— Вы спите в задней комнате? — как бы между прочим осведомился Хопалонг. Егер оцепенел.
— Да. Что-нибудь еще купите? Если нет, у меня есть еще работа.
— Она подождет. — В глазах Хопалонга появился лед. — Вы что-нибудь слышали прошлой ночью, когда легли спать? Или скажем под утро, после двух?
— Что я должен был слышать? — нетерпеливо спросил Егер, глаза его бегали. — «Высокая проба» закрывается ровно в два. Через тридцать минут этот город похож на могилу.
Взгляд Хопалонга обежал полки и остановился на ящике со стамесками. Он выбрал одну и внимательно рассмотрел. Если его не обманывало зрение, такой же стамеской пытались открыть окно в салуне. Ширина та же... Он неожиданно поднял голову и уловил в глазах Егера настороженное, тревожное выражение.
— Вы продали недавно такую стамеску?
— Нет, — нерешительно промямлил Егер, — не припоминаю.
— Продали вчера? Или ее у вас отобрали?
— Нет! Вчера вечером магазин закрылся рано! А даже если и продал, неужто, думаете, я вам расскажу?
— Может, и расскажете, а может, и нет. Но если продали, то лучше рассказать.
Егер молчал, сузив глаза и упрямо выдвинув подбородок.
— Продал или нет, — произнес он с раздражением, — это мое дело. А теперь, если вам ничего не нужно, я пойду.
— Егер, — ледяным тоном сказал Хопалонг, — когда меня не сердят, я человек незлобивый, и мне нравится быть таким. Теперь, как и раньше, вашими основными клиентами будут шахты и ранчо «Наклонное Р». На «3 Джи» особо не надейтесь, а с Кларри Джексом вообще покончено. Решайте, с кем вы.
— Чтобы меня за это пристрелили? — огрызнулся Егер.
— Возможно. Иногда честный человек должен рисковать. Имейте в виду, Егер. Если у вас вчера ночью был посетитель, я об этом узнаю. Если сами не скажете, и собираетесь встать на сторону преступников, лучше закрывайте лавочку, уезжайте.
Егер заколебался, его лицо исказила ненависть.
— Ладно, — с горечью произнес он. — Вчера ночью здесь был Джекс. Он разбудил меня, купил патроны и новую винтовку. Потом взял одну из этих стамесок и предупредил, чтобы я молчал, не то он убьет меня. Потом хотел открыть окно в «Высокой пробе», но оно оказалось прибито гвоздями и Джекс смылся, когда на улице появились какие-то всадники.
— Он был один?
— Нет, с ним еще двое. Может, больше. Я видел только одного — Дада Лимена. Он вошел вместе с Джексом и стоял у окна, наблюдая за улицей.
— Что взял?
— Еду и много всякой всячины. Что еще хотите узнать?
— В какую сторону он поехал?
— Понятия не имею! — сердито ответил Егер. — Я не слежу за теми, кто сюда заходит. Не знаю, в какую сторону он поехал, и не хочу знать. До тех пор, пока Джекс меня не тронет, мне все равно, что он делает.
Кэссиди вышел из магазина и уселся на краю дощатого тротуара. Нахмурившись, сдвинул шляпу на затылок, обдумывал, что теперь предпринять. Где бы не находился раньше Джекс, сейчас он сменил логово и что-то замышляет. Едва ли он уедет из этих мест. Не тот он человек, чтобы бежать. Воспоминание о поражении будет мучить его, и Джекс, прежде чем уехать, должен одержать хоть маленькую, но победу... если он вообще собирается уезжать.
Тем не менее тот факт, что он пытался тайком пробраться в салун, свидетельствовал: отношения с Пони Харпером у них сейчас отнюдь не дружеские, и это наверняка и было причиной треволнений Харпера.
На дорогу легла тень, и Хопалонг поднял голову. Перед ним стояла Кейти — бледная и обеспокоенная.
— Хопалонг, у меня в ресторане Кон Гор. Он хочет с вами поговорить.
— Ладно. — Кэссиди поддернул оружейный пояс. — Как он?
— По-моему, нормально. По крайней мере, не ищет ссоры. Когда я сказала, что мне в ресторане не нужны никакие скандалы, он ответил: поэтому-то и выбрал его, такое место, где ты будешь вести себя спокойно.
Хопалонг дошел до ресторана вместе с девушкой и на крыльце, пропустив ее вперед, открыл дверь левой рукой. Он быстро переступил порог и встал лицом к Гору, который сидел в противоположном конце комнаты. При виде Хопалонга, Гор кивнул.
— Здорово, Кэссиди! Проходи, садись!
Хопалонг медленно пересек комнату, выдвинул стул и сел на него верхом.
— В чем дело, Кон?
Гор нерешительно помолчал, потом поднял глаза, и лицо его покраснело от смущения.
— Дела пошли не так, как надо, Кэссиди, но я хочу поговорить о мире. Мне не нужны неприятности.
— Это разумно, — согласился Хопалонг. — Мне они тоже не нужны.
Гор вздохнул с облегчением.
— Думаешь, Ронсон на это пойдет? — спросил он. — Похоже, мы были не правы. Уинди уговорил меня и Джона начать эту заварушку. Я его не обвиняю. Мы рассчитывали, что без Старого Быка молодой Ронсон не сможет дать отпор. В нем оказалось больше пороху, чем мы предполагали. Вот искали неприятности и получили их... больше, чем нужно.
— Ну, а твоя команда? Трой? Он ведь дрянной человек, Кон.
— Да. — Губы Гора скривились. — О Трое тебе не стоит волноваться. Он вышел из игры. — Гор заколебался, потом продолжил: — Я тоже не подарок, мне приходилось убивать, но когда мы с Хэнком повздорили, Трою не следовало вмешиваться и стрелять Хэнку в спину.
— И что дальше?
— Ну, я дал ему шанс, сказал: «Иди залезай в седло и сматывайся, или доставай револьвер». Он здорово разозлился, но пошел седлать. А потом, когда думал, что я не вижу, схватился за оружие. Я-то за ним наблюдал, и... словом, я оказался быстрее.
— Ладно, — коротко сказал Хопалонг. — Я говорил об этом с Ронсоном. Можешь пасти скот к востоку от Блю-Маунтинс, если признаешь право «Наклонного Р» на эти земли. Но мы никогда не допустим посягательств на наши пастбища. Воды и травы хватит на всех, Кон. Это ясно?
Гор воспринял духом.
— Конечно, ясно. Это по-честному, Кэссиди. Я всегда слышал, что ты честный и справедливый человек.
Он отодвинул стул и поднялся. Хопалонг, глядя ему вслед, подумал: это дело можно считать закрытым. Но оставался еще Кларри Джекс — его действительно следовало остерегаться. Страх и беспокойство Харпера подтверждали это. Харпер — любитель поговорить, с вкрадчивыми манерами, обычно строил планы и плел интриги, не останавливаясь перед убийством, если только это не грозило ему последствиями. Но в нем не было сердцевины, одна скорлупа. По сравнению с ним Кларри Джекс сильнее и значительно опаснее, владеет оружием не хуже лучших ганфайтеров. И очень жесток.
О том, что Джекс потерял рассудок, Кэссиди не знал, хотя иногда у него возникали смутные догадки. По действиям Джекса было видно: он не собирался уезжать.
Хопалонг зашел на кухню, налил себе чашку кофе и приблизился к столику, где сидел Харрингтон.
Управляющий шахтой взглянул на него.
