— Разве имеет значение, как прячешь револьвер в кобуру, если достаешь его оттуда достаточно быстро? — удивленно спросил Кадиган.
— Все, касающееся револьвера, имеет значение, сынок. Револьвер, гладко входящий в кобуру, так же плавно оттуда выйдет. Револьвер, входящий быстро и гладко, выйдет так же быстро и гладко. А револьвер, входящий быстро или медленно, но рывком, выскочит тоже рывком и наверняка точно не выстрелит. Могу побиться об заклад.
Вот как выглядели уроки, преподанные Кадигану. Овладеть ими в совершенстве, казалось, физически невозможно. Единственное исключение, допущенное суровым старателем, касалось смазки. Совершенство здесь казалось абсолютно недостижимым. Это не вызывало вопросов.
Но успехи Кадигана, даже по оценке Джо Лофтуса, оказались поразительными. Потому что, как и обещал, Денни работал по десять часов в день, и даже когда револьверы не использовались для упражнений, они оставались постоянными его спутниками. Он частенько разбирал оружие. Каждый день тщательно чистил кольт — слишком много грязи скапливалось за время тренировки. И все эти ежедневные сборки и разборки дали Кадигану ощущение полного понимания оружия, никогда ранее не испытываемое. Он наконец научился разбирать и собирать револьвер даже с завязанными глазами.
Но это был только первый этап. Основная работа сосредоточилась на том, чтобы вытащить револьвер из кобуры и выстрелить в цель. И насколько же обескураживающими оказались многие дни! В послеобеденную жару, когда Джо Лофтус заканчивал работу, Кадигану приходилось тренироваться под бдительным присмотром сурового инструктора. В такие моменты он чувствовал, что любое его движение неправильно. Прогресса не наблюдалось вовсе. Денни не заслужил даже полслова похвалы. Всегда резкий, ворчливый голос Лофтуса только указывал на ошибки:
— Сколько раз я должен тебе это говорить? У тебя что, память отшибло? Или совсем не осталось мозгов? — Но иногда дядюшка Джо снисходил до сочувствия: — Будь я проклят, если это не омерзительно. Всем молодым джентльменам нужно образование, но пусть небеса помогут тем, кто должен учить их. Вот и все, что я вынужден сказать.
И все же изнурительный труд продолжался. Не неделю и не две. Кадиган работал четыре тяжких месяца по десять часов в день, как и обещал. И если запястье немело от кольта, он брал в руки винтовку. Наступил уже поздний октябрь, когда дядюшка Лофтус сказал, сидя у входа в хижину:
— Видишь консервную банку, мистер Кадиган?
— Вижу.
— Хорошо, тогда спрячь револьвер в кобуру.
Револьвер послушно скользнул на привычное место.
— Ну, Кадиган, эта консервная банка — Билл Ланкастер. Сейчас я ее подброшу. Если она упадет на землю целая, то ты труп, приятель.
— Хорошо, — вздохнул Денни.
Жестянка отлетела из руки дядюшки Джо Лофтуса за спину Кадигана. Денни обернулся как молния, выхватывая револьвер из кобуры. Кольт выстрелил, и прежде чем банка упала на землю, пуля отбросила жестянку в сторону.
Первое слово одобрения сорвалось с тонких губ дядюшки Джо.
— Вот почти то, что я иногда называю стрельбой. Эта жестянка, Кадиган, — Билл Ланкастер. — Лофтус поднял вторую банку. — Убей его, парень. — И швырнул банку так высоко, как только мог.
Банка взлетела и повисла сверкающим, вспыхивающим в солнечных лучах диском.
— Стреляй! — закричал Лофтус.
Кадиган нажал на спуск. Высоко вверху раздался лязг. Жестянка взлетела еще выше, затем понеслась прямо вниз.
— Стреляй!
Снова рявкнул револьвер. Летящую банку пробило насквозь.
— Будь я проклят, если это не стрельба! — выдохнул старый дядюшка Джо. — Здесь, сейчас. А ну-ка отправь банку вверх по холму.
Он бросил еще одну банку на землю, и Кадиган, выхватив револьвер, начал стрелять от бедра. Шесть пуль из кольта в левой руке вонзились в землю точно позади банки и, брызнув в нее маленькими фонтанчиками грязи, заставили жестянку медленно покатиться вверх по склону. Затем четыре пули из револьвера в правой руке продвинули банку еще выше. Каждая пуля оставляла след в дюйме позади банки. Денни повернулся и снова взглянул на старика.
— Что теперь? — спросил он, заряжая револьвер для следующего выстрела.
— Теперь садись сюда, — пригласил дядюшка Джо.
Приготовившись к уроку, Денни снова вздохнул и опустился на порог рядом с инструктором.
— Кадиган, — торжественно заявил старик, — ты умеешь обращаться с револьвером. Ты стрелял так, словно в каждой жестянке сидел Ланкастер. И если бы это было действительно так, то он умер бы сотню раз. Сегодня ты управляешься с револьвером лучше всех, кого я когда-либо видел. — Денни мог только смотреть на дядюшку Джо. — Потому что, — продолжал Лофтус, — в тебе нет страха. Пугливый джентльмен никогда не научится хорошо стрелять. Когда я увидел тебя в первый раз, то понял, что у тебя есть задатки первоклассного стрелка. Я убедился в этом, наблюдая, как ты здесь стоял и смотрел на мою винтовку. Ты не менялся в лице. Тогда я решил, что из тебя может что-то получиться.
— Тогда вы держались слишком спокойно, — заметил Кадиган, улыбаясь от удовольствия. — Могу я теперь отправиться за Ланкастером?
— В мире нет человека, за которым ты сейчас не мог бы отправиться, — серьезно ответил дядюшка Джо.
Когда ранним утром следующего дня Денни Кадиган приготовился к отъезду, дядюшка Джо пришел проводить его и принес два револьвера, чей возраст выдавали истертые пальцами рукоятки.
— Что ты скажешь об этих двух револьверах? — спросил он своего ученика.
— Полагаю, что это старые кольты.
— Возьми их, — протянул оружие старик.
Кадиган торжественно принял его.
— Попробуй, — предложил дядюшка Джо.
Денни оглянулся в поисках подходящей мишени, и, пока он искал, три большие вороны слетели с сосновых вершин и тяжело поплыли через прогалину. Денни вскинул револьверы и выстрелил. Первая птица камнем упала на землю. Вторая перевернулась в воздухе и начала стремительно снижаться, пронзительно жалуясь на судьбу. Кадиган милосердно покончил с ней третьей пулей.
— Очень приятные и точные револьверы, — одобрил он.
— Весьма древние, весьма средние, — покачал головой дядюшка Джо. — Они кажутся тебе похожими на другие револьверы?
— Они немного тяжелее, и у них длиннее стволы.
— Именно так, сынок. Достаточно удлинить ствол, чтобы стрелять в цель на десять ярдов дальше, чем из обычного кольта. А эти десять ярдов бывают нужны, и весьма.
Кадиган кивнул.
— Еще у них хорошие курки, — отметил он, крутя в руках револьверы. — Удерживают равновесие так, словно у них есть мозги.
