— Хорошенькая девушка, — прошептал Джексон, — одна со стариком в пустом городе. Ей, должно быть, чертовски одиноко. Бедная девушка! Мы не можем ее немного утешить, а, Сид?
— Не будь идиотом! — резко сказал Блэкуэлл. — У нас другая работа. Думай лучше о сорока тысячах долларов, которые дожидаются нас в горах.
— Уже год, как я не могу думать больше ни о чем другом, — ухмыльнулся Джексон. — Пришло время, чтобы, наконец, их достать.
Стремя в стремя их лошади поднялись на крутой подъем. С высоты далеко во все стороны была видна тихая заброшенная местность. С юга от холма появился пылевой шлейф, приближавшийся с запада. Блэкуэлл задумчиво посмотрел на Джексона.
— Возможно, это один из наших. Что ты думаешь?
Джексон погладил рукой приклад своего карабина.
— Будет видно.
— Ты думаешь, мы должны договориться? — спросил Блэкуэлл.
— Я думаю только о деньгах и о том, что моя доля станет больше, если некоторые парни протянут ноги.
Он открыл сумку, притороченную к седлу, и достал оттуда патроны для карабина. Его смех показался Блэкуэллу ледяным.
— Предоставь это мне, Сид.
Он пришпорил лошадь и направился в сторону пылевого шлейфа.
Блэкуэлл соскочил с седла и, сев на землю, начал сворачивать сигарету. Опершись на свой локоть, он лениво закурил, размышляя. Его лошадь стояла с опущенной головой и щипала пробивавшуюся кое-где из земли скудную траву.
Прошло около четверти часа, прежде чем Блэкуэлл услышал резкое эхо далекого выстрела. Оно прокатилось над выпуклой грядой холмов и ушло куда-то вдаль.
Прозвучал только этот выстрел, ответа не последовало. Полное безмолвие вновь воцарилось в этом краю.
Блэкуэлл катал сигарету между губ. Он думал о Триггере Джексоне. До сих пор Триггер работал безотказно. А он нужен ему, лишь пока живы другие. Он поможет убрать их с дороги, но потом придется убрать и самого Джексона. И тогда все сорок тысяч долларов достанутся ему одному.
Блэкуэлл так глубоко погрузился в свои мысли, что пропустил шаги двух приближающихся лошадей. Он очнулся, лишь когда услышал голос Джексона:
— Эй, Сид!
Джексон придерживал свободную лошадь рукой, седло этой лошади было испачкано кровью. Блэкуэлл сдвинул шляпу на затылок и стал внимательно следить за своим партнером. Что думал он сам, мог думать и Джексон. Может быть, Джексон уже приготовил пулю и для чего самого.
— Бито, несчастный дурак, — тихо засмеялся Джексон. — Он всегда был самым беспокойным из нас. Ну, теперь он нашел свой покой.
— Ты взял у него бумагу? Где она? — спросил Блэкуэлл.
— Конечно! Она в надежном месте, — ухмыльнулся Джексон и похлопал рукой по левой стороне груди.
Блэкуэлл протянул руку.
— Дай мне ее! — резко сказал он.
— Почему? — Джексон, все еще улыбаясь, повернул голову. Но его глаза уже не смеялись.
— Я — босс! — сказал Блэкуэлл твердо — Или ты забыл это, Триггер?
— Ты был боссом, — ответил Джексон со странным ударением. — Это уже прошло. Теперь у нас равное положение, и я считаю, что карта Бито так же хорошо сохранится у меня, как и у тебя.
Блэкуэлл, не сказав ничего, поднялся и сел в седло. Теперь он отлично понимал, как пойдет игра: Триггер задумал то же самое, что и он. Спектакль будет продолжаться, пока они не покончат со Счастливчиком и Харрисом, а потом им предстоит кровавая сцена с шестизарядными револьверами.
Солнце уже клонилось к западу, когда они увидели Пабло-Бонито. Они тут же остановили своих лошадей, спешились и, укрывшись за старым домом, тщательно осмотрели город. Все дома, кроме одного, казалось, вымерли. Дым из печной трубы вился над серой крышей. Поднялась пыль, когда двое мужчин, казавшихся издали маленькими, как куклы, вывели из загона четырех лошадей и повели их на водопой к колодцу.
— Ты говорил, — прошептал Джексон, — что здесь живут старик с девушкой. Но я вижу лишь двоих мужчин.
— Один из них — девушка, — сухо ответил Блэкуэлл. — Молодой парень справа, видишь? Это женщина, но она носит мужскую одежду и коротко стрижется, так как хочет скрыть свой пол.
— Но, Сид, откуда ты знаешь все это? — удивился Джексон.
Блэкуэлл снял шляпу, провел пальцами по потным волосам и снова надел ее.
— В конце войны я был здесь в патруле капитана Грэя. Мы должны были захватить важного офицера-янки, который ехал с фургоном в Калифорнию. Мы стояли тут три дня, и за это время каждый, кто имел глаза, мог увидеть это.
Джексон, смеясь, скрестил руки над седлом.
— Отлично, тогда стоит посмотреть на нее вблизи!
Блэкуэлл пристально взглянул на него.
— Триггер, мы остановимся перед домом, а не в нем, понятно?
— А почему?
— Я не хочу, чтобы ты особенно увлекался этой девушкой, пока мы не покончим с Чимарро и Харрисом. Понимаешь?
В глазах Джексона вновь появилось жесткое выражение. Он уже открыл было рот для резкого возражения, но сказал только:
— Ну ладно, Сид.
Они спустились с холма и увидели, что обе фигуры скрылись в доме.
— Они боятся нас, — проворчал Блэкуэлл.
Джексон, хихикая, потер руку об руку.
— Мне нравится, когда меня боятся, дружище.
Блэкуэлл был неглуп. Он услышал угрозу в этих словах и понял что она означает. Сейчас они еще партнеры, но, как только умрут остальные, станут врагами.
Напротив почтовой станции с другой стороны улицы стоял полуразвалившийся сарай. Он направил туда свою лошадь и спустился с седла в тени деревянной стены.
— Здесь мы остановимся.
Он отпустил подпругу и снял седло с потной спины своей лошади.
Джексон недоверчиво осмотрелся, прежде чем последовать его примеру.
— Другие заметят нас, как только приедут.
— Ну и что? — пожал плечами Блэкуэлл. — Их максимум двое, нас тоже. Мы убьем их сразу, как только они въедут в лагерь. Они умрут, прежде чем успеют о чем-либо догадаться.
— Да, если не захотят убить нас сами.
— Это вряд ли, Триггер, — ответил Блэкуэлл. — Да и как? Мы оба действуем быстрее их.
— Ну хорошо.
Джексон расседлал лошадь. Полчаса спустя временное жилище на двоих было уже устроено. Блэкуэлл сказал:
— Теперь нужно напоить лошадей. Триггер, ты это сделаешь?
Джексон отрицательно покачал головой.
— Нет, Сид. Только с тобой.
Кровь прилила к щекам Блэкуэлла. Глубокая складка рассекла его лоб.
— Что это значит? Это работа для одного.
— Да, но ты можешь выпустить в меня пулю, как только я повернусь к тебе спиной.
Блэкуэлл опустил голову. Недоверчивость, как стена, поднялась между ними и сделала их подозрительными. Он понял, чем это кончится. Они начнут подстерегать друг друга, и это будет продолжаться до тех пор, пока в живых не останется только один из них.
