— Попробуйте только посадить ее на мель! — пригрозил Йоррэм. — Весь остаток жизни будете вспоминать об этом с содроганием! Ясно?
В ответ послышалась угрюмая воркотня, но Йоррэм и бровью не повел.
— Идите вверх к излучине, — распорядился он, — и загоните барку под ивы. Потом наломайте веток, забросайте ими палубу и корму. Пусть барка походит на куст. И помните, ребята: вам светит верная тысяча, если мы благополучно вернемся.
— Вернетесь с грузом или порожняком? — спросил все тот же мужчина с резким, гнусавым голосом.
— Как получится. Мне главное, чтобы барка была на ходу, наготове и полностью исправна.
— За свою часть работы я ручаюсь, — сказал шкипер. — Хочу только предупредить: с реки не спускают глаз. У этих ребят два быстроходных катера с пулеметами.
— Эти чертовы пограничники! — чуть слышно выругался Йоррэм. — Что-то они тут слишком расшевелились! Придется перебраться в другое место. Но сейчас поздно что-либо менять, Джерри. Это все. Удачи!
— Удачи! — откликнулся Джерри и махнул рукой на прощанье.
Машина, громыхая, скатилась по сходням и взобралась на насыпь, фыркая, как лошадь на корде, которую гоняют по кругу. Частично насыпь оказалась размытой, но благодаря широким шинам автомобиль все-таки не сполз вниз, удержался на склоне, а потом сделал подъем.
Взобравшись на насыпь, путники огляделись. Горный ландшафт сменился ровной местностью. Франческа открыла глаза и выпрямилась на сиденье.
— Теперь я сяду за руль, — заявила она. — Я знаю, куда ехать!
Йоррэм поменялся с ней местами, и девушка повела машину прямо вперед, продираясь сквозь заросли меските, стараясь увернуться от его стеблей и веток, низко опускающихся к земле.
— Ты только посмотри! — восхитился Йоррэм. — Красотка, не правда ли? А как ведет машину? Классно! Как по струночке!
Дальше путники ехали молча. В полной тишине сделали небольшой круг и, обогнув город слева, очутились на задворках Сан-Тринидада. Франческа остановила машину и дважды просигналила.
Они молча ждали. Неподалеку послышался долгий и печальный крик совы, затем в кустах что-то зашуршало. Это оказался какой-то пеон в лохмотьях, ведущий на поводу трех мулов. На спинах животных красовались высокие мексиканские седла, по краям отделанные кожей. Седла были настолько изношены, что кожа на них потрескалась. К ним были приторочены небольшие тюки.
— Это Джо, — пояснила Франческа, выскакивая из машины. — Джо, ну как они?
— Погонял их немного, — ответил Джо. — Мы прошли миль двадцать. Теперь они достаточно потные и грязные, словно все время были в пути.
— Где ты их раздобыл?
— А-а, — протянул пеон.
— Надеюсь, ты за них заплатил?
— Платишь, когда приходится, а так — просто берешь, — философски заметил Джо. — Зачем платить за то, что в Мексике можно взять даром?
— Ты идиот! — взорвался Йоррэм. — А если кто-нибудь узнает этих мулов? Ты все испортил, кретин!
— Да Бог с ними! — невозмутимо протянул Джо. — Все они одинаковые. Их могла бы различить только мамаша. Коню в зубы не смотрят, тем более что им я зубы подпилил. По коням!
Йоррэм и девушка тщательно осмотрели животных и в конце концов решили, что они подойдут.
Йоррэм повернулся к мексиканцу. Тот, видимо, любил пофилософствовать и верил в Дары Провидения. Он считал, все, что сваливается ему в руки, посылает сам Господь.
— Возвращайся к реке, — велел ему Йоррэм. — Пойдешь вверх по берегу, пока не наткнешься на барку. Там наши ребята. Останешься с ними. Ты вооружен?
— Кое-что имеется. — Джо продемонстрировал винтовку, висевшую на плече.
— Учти: сегодня играем не по правилам. Сначала стреляем, потом задаем вопросы. Передай это ребятам.
— Им это не понравится. А я не против! Пока, шеф! — И, повернувшись на каблуках, Джо ушел, широко шагая.
— Хороший парень, — заметил Йоррэм, глядя ему вслед.
— Слишком хороший для такого дела, — отозвалась с некоторым раздражением Франческа. — Генерал — это не капрал, Йоррэм! Он украл этих мулов, и нам может не поздоровиться!
— Теперь поздно лить слезы, — отрезал Йоррэм. — Пора начинать, Франческа.
Уэлдон не переставал удивляться взрослым, опытным мужчинам, подчинявшимся мановению пальца юной девушки в таком, по всей видимости, важном деле.
— Мы опоздали почти на полчаса, — сказала она. — Возможно, они уже легли спать.
— Но не в такую ночь, — возразил Йоррэм. — Дивная ночь, Франческа!
— Дивная для них, когда они начнут за нами охотиться, — огрызнулась она.
Франческа легко, без всякой помощи, вскочила в седло, усевшись на нем боком. Уэлдон заметил в ее руках кастаньеты.
— Вы готовы?
Уэлдон и Йоррэм оседлали двух других мулов.
— Роджер, — обратилась девушка к Каннингему, — вам придется действовать в одиночку. Не возражаете?
— Нет, — откликнулся он без особого энтузиазма.
— Отправляйтесь через полчаса после того, как мы уедем. Поезжайте медленно по улице и погудите пару раз, чтобы предупредить нас.
— Понял.
— Когда доберетесь до кафе, — кстати, вам знакомо это место?
— Знакомо.
— Приготовьтесь, Роджер. Вероятно, придется стрелять. Держите револьвер под рукой.
— Вы что же, тоже собираетесь стрелять? — резко спросил ее Каннингем.
Вместо ответа, она выхватила из складок платья небольшой никелированный револьвер. Он сверкнул в лунном свете, и девушка, рассмеявшись, убрала его.
— Глупая девчонка! — с яростью выкрикнул Роджер.
— Поздно поворачивать назад, — ответила она и поехала впереди отряда в город.
Бенджамен Уилбур любил жизнь полную риска и любил получать выгоду. Медицина могла бы удовлетворить его, если бы дважды в день он делал операции, от которых зависела жизнь или смерть. Но поскольку таких счастливых обстоятельств ему не выпадало, а кроме того, он был немного опрометчив в своих медицинских экспериментах, Бен оставил эту благородную профессию и скитался по свету, открывая его для себя. И много чего открыл, будьте уверены!
Но нигде Уилбур не чувствовал себя так вольготно и уютно, как в кафе Мигеля Кабреро в городке Сан-Тринидад. Кафе не приносило Кабреро столько дохода, как казино. Но это солидное заведение ему больше приходилось по душе, чем игорный дом, поскольку здесь не было никакого риска. Любой мог пригласить сюда кого угодно и вкусно накормить гостя. Хорошая еда располагает к согласию, а согласию сопутствует удача. Так рассуждал Кабреро. В этом мексиканце сохранились еще какие-то остатки честности. Он и его смуглая толстощекая жена любили свое кафе и много сил вложили в него, чтобы сделать его как можно более привлекательным. Зал, расписанный в красных и желтых тонах, блистал позолотой. С картин, висевших на стенах, смеялись или улыбались обольстительные красотки, а большие зеркала давали возможность клиентам увидеть их собственные довольные физиономии. Но обычно, за исключением немногих холодных зимних месяцев, посетителей обслуживали на открытом воздухе.
