Эндрю шел по мосту очень медленно, а огонь так и не появился. Индеец не обманул, ловушка действительно обезврежена. Оглянувшись, Эндрю махнул рукой – группка на том конце моста взорвалась ответными взмахами и победными криками. Лишь когда они кинулись следом, Фокс запоздало подумал – аж в пот бросило, – что на повторную прогулку по мосту божки могли и не рассчитывать. Но команда благополучно добежала до него, на лицах всех, даже Хосе, сияли широкие улыбки. Ф-фу… ну будем надеяться, что и обратный путь огонь не перекроет!
Монтесума меж тем невозмутимо уселся на той стороне дамбы, собираясь ждать их возвращения и обещанного нефритового черепа.
Пятерка вступила под арку широких ворот. Вошла в город.
Огромное пространство, выложенное подогнанными друг к другу камнями, – такой мостовой позавидуют и европейские столицы! Кое-где между камнями пробивалась неукротимая трава. Дома или храмы, сложенные из обтесанных камней, огромных блоков и кирпича-сырца, выглядели крайне неприветливо. Казалось, даже ветер пасует перед отлично сохранившейся оградой, окружающей город: не в его силах расшевелить напластования времени, заполнившие Теночтитлан до самого края. Тишина здесь царила такая, что можно было услышать, как кровь бежит в твоих собственных жилах.
И уж не услышать звука быстрых шагов было просто невозможно. Индеец вывернул из-за угла и, не обращая внимания на вскинутые пистолеты и шпаги, подошел к пришельцам почти вплотную. Был он одет куда скромнее своего озерного собрата: серьги, ожерелье из металлических пластин на шее, бедра обернуты куском ткани.
Взгляд темных глаз скользнул по морякам и безошибочно остановился на Лисе. Индеец энергично ткнул себя большим пальцем в грудь.
– Я Мешитли!
Лис ответно хлопнул себя по груди.
– Фокс. Как поживаешь, приятель? – И в сторону: – Они нас так и будут встречать по очереди, а? До чего вежливый и гостеприимный народ эти ацтеки!
– А ты хотел, чтобы нас встречало индейцев «да не счесть»? – сквозь зубы пробормотал ле Пикар. – Скажи спасибо, что они не пригвоздили нас к воротам своими стрелами!
Индеец вслушивался внимательно. Поняв часть, сказал, показывая два пальца:
– Двое! Я и брат. Нас двое!
– Уже легче…
– Живых двое.
Уже хуже. И этот все про то же!
– Служим богу.
– А бог у нас?..
– Миктлантекутли.
Лис потер руки:
– Вот и отлично! К нему-то нам и надо. Отведешь?
Мешитли взглянул на человека с лисьими волосами почти сочувственно: такой великий воин, недаром бог смерти к нему присматривается, – и лишился разума! Нет бы в самый разгар боя!
Индеец разразился неожиданно длинной речью, из которой Фокс понимал хорошо если пару слов, а другие и вовсе ничего. Неожиданный перевод обеспечил Хосе. Оказывается, Мешитли рассказывал, как трудно попасть в Миктлан, страну мертвых. Путь туда занимает четыре дня, а состоит она аж из девяти преисподних. Нужно пройти между двумя грозящими раздавить горами, избежать змеи, гигантского аллигатора, пересечь восемь пустынь, подняться на восемь гор, где морозный ветер будет кидать в тебя камнями и обсидиановыми лезвиями… Когда индеец на миг прервался, чтобы набрать воздуха, Лис, ошеломленный излишними подробностями, вклинился в его увлекательный рассказ:
– Да я вовсе не собираюсь так далеко! Я имел в виду – проводишь меня к Миктлантекутли в городе.
– Он и так следит за вами! И появится, когда пожелает. Но если хочешь умилостивить моего бога, принеси ему жертву.
– Э-э-э… жертвенных животных не припас.
– Ты готов? Показать тебе жертвенник?
Лис пожал плечами в ответ на все вопросительные взгляды:
– Ну надо же с чего-то начинать! Прогуляемся?
Мешитли, чуть ли не приплясывая, пустился вперед. На ходу Лис вполголоса рассказывал товарищам об обычаях ацтеков. Например, Тласольтеотль (ты, Нэтти, о ней уже знаешь) жертвовали девушку: из ее кожи шили куртку, которую надевал жрец для ритуального танца. А если год выдавался засушливым, к столбу привязывали мужчину и метали в него дротики: капающая кровь – символ дождя, чем ее больше, тем обильнее выпадут дожди… А во славу Ши́пе-То́теку, богу весенней растительности, посева и сбора урожая, чье имя переводится как «наш вождь ободранный», сдирали кожу с захваченных врагов…
Когда они очутились у жертвенника, с недоверием и, мягко говоря, неприязнью на Мешитли поглядывали уже все. Да и место было жутковатым, хотя и по-своему красивым. Освещало его пламя светильников, расположенных на полу. Лис прошелся по помещению, разглядывал прочные стены: на них были изображены то ли лица, то ли птицы, то ли странные гибриды людей и зверей. Берни осматривал светильники, пытаясь понять, что за масло там налито, потому что огонь был очень ярким и не чадил; а пораженные Нэтти с ле Пикаром подсчитывали количество черепов, грудой наваленных в центре жертвенника. Остановились на «очень много». Часть черепов были нанизаны на металлические вертела в странном сооружении, отдаленно напоминавшем камин.
– Приятное местечко! – Эндрю провел пальцем по желобку жертвенного камня, по которому когда-то стекала кровь в жертвенную чашу. Поднес палец к глазам – сухой и очень пыльный, давненько уже Теночтитлан не получал кровавой дани!
Деловито потер руки, разворачиваясь к своим спутникам:
– Ну что, и кого будем приносить в жертву?
Горящие темные глаза индейца остановились на Нэтти. Мешитли отозвался с готовностью:
– Моему богу нужна молодая кровь!
Нэтти издал странный горловой звук и слегка попятился.
– Юнга у нас малокровный, так что, думаю, Миктлантекутли лучше подойдет могучий зрелый воин! – не согласился Лис, указывая на ле Пикара. Тот посмотрел на капитана с легким сомнением:
– Рехнулся?
На бледных губах Берни зазмеилась улыбка: Лис повернулся к индейцу и дружески хлопнул его по плечу, от чего Мешитли слегка присел.
– Но и кровь верного слуги ему тоже придется по вкусу, а?
Индеец поспешно отшагнул, произнес с опаской:
– Он заберет меня в свой час!
– Думаешь, этот час еще не настал? – Лис качнул головой. – Ай-ай-ай, как неприятно, мы всё никак не можем доставить удовольствие твоему приятелю Миктлантекутли! Досадно, но ничего тут не поделаешь! Пошли отсюда.
Оставив за спиной безутешного Мешитли, корсары бодрым шагом покинули ацтекский жертвенник. Выйдя наружу, не сговариваясь, глубоко вздохнули, вытесняя из легких застоявшийся воздух старой смерти и старого ужаса.
– Ничего себе порядки! – возмутился ле Пикар. – Дикари чертовы!
Лис улыбнулся какому-то старому воспоминанию. Согласился:
