Зейн Грей - Техасский рейнджер ; Клан Аризоны

— К черту! Мне плевать на твою руку и на твою гладкую болтовню! — рявкнул в ответ Хатуэй. Но что-то его смущало, и в глубине души он чувствовал, что уже далеко не так уверен в себе, как вначале.

— Я так и думал. Поэтому я действительно не буду больше терять времени на бессмысленные разговоры с тобой, — с расстановкой ответил Додж. — Посмотрим, может быть, этот язык ты поймешь немного лучше.

После неторопливой речи молниеносный удар прозвучал особенно неожиданно. Мощный кулак попал точно в центр лица, и Хатуэй во всю длину тяжело рухнул вниз с крыльца, при этом еще сильно ударившись головой об ступеньки. Правда, правой рукой и локтем он сумел немного смягчить падение, но все равно эффект был потрясающим. На разбитом лице его было написано изумление и ярость раненого хищника. Из носа хлынула кровь, заливая рот и подбородок. В его горящих глазах была такая ненависть, что Додж почувствовал, как в нем поднимается ответное бешенство. Еще мгновение, и последний выстрел навсегда бы покончил с Хатуэем. Но враг находился в таком беспомощном положении, что Додж удержался от такого искушения. Он прыгнул, как кошка, и ударом ноги окончательно сбросил Хатуэя с крыльца.

С револьвером в руках Додж спустился еще на пару ступенек. Хатуэй лежал, задрав ноги. Лицо его представляло кровавое месиво, он был в сознании, но не мог даже пошевелиться.

— А ну, забирайте его отсюда, — резко приказал Додж. — Да поспешите, а то я убью его.

Двое приятелей подскочили к Хатуэю и потащили его по тропинке. Они попытались поставить его на ноги, но он не мог стоять без их поддержки. При движении он с трудом сдерживал стоны, воздух со свистом прорывался сквозь его разбитые губы.

— Эй, — напоследок окликнул их Додж, и парни испуганно оглянулись, — когда он придет в себя, скажите ему, чтобы без оружия мне больше на глаза не попадался. Затем он подождал, пока они исчезли из виду, и повернулся к веранде. Он медленно поднялся по ступенькам, засовывая револьвер в кобуру. Рок Лилли поднялся ему навстречу, и Додж впервые смог представить, что это был за человек до того, как ядовитое зелье начало свое разрушающее действие в его душе и теле.

— Лилли, боюсь, я не смог бы сделать ничего другого, — извиняющимся тоном проговорил Додж. — Простите, что я огорчил Вас — я испортил вам воскресенье и, боюсь, здорово навредил Нан. Но теперь уже ничего не изменишь. Скажу больше, если бы не Нан, я бы убил его.

— Так почему же, черт возьми, ты не сделал этого? Думаю, Нан смогла бы пережить это, — мрачно ответил старик. — Приехал сюда, заварил всю эту кашу, а до конца дело не довел.

— Но все случилось так неожиданно. Откуда мне знать?

— Черт побери, приятель, ты думаешь, я совсем выжил из ума? — резко возразил Лилли. — Может, на поле ты их поймал и случайно. Может быть. Но все остальное — спектакль. Ты, Нан, Билл пытаетесь разыграть меня. Да еще и Стив в вашей компании. Но не думай, что вам удалось обмануть меня. Я особенно рад за Стива. Давно уже подозревал, что с парнем что-то неладно. И что Бак — мерзавец — я тоже догадывался. Он вынудил меня дать слово — насчет Нан. Это подлая сделка. Но пока я жив, мое слово нерушимо. Это все.

Нан в смятении и растерянности выступила вперед.

— Папа, пожалуйста, не выгоняй Доджа!

— Да что ты, девочка, кто говорит об этом? Он может делать, что хочет. Может, тебе удастся повлиять на него и сделать его кротким, как овечка. Ха! Ха!

