— Я знаю ее как свои пять пальцев, — сообщил Йоррэм, спокойный как всегда, но его громкий голос перекрывал урчание мотора. — Сто лошадиных сил, изготовлена по специальному заказу. Бог ведает, на что она способна! Да вы сами посмотрите! В ней семь человек, а мчится как ветер. Пригнитесь, ребята, — предупредил он. — Сейчас начнется стрельба.
И действительно она началась.
По меньшей мере три винтовки обстреляли серую машину. Словно заработал пулемет.
В это время они проносились мимо подножия горы Бычья Голова. Вокруг простирался горный ландшафт. Свернув, оставили его позади.
Затем Франческа направила серый автомобиль под уклон, в узкую лощину.
И снова раздался голос Йоррэма, на этот раз громкий и взволнованный:
— Франческа! Франческа! Ты что, с ума сошла? Впереди пропасть!
Казалось, она ничего не слышит. Лицо у нее стало каменным. Девушка сидела прямо, застыв за рулем, и только руки ее двигались вместе с ним, выпрямляя машину, время от времени увязавшую в мягком и рыхлом песке. Иногда мелкие камешки, влетая через разбитое ветровое стекло, ударяли Уэлдона по лицу. Должно быть, они попадали и в лицо Франчески, но та оставалась невозмутимой.
— Франческа, ты меня слышишь? — орал Йоррэм, вскочив на ноги.
Машина шла под уклон. Держась посреди дороги, девушка набирала скорость, выжимая из двигателя все, на что он был способен. Ветер свистел в ушах, теребил волосы.
— Франческа! — завопил во всю глотку Йоррэм. — Ты разобьешь машину вдребезги и погубишь нас всех! Впереди пропасть! Пропасть! Вот идиотка! Уэлдон, Уэлдон, ради Бога, отбери у нее руль!
Уэлдон автоматически положил на руль свою широкую ладонь.
Не повернув головы, Франческа громко и отчетливо произнесла, перекрывая шум ветра и рев мотора:
— Я знаю, что делаю!
Уэлдон убрал руку.
— Сядь! — крикнул он Йоррэму. — Она не подведет. Все будет в порядке!
Йоррэм рухнул на заднее сиденье, закрыв лицо руками.
Обернувшись, Уэлдон увидел не только его, но и преследовавшую их машину. Та свирепо, как дикий зверь, одолела подъем и теперь спускалась по ближайшему склону. Она быстро нагоняла их, расстояние между машинами сокращалось. Казалось, уже ничто не помешает пограничникам завладеть своей добычей. Уверенные в своей победе, они даже перестали стрелять, хотя находились так близко, что с легкостью могли бы перебить их всех.
При свете луны, заливавшей окрестности серебром, Уэлдон отчетливо разглядел длинные стволы их винтовок и темную маску на лице водителя. «Что ж, страна, наверное, вознаградит его по заслугам, — подумал он, — не зря же человек так рвется в бой, вкладывая в преследование всю душу!»
Затем, повернувшись и устремив взгляд вперед, увидел какую-то темную полосу, пересекающую дорогу. Внезапно расширившись, она превратилась в глубокий ров. Йоррэм что-то крикнул с заднего сиденья. Ров оказался узкой и глубокой расщелиной с крутыми краями. А они мчались прямо к ней, не снижая безумной скорости, с какой только что спустились по склону холма.
С верхней точки ближайшего края расщелины машина бросилась вперед. Что их ждет — жизнь или смерть? Они пронеслись над бездной. Глубоко под ними, на дне ущелья, блеснула вода. Колеса машины коснулись песка на другой стороне пропасти. Страшной силы удар на какой-то момент лишил автомобиль скорости, но затем он медленно двинулся вперед. Спасены!
Спасены, если только настигающий их дьявол не использует тот же шанс!
Все, кроме Франчески, обернулись. А она, не знающая страха, энергично выжав сцепление, продолжала вести машину вперед. Чудо, что ее колеса выдержали такой удар! И тут они увидели, как длинный автомобиль пограничников подлетел к той самой отметке, с которой их машина только что перенеслась через бездну.
Одновременно раздался раздирающий душу отчаянный вопль, вырвавшийся из нескольких глоток. Это был ужасный, звериный, неистовый крик, который — Уэлдон был в этом уверен — останется навсегда в его сердце! Не в силах отвести глаз, он смотрел, как огромный автомобиль затормозил на самом краю расщелины. Его развернуло, закрутило, передние колеса зависли над пропастью. И все-таки водитель удержал машину!
Со вздохом облегчения Уэлдон повернул голову и обнаружил, что они стоят, а Франческа лежит на руле, бессильно опустив руки.
Он выскочил из машины и вынес из нее девушку. Дикинсон наклонился над ней, прижав ухо к сердцу.
— Я было решил, что ей конец! — проворчал он. — Услышав этот ужасающий вопль, она упала, как будто ее пронзила пуля. Но это всего-навсего обморок!
— Садись за руль! — зарычал Йоррэм, обращаясь к Каннингему. — «Всего-навсего обморок», — свирепо передразнил он Дикинсона, когда все они снова забрались в автомобиль и Уэлдон устроился позади, придерживая обмякшее тело Франчески. — Всего-навсего обморок! — сердито повторил, подчеркивая каждое слово. — А я уверен, что это ее доконало. Она никогда уже не будет такой, как раньше, — никогда! Франческа извела себя вконец. У женщин так и бывает. Они могут держаться до какого-то предела. И все. Мужчина — другое дело. Он может сто раз обжечься — и снова возьмется за свое. Но Франческа сломалась. Сегодня утром она в моих глазах стоила полмиллиона, а сейчас не стоит и цента! — Йоррэм никак не мог успокоиться.
— Ничего, — откликнулся Дикинсон с мрачной улыбкой и ткнул пальцем в Уэлдона. — Он подберет этот утиль!
Это было произнесено с такой жестокостью, презрением и радостью, что до Уэлдона не сразу дошел смысл сказанного. Только спустя минуту понял, что рядом с ним сидит человек без сердца, каких хватает в этом мире!
Он не смотрел на Дикинсона. И даже не сердился на него. Он испытывал те же чувства, что и человек, который перегнулся через борт корабля и вдруг заметил рыбу-меч, всплывшую на поверхность и вновь скрывшуюся в глубине океана.
Франческа пришла в себя почти так же быстро, как и отключилась. Повернувшись к Уэлдону, она вцепилась в него:
— Они все погибли?
— Никто не погиб! Ни один человек, — успокаивал ее юноша. — Все живы. Вы меня слышите? Никто не пострадал. Они остановились на краю скалы. Передние колеса сорвались, но все обошлось. Слышите, Франческа?
Ему пришлось повторить это несколько раз. Девушка была как в тумане и походила на человека, очнувшегося после наркоза.
Наконец поняла:
— Все живы?
— Все.
Она все еще цеплялась за Уэлдона, и он почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. Потом вздохнула с облегчением.
— Мне уже гораздо лучше, — сообщила, высвобождаясь из рук парня и усаживаясь между ним и Дикинсоном, который смотрел прямо перед собой. Легкая усмешка не сходила с его лица, которое не выражало ничего, кроме презрения к человеческой слабости. Бросив на него беглый взгляд, девушка придвинулась поближе к Уэлдону.
