остров и гавань, крепость будет справа от нее или слева?
— С этой стороны, — сказала девушка и указала вправо.
— А на острове есть высокая гора? Сам он маленький и весь заросший лесом?
— Да, сэр, именно так.
— Кровь Господня! — воскликнул Элмонт. — Ричардс! Ричардс! Найди Хантера!
Губернатор пулей вылетел из комнаты, оставив обнаженную девушку лежать на кровати. Энни решила, что вызвала его неудовольствие, и заплакала.
В дверь постучали. Хантер заворочался в постели. Он увидел, что окно открыто и сквозь него льется солнечный свет.
— Убирайтесь, — буркнул моряк.
Девица, лежавшая рядом с ним, не проснулась.
Стук повторился.
— Убирайтесь, чтоб вам лопнуть!
Дверь отворилась, и в щель просунулась голова миссис Денби.
— Прошу прощения, капитан Хантер, но тут к вам слуга из особняка. Губернатор просит вас отужинать сегодня с ним. Что мне ответить?
Хантер потер глаза и сонно моргнул.
— Который час?
— Пять часов, капитан.
— Передайте губернатору, что я буду.
— Хорошо. И еще.
— Что?
— Внизу вас ждет тот француз со шрамом.
Хантер недовольно заворчал.
— Хорошо, миссис Денби.
Дверь затворилась. Чарльз встал с постели. Девица так и продолжала спать, громко похрапывая.
Хантер оглядел свою комнату, маленькую и тесную, — кровать, в углу морской сундук с его вещами, ночной горшок под кроватью да таз с водой, стоявший неподалеку. Капитан закашлялся, принялся было одеваться, но притормозил, чтобы помочиться через окно на улицу. Снизу донеслись негодующие ругательства, но Хантер лишь улыбнулся.
Он достал из сундука свой единственный приличный дублет и последнюю пару чулок, на которых было всего несколько затяжек. Под конец моряк надел золоченый пояс с коротким кинжалом, а потом, повинуясь внезапно пришедшей мысли, взял пистолет, зарядил его и сунул за пояс.