После этого Лилли, ссутулившись, как будто взвалив на плечи непосильный груз, ушел в дом. Жена последовала за ним.

— О, Додж, он обвиняет нас, — со слезами прошептала Нан. — Но это же несправедливо. По-другому быть не могло. О, если бы не отец, я бы сейчас чувствовала себя абсолютно счастливой!

— Ему сейчас нелегко, Нан, но так все-таки лучше.

— О, нет! Мой бедный старый папа! Он больше никогда не поднимет голову!

— Ну-ну, Нан, — заговорил дядя Билл, — так будет лучше для него, чем то, что было раньше.

Она посмотрела на Доджа полными слез и обожания глазами.

— Додж, ты освободил нас, — прошептала она и убежала.

Дядя Билл увел Доджа в дальний конец веранды.

— Ну что же, неплохо, для канзасского ковбоя, — усмехнулся он. — Думаю, Хатуэй еще не скоро очухается. Знаешь, я понимаю, почему ты именно так действовал. Если бы ты сам начал ссору и напал на него, то с твоей стороны это было бы чистое убийство. Но мне все-таки кажется, ты должен был с ним покончить. Потому что в следующий раз, когда вы с ним встретитесь, тебе придется сделать это. А он тебя в покое не оставит, будет ходить за тобой по пятам.

— Спасибо, дядя Билл, что вы так обо мне заботитесь. В следующий раз я не упущу свой шанс. А старому Року действительно пришлось нелегко. Все получилось, как я и задумал, и я не мог поступить иначе.

— Конечно. И я тоже все рассчитал точно так же, но вот только тебе надо было бы его убить. У тебя был такой хороший предлог. Ну, да ладно! Может, все и к лучшему. Послушай-ка, а ты видел лицо Нан, когда она назвала Хатуэя гнусным самогонщиком?

— Нет, прямо не видел. Я в основном следил за ним. Но для меня было достаточно слышать ее голос. А еще видеть его физиономию! Бр-р!

— Но было бы здорово, если ты бы ее видел в этот момент. Нан все-таки настоящая Лилли!

— Билл, я, пожалуй, поброжу по лесу.

Воскресный обед прошел в унынии. Рок Лилли так больше и не вышел. Бен тоже не появлялся. Стив был единственным из всех, кто не чувствовал себя подавленным. Раз или два Додж ловил взгляд Нан, когда она следила за ним из дома, и тогда он чувствовал одновременно восторг и угрызения совести. Ее глаза выражали такое разочарование и опустошение, которое он произвел в ее душе! Но, когда она, наконец села к столу, она была бледна, но собранна и, казалось, совсем его не замечала.

Вскоре после обеда гости уехали. Остаток дня Додж провел в лесу и вернулся уже после завтрака. Дядя Билл и Рок, как обычно, сидели на крылечке, покуривая трубочку, но коричневый кувшинчик на этот раз отсутствовал. Ребятишки вскоре угомонились, только маленький Рок еще крутился около Доджа. Наконец, все ушли спать. Додж сидел на ступеньках, надеясь, что Нан выйдет к нему, но она не появлялась.

Он сидел один, погрузившись в свои мрачные мысли, несмотря на успешное завершение первого этапа. Потом он взобрался на свой чердак и улегся спать. Едва только голова его коснулась подушки, как он услышал слабое постукивание по бревну. Он подскочил, прижался к бревну ухом и осторожно стукнул один раз в ответ на то, что услышал. Хотя больше всего он боялся, что это была лишь его смелая фантазия. Раздалось два удара. Теперь уже ошибки быть не могло! Нан сама обратилась к нему! Сердце, кажется, колотилось у самого его горла, когда он ответил и, задержав дыхание, прислушался. Последовало долгое молчание, пронизанное надеждой, невыносимой тревогой. Затем последовал удар — еще один, очень слабый, и, наконец, третий, сильный, резкий, электризующий, как будто слабость отступила перед неистовым и сладким порывом. Додж ответил.