Пока подкормщик приводил «Ростислава» на новый курс, а промышленники подправляли паруса, Химков задумчиво осматривал небосклон.
«Туманом нас скоро покроет, вишь, бель по горизонту стелется», — проносились в голове тревожные мысли.
После перемены курса лодья сбавила ход, так как теперь когда взяли много левее, ветер дул почти прямо в борт.
— Слышь Алексей, — сказал Колобов, — раз туман, тут и лед должен быть. Как в туман войдем, поостеречься бы надо.
Кормщик только отмахнулся — он и сам вполне понимал обстановку.
Туман сначала походил на легкие клубы пара, поднимавшегося над поверхностью моря, но прошло некоторое время — и судно со всех сторон окутала плотная молочная пелена.
Замолкли веселые голоса молодцов промышленников на носу лодьи. Туман заставил всех подтянуться и насторожиться. Тишина нарушалась только шорохом и всплесками воды, рассекаемой судном.
Неслышно, крадучись нападает на морехода враг — туман. Еще недавно и горизонт был чист и солнце светило на ясном небе. Но стоило перейти ветру, и все наглухо окутала белая пелена.
Туман давит грудь, глушит звуки, прижимает их к черной воде. Тяжелеют промокшие паруса, натягиваются, как струны, снасти, все судно покрывается крупными каплями воды. Капель становится все больше и больше, они собираются в ручейки, и скоро не будет сухого места на лодье и сухой нитки на мореходе. Хорошо, если находишься в открытом море и на корабле падежный компас. Тогда судно может идти по курсу вслепую. К берегу и с компасом приближаться опасно. Туман обманет. Увидит дозорный скалистый мыс, да поздно — быть лодье на камнях…
Ване, прислонившемуся к передней мачте, временами казалось, что «Ростислав» остановился, застрял в вате тумана. Но судно, управляемое опытной рукой, продолжало двигаться вперед, к своей цели.
Незаметно над морем сгустились сумерки. Еще непрогляднее стал туман. Палуба опустела. Все вокруг было пропитано пронизывающей сыростью, и холодные струйки воды стекали с набухших парусов.
Скупо перекидываясь словами, мореходы сели за ужин. Похлебав тресковой ухи, заправленной овсянкой, принялись за отварную холодную треску, обильно поливая ее рыбьим жиром.
— Трещечки не пожуешь — и сыт не будешь, — кладя ложку, сказал Шарапов. — Наша поморская рыбка. Говорят, прочих морях она куда плоше: вкуса нет, пресна да тоща.
Но разговор не клеился, и мореходы пораньше улеглись на оленьи шкуры, укрывшись теплыми овчинными одеялами.
Не спали лишь вахтенный рулевой и Алексей Химков. Кормщик не раз выходил на палубу; он подолгу вглядывался в мутную темень и часто проверял направление судна по маточке.
Соснул бы часок-другой, Алексей Евстигнеич, — советовал рулевой.
— Путь-дорога морская честна не сном, а заботой — успею выспаться, коли все ладно будет.
Шелоник продолжал нести туман. По морю катилась крупная волна; пенистые гребни вздымались к ползущим над самым морем тяжелым белесым клочьям.
Покачиваясь на волне, выплыла навстречу лодье первая льдина. Она была покрыта живым коричневым ковром: моржи. Могучие, неуклюжие на вид звери мирно отдыхали лежа вплотную друг к другу. Вот один морж поднял клыкастую голову и с любопытством посмотрел на судно. А через минуту и он спал, положив длинные бивни на спину соседа.
Глава третья
ВО ВЛАСТИ ЛЬДОВ
Как слепая, на ощупь идет лодья. Изредка, совсем близко от курса из тумана белыми пятнами возникали большие торосистые льдины. Они внезапно появлялись и так же внезапно исчезали.
Дозорный, забравшись на блинда-рей, напряженно вглядывался во мглу.
— Лево-о-о возьми! — доносился из тумана его голос.
Лодья послушно брала влево, обходя обломок ледяного поля, с гулким плеском качавшийся на волне.
— Так держи-и-и… Чисто!..
То глубоко уходя в воду, то почти оголяясь, ледяная глыба показывала мореходам свои грозные подводные клыки.
Но вот на пути «Ростислава» сразу появилось много больших и малых льдин. Идти дальше, не зная, что впереди, было опасно. Кормщик решил переждать, пока развиднеет. Послышалась команда:
— Эй, молодцы, все наверх, роняй паруса!
Когда паруса были убраны, лодья сбавила ход и остановилась, а лед, подгоняемый ветром, продолжал двигаться, окружая ее со всех сторон.
Поднятые среди ночи промышленники уже не сумели больше заснуть. То и дело кто-нибудь выходил посмотреть, не прояснило ли. Но напрасно: туман и туман…
А льда собиралось все больше. Несколько раз, как бы пробуя силы, он сжимал крутые борта судна. Тогда «Ростислав» вздрагивал, поскрипывая всем корпусом.
Так продолжалось несколько дней.
Беспомощную лодью несло вместе со льдом.
Утихла океанская зябь, укрощенная ледяными полям. Лишь едва заметные колебания палубы напоминали о дыхании моря.
Химков уже второй раз спускался на лед и внимательно осматривал лодью. Пока все было благополучно. Крепкое судно отделывалось незначительными царапинами.
Довольный осмотром, кормщик уселся на низенькие перильца у приказинья и, покуривая трубочку, прикидывал, где могла находиться сейчас лодья.
Он не заметил, как около него собрались почти все промышленники. Подошел и Клим Зорькин.
— Ну, попали мы, Алексей Евстигнеич, — обратился к Химкову старый зверобой. — Я во всю жизнь такого туманища не видывал. Ведь так во льдах и зимовать придется. Вокруг Груманта льдов-то ой, ой!
Зачем во льдах зимовать, Климушка? Нам бы только землю увидеть. А там и сами на берегу будем и лодью вытащим. На промысел выйдем.
Столпившиеся на корме мореходы внимательно прислушивались к уверенным словам кормщика. А Химков, ободряя промышленников, незаметно посматривал, что делается вокруг.
Наползая друг на друга, льдины ломались, нагромождая торосы и вновь расходились, образуя небольшие извилистые разводья.
Потерявший за лето свою обычную твердость, разрушенный таянием лед ломался почти бесшумно.
— Зимой бывало торосится ежели лед — как из пушек палит. Стон да грохот далеко слыхать. А тут, вишь, какие горы ворочает, как корежит да ломает лед-то, и все молча, шепотом.
Как бы в подтверждение слов Степана Шарапова, большая торосистая льдина беззвучно лопнула и стала медленно расходиться. Казалось, кто-то невидимый быстро провел пером резкую угловатую линию.
Но вот черная полоска воды стала закрываться. Там, где была трещина, с шорохом кучились ледяные обломки. Нагромождаясь вкривь и вкось, куски льда образовали длинную гряду.
«Откуда бы льду летом взяться?»— думалось Ване. Мальчик не сходил с палубы, помогая взрослым и внимательно наблюдая за всем происходящим.
