Еще один поворот, и Винн остановился, тяжело переводя дыхание. Прямо под ним раскрылся зеленый травянистый склон, спускающийся к просторной долине. Слева и справа высились толстые кедры, и густой, темный лес поднимался выше по склону. Теперь Винн понял, что ущелье рассекало гору, и, двигаясь по нему, они прошли ее насквозь.
— Спасибо, — сказал Винн проводнице. — Вы нас очень выручили, мэм.
Та покачала головой, будто не понимала его слов, и сняла шляпу, поправляя узел русых густых волос. Потом осторожно вытянула поводья из пальцев Криса так, что тот не шевельнулся.
— Крис, — позвал Винн громко. — Эй, старик, ты проспишь все на свете.
Вместо ответа Крис качнулся вперед и навалился грудью на шею кобылы.
Вдвоем они осторожно стянули его с лошади и уложили на траву. Все седло оказалось залито кровью, и рубашка, и джинсы Криса были липкими и блестящими.
Проводница выхватила из-под рубахи короткий нож и разрезала окровавленный шарф. Крис лежал на боку, и, когда незнакомка распорола его рубашку, стало видно, где вошла пуля и где она вышла. Одна дырка чернела спереди под ребром, вторая оказалась выше, под лопаткой, и ее было невозможно разглядеть под сгустками крови. Женщина, стоя на коленях, одним движением стянула с себя белый нашейный платок. Свернула его пополам и накрыла оголенный бок Криса. С треском разорвав рубашку раненого, скатала ее в трубку, разгладила и обернула вокруг пояса, затянув узел. А потом вскочила на ноги и опрометью пустилась вниз по склону.
— Куда же вы, мэм? — крикнул Винн вдогонку, но женщина даже не оглянулась, спускаясь зигзагом по крутому косогору.
Буланая лошадка спокойно пощипывала траву у себя под ногами, и Винн понял, что хозяйка скоро вернется.
Крис лежал неподвижно. Винн еще никогда не видел его в таком состоянии, хотя им и случалось лечить друг друга от огнестрельных ранений, ушибов и похмелья. И метод всегда был один и тот же — повязка, холод и покой.
— Полежи пока, старик, — сказал Винн другу и расстегнул его оружейный пояс. — Сейчас придет доктор, принесет лекарство. А я позабочусь о твоем покое. Тебе удобно так?
Крис не отвечал, и это был плохой знак. Винн знал, что сейчас раненого нельзя оставлять одного. Следовало сидеть рядом, касаться его и разговаривать, чтобы не дать ему соскользнуть в ту яму, откуда затем трудно будет выбраться… Винн вспомнил всех погибших друзей и попросил их не звать к себе Криса. Он даже осмелился призвать Духа Медведя, чтобы тот посидел рядом с раненым, отгоняя Духа Ворона, который наверняка уже кружил где-то поблизости.
— Все в порядке, — вдруг произнес Крис, не открывая глаз. — Привяжи лошадей, Энди…
Энди? Пусть так, только держись, старик… Винн отвел лошадей ниже по склону и привязал их за разросшимся кустом. Прямо напротив выхода из ущелья лежала пара валунов, и он устроился между ними, положив под рукой оба винчестера, свой и Криса. Если преследователи и появятся в этом тесном проходе, он сможет их встретить.
Но из ущелья не доносилось никаких тревожных звуков. Зато ниже по склону послышались голоса, и Винну пришлось оглянуться. Незнакомка возвращалась в сопровождении трех женщин в длинных черных платьях и туго повязанных на головах белых платках. Вслед за ними поднимался коренастый, широкоплечий мужчина в такой же белой крестьянской одежде, как и проводница, но в сапогах и в черной шляпе. Переговариваясь на непонятном языке, женщины окружили Криса и переложили его на расстеленное одеяло, а потом подняли с травы и понесли вниз. Мужчина поднялся к Винну и сказал, махнув рукой в сторону ущелья:
— Оттуда никто не выйдет. Там никто не ходит.
— За нами увязалась банда. Угонщики скота. Они могут найти нас по следам.
— Следы? В кипящем каньоне не остается следов. И до сих пор его еще никому не удавалось пройти без проводника.
— Надеюсь, не удастся и сегодня, — сказал Винн, поднявшись из-за валунов.
— Меня зовут Питер, — мужчина широко улыбнулся — Наш дом внизу. Это мои сестры. Они позаботятся о твоем друге.
— А меня зовут Винсент Крокет. Спасибо, Питер. Мы ваши должники.
Тот пожал плечами:
— Я ничего для вас не сделал. Скажи спасибо Энни. Это она вас нашла.
Он был таким же смуглым и светлоглазым, как и его сестра, но оказался отнюдь не молчаливым.
— Хорошая лошадь, — сказал Питер, отвязывая кобылу Криса. — Дорогая лошадь. Маленькая голова, сильные ноги, тонкие копыта. Наверно, быстро бегает, очень быстро.
— Быстро.
— Твой друг, наверно, умрет, — сказал Питер. — Ты возьмешь его лошадь с собой? Я мог бы купить ее.
— Мой друг не умрет, — сказал Винн.
— Все умирают, — сказал Питер. — И ты умрешь, и я.
— Тогда зачем тебе его лошадь?
Питер жизнерадостно рассмеялся.
— Ты прав, — сказал он. — Ты очень-очень прав, Винсент Крокет.
Они спускались по травянистому склону, и вскоре внизу, за невысокой рощицей молодых деревьев, показалось несколько бревенчатых домов, стоящих вразброс. Едва заметная дорога уходила от них к реке и терялась за деревьями. Дальше на склонах холмов виднелись широкие прозрачно-зеленые прямоугольники полей и чересполосица огородов.
— Это твоя ферма? — спросил Винн.
— Это тоже моя ферма. Есть еще другая, большая. Там лошади, коровы, мулы. Там мельница. А здесь живет мой отец, и Энни с ним. Ему ничего не нужно. Только вода и хлеб. Сегодня мы пришли к нему в гости. Я, сестры, их дети. Это хорошо для твоего друга. Мы поможем ему. Все будет хорошо. Если он не умрет.
— Откуда вы? — спросил Винн, потому что никогда прежде не слышал такого говора, плавного и чуть замедленного, как у южанина, но с твердыми и четкими окончаниями, как у жителя Севера. Он с легкостью различал немцев и итальянцев, безошибочно узнавал французов, но всегда путал шведов и поляков. Одно можно было сказать точно — этот Питер явно не был китайцем или мексиканцем.
— Мы? Мы с Юга. Саванна, Джорджия. А ты откуда едешь?
— Мы были в Мексике, — сказал Винн.
— Мексика? Это очень далеко.
— А теперь пробираемся в Крофорд-Сити.
— Крофорд? Это не очень далеко, — сказал Питер. — Не так далеко, как Мексика. Но если ехать вдвоем, то даже до Крофорда можно не добраться. У нас тут вдвоем не ездят. Мы вас проводим. Если твой друг поправится.
— Не надо нас провожать. У нас нет ничего ценного, никто нас не ограбит.
— Ничего ценного? — Питер оглядел его. — Шляпа хорошая. Оружие. Сапоги совсем как новые. Лошадь с седлом — это целое состояние. Здесь не грабят, Винсент Крокет. Здесь убивают. И оставляют лежать голый труп. Через два дня от тела остается только несколько костей. А ты говоришь «ничего ценного».
— Да, — только и мог сказать Винн. — Весело вы тут живете.
