Один из индейцев спешился и лег попить. Начав подниматься, он насторожился, но все-таки встал. Выпрямившись, он посмотрел вверх по ручью, и долгое время глядел, казалось, прямо в глаза Харди. Мальчик знал, что увидеть его невозможно, но сидел очень тихо и молился, чтобы Бетти Сью и Биг Ред не издали ни звука. Наконец индеец отвернулся.
Вскоре все трое уехали; но в последний момент все тот же индеец обернулся и бросил пристальный взгляд назад. Харди продолжал таиться, пока они не отъехали достаточно далеко, а потом разбудил Бетти Сью.
Он понял, что им необходимо уйти отсюда. Уйти прямо сейчас. Харди был уверен, что этот рослый индеец непременно вернется.
Билл Сквайрс сидел на корточках, опираясь спиной о столб корраля.
— Это было, пожалуй, четырнадцатого. Я спустился с левой развилки и увидел свежий след фургонов. Искать караван было уже поздно, но я пошел по следу, надеясь поболтать и одолжить у них кофе. К тому же мне было любопытно узнать, о чем они думали, пускаясь в путь накануне зимы. — Билл Сквайрс сплюнул и перекатил жвачку за другую щеку. — Утром шестнадцатого я их догнал. — Он взглянул на Скотта Коллинза. — Да, я помню мальчика. Он точно был там, и девчушка Энди Пауэлла ходила за ним по пятам. Славный мальчуган. Живой. А уж вопросы об индейцах и всяком таком из него прямо лезут.
— Вы знали Пауэлла?
— Еще бы! Конечно! Мы с его отцом были друзьями в Пенсильвании, когда Энди еще только родился. Разумеется, я знал Энди. Всякий раз, возвращаясь домой, я виделся с ним. Правда, дома я бывал не часто, но все же время от времени… Он рассказал мне о мальчике и о лошади. — Сквайрс беспокойно взглянул на Коллинза. — Лучше бы ни один индеец не увидел этого жеребца! Он отдал бы за него руку. Я не об апачах говорю — те сперва заездят лошадь до полусмерти, а потом съедают. Я говорю о шайенах, сиу, кайова и других которые знают толк в лошадях.
Поникший Скотт Коллинз сидел, чувствуя, как растет внутри какая-то странная пустота; его подташнивало. Он надеялся на чудо, молился о том, чтобы мальчик остался жив.
— Двумя-тремя днями позже я наткнулся на след индейцев, — продолжал Сквайрс. — Команчи, притом забравшиеся слишком далеко на север. Их было не больше девяти или десяти человек, но они гнали с дюжину подкованных лошадей и несколько голов скота — значит, на кого-то напали. — Он помолчал, сплюнул и проговорил: — Теперь смотрите. Это было слишком далеко от каких-либо поселений, а ни один команч не способен перегонять коров — во всяком случае, не тогда, когда находится вдалеке от дома. Получалось, что они напали на кого-то поблизости и еще не успели этих коров съесть. Я подумал, что скорее всего они могли напасть на тот караван, и вернулся по их следам. Конечно, индейцы могли убить всех, но вдруг кто-то все же остался в живых. Переселенцев было больше, чем команчей, и у них был шанс отбиться. Но им не повезло. По-моему, индейцы напали на них перед рассветом или на рассвете. Это было видно по тому, как лежали трупы. Нигде ни одной стреляной гильзы, кроме как от ружья Энди Пауэлла. Он один сумел несколько раз выстрелить — больше никто.
— Что с малышами? — Скотт Коллинз заставил себя выдавить этот вопрос, но ответ ему услышать не хотелось.
Сквайрс сочувственно посмотрел на него.
— Ну что ж, я не из тех, кто возбуждает в людях напрасные надежды. Я похоронил всех, кого нашел, но среди них не было ни мальчика, по росту похожего на вашего, ни этой девочки Энди.
Несколько минут все молчали. Потом Скотт Коллинз достал трубку, набил ее и закурил; он старался мыслить логически, подавляя в себе страх и горе. Сейчас это было ему нужнее, чем когда бы то ни было.
— Ни у кого из детей не было шанса скрыться, — сказал Дэрроу. — Во всяком случае, не посреди голой прерии. Команчи увезли их с собой.
Сквайрс глубокомысленно жевал неизменную жвачку.
— Сомневаюсь, — произнес он наконец. — Эти команчи ехали быстро. Они даже не захватили с собой ни одной женщины. Это был молниеносный налет, разгром, за которым последовало бегство. Команчей ведь было мало, и они были далеко от дома. Не забывайте, все случилось в землях шайенов. Конечно же, там встречаются и другие индейцы, например пауни. Маленький военный отряд команчей не стал бы рисковать. — Помолчав, он добавил: — Коллинз, я боюсь подавать человеку надежду, когда для этого очень мало оснований, но сдается мне, этим малышам каким-то образом удалось скрыться. — Он снова сделал паузу, потом задумчиво произнес: — Два малыша, одни в прерии…
Скотт думал, стараясь поставить себя на место сына. Как ни странно, это придало ему уверенности. Харди был серьезный мальчик, достаточно осторожный и приспособленный для жизни в диких местах. Может, это глупо — пробуждать в себе беспочвенные надежды, но Коллинз никак не мог отделаться от ощущения, что Харди жив.
— Если вы не нашли их тел и полагаете, что команчи не увезли их с собой, то они должны быть где-то в тех местах.
— Не знаю. Как долго могут продержаться малыши — без пищи, без снаряжения, без помощи? И все же, — добавил Сквайрс, — одна вещь смущает меня с тех самых пор, как я оставил этот сожженный караван. Что сталось с большим жеребцом? Я изучал следы, оставленные команчами; поверьте, я хоть сейчас могу нарисовать следы каждой лошади; но отпечатков копыт жеребца там точно не было.
— Харди мог скрыться вместе с лошадью, — сказал Скотт Коллинз. — Этот жеребец следовал за ним по пятам, как щенок, с тех самых пор, как был маленьким жеребенком. — Он выбил трубку и встал. — Я возвращаюсь, Сквайрс. Если дети живы — я их найду, если нет — отыщу их тела и похороню.
Билл Сквайрс посмотрел на него из-под лохматых бровей.
— Зима на подходе, парень. Когда я уезжал оттуда, погода стояла еще неплохая, но теперь перелом может наступить в любой день. — Он помолчал. — Ты должен посмотреть правде в глаза, Скотт. Если малыши сумели ускользнуть — а я думаю, что они сумели, — то сейчас их уже нет в живых. Просто невозможно, чтобы они там выжили.
Коллинз натянул куртку и подхватил винтовку.
— Мальчик работал со мной с тех пор, как стал ходить. Он сообразительный и серьезный не по летам. Он умеет ставить силки и охотиться на кроликов с самодельными луком и стрелами. Я воспитывал его так, чтобы он сумел о себе позаботиться. И еще, — добавил он, — если мальчик жив, он будет ждать меня. Что до Биг Реда, то этот жеребец обгонит любую лошадь на Великих Равнинах. Если дети взберутся на эту лошадь -никакому индейцу их вовек не поймать.
— Ну что ж, — поднялся Билл Сквайрс. — Двух мнений здесь быть не может. Поехали, поищем.
— Вы оба дураки, — проворчал Дэрроу. — Как бы мне ни было больно об этом говорить, но индейцы убили обоих малышей. — Он поднял глаза на Коллинза. — Не обижайся, Скотт, но подумай сам: если вы туда поедете, в результате только убьют еще и вас.
