— Мы уже скоро едем, так что почту за честь, мистер Хескет. — Тут у нее возникло непреодолимое желание задать ему вопрос, от которого она так и не смогла удержаться: — А разве не мистер Крокетт истинный владелец прииска?
Взгляд его на мгновение сделался неприятным, потом ласковым и даже каким-то вкрадчивым. Улыбка искривила его тонкие губы.
— Мистер Крокетт? Он владеет довольно большой частью акций, но уже не имеет отношения к «Соломону». — Хескет осторожно заглянул ей в глаза. — Где вы слышали о нем?
— О, вас интересует, откуда мне это известно? Один человек на рынке… или, как это там называется, на бирже… Мистер Мэгуайр расспрашивал его об акциях «Соломона», и тот сказал, что истинный владелец прииска Уилл Крокетт.
— Да это смешно! — задыхаясь, воскликнул Хескет. — Он уже не имеет отношения к прииску. Он там совершенно посторонний человек!
— Вы едете с нами одним дилижансом, мистер Хескет?
— Да, наверное, еду. Конечно, еду.
Позже, идя по улице, он услышал позади тихий голос:
— Заверните за угол, мистер Хескет, и зайдите в салун. Кое-кто хочет поговорить с вами.
Через изрезанный надписями стол на Хескета смотрел болезненного вида человек. Хескет удивился.
— Пятьдесят долларов? Интересно, что ты можешь мне рассказать за пятьдесят долларов?
Изможденное лицо оскалилось в улыбке, обнажив сломанный желтый зуб.
— Может, и ничего. Только мне показалось, что Маркус…
— Маркус?..
— Пятьдесят долларов.
Хескет некоторое время колебался, потом раздраженно выложил на стол монеты.
— Маркус страшно любопытен, мистер Хескет, и всегда все разнюхает. Я видел, как он говорил о чем-то с биржевиком, а потом договаривался с Джо Поттавоттами.
— Это еще кто такой?
— А-а, налетчик. Промышляет на дороге к востоку от Сакраменто, останавливает дилижансы. По-моему, Маркус интересовался этой актрисой, все расспрашивал о ней. Потом долго шептался с Джо Поттавоттами, вот я и смекнул, что вам это может показаться любопытным и вы согласитесь отстегнуть пятьдесят долларов.
Тим взял монеты.
— Ну ладно, мистер Хескет, может, когда увидимся. Только будьте осторожны. Слышите? Будьте осторожны. С Джо поедет еще один человек. Уж он-то точно не похож на других. Ну, в общем, вы понимаете, о чем я говорю. Вот и спрашивается: зачем он понадобился Маркусу? Ведь актрису никто не собирается убивать… Но если там будет Джекоб…
— Джекоб? Какой еще Джекоб?
— Просто Джекоб. Там, где он появляется, обязательно кого-нибудь убивают. Вот я и спрашиваю, мистер Хескет, кто жертва на этот раз?
Элберт Хескет сидел неподвижно, сложив руки на столе. Мгновение спустя он произнес:
— Спасибо. Да… большое спасибо.
Тим удалился. К Хескету подошел официант, дородный, усатый мужчина с огромным, выпирающим животом.
— Ну вот, опять… Этот тип вечно дает деру, не заплатив!
Хескет выложил на стол монету, потом еще одну, золотую в двадцать долларов, и накрыл ее рукой.
— Мне нужен человек с хорошей лошадью. Думаю, за двадцатничек ты мог бы расстараться и найти такого.
— Есть у меня такой. Давайте сюда двадцатку.
— Это после. Сначала я поговорю с ним. Веди его сюда.
— А ну вас! Какого черта!.. — Официант помолчал, потом согласился: — Ну ладно уж, так и быть.
Хескет глотнул вина, стараясь не замечать шума голосов, крепкого запаха тел и грубой брани. Он отпил половину, когда рядом с ним за стол опустился неряшливого вида бородатый мужчина в шляпе с широкими опущенными полями. Хескет бросил на него холодный, неприязненный взгляд.
— Мне нужен человек, который доберется до Вирджиния-Сити быстрее, чем Поуни.
— Такое невозможно.
— У меня есть сто долларов, которые шепчут мне, что это очень даже возможно.
— Еще половину за лошадей. Придется платить за смену.
— Идет. Пятьдесят плачу сейчас, а сотню получишь, когда доставишь послание.
Бородач потер переносицу, окинув Хескета изучающим взглядом. Этот человек казался ему явно преуспевающим.
— А что передать-то, от кого весточка?
— Говорить ничего не надо, вопросов тоже не задавать. Я люблю тех, кто умеет держать язык за зубами. — Хескет помолчал, потом прибавил: — А с теми, кто треплется о моих делах, у меня разговор короткий.
Вырвав из записной книжки листок, он начертил грубую схему.
— Найдешь нужного человека в этой вот хижине. Зовут Ваггонер. Возможно, у него не окажется при себе нужной суммы, но он знает, где достать деньги.
Когда бородач ушел, Хескет допил вино. Маркус Зетцев заплатил часть денег, чтобы помочь Хескету завладеть контрольным пакетом акций «Соломона». Если с Хескетом что-нибудь случится, акции перейдут к Маркусу, так что тот наверняка что-то задумал. Все-таки иметь дело с мошенниками гораздо легче — всегда знаешь, что они так и норовят обчистить тебя, хотя и делают вид, что боятся.
Что делать — поехать дилижансом или понадеяться на Ваггонера? Если он останется в Сан-Франциско, Зетцев обязательно подошлет к нему кого-нибудь из своих ребят, и на этот раз предупредить его будет некому. Нет, он поедет дилижансом, но сначала предпримет кое-какие меры. Он возьмет оружие, кроме того, в дилижансе будут женщины, а эти грабители с большой дороги не трогают слабый пол. Ты можешь убить мужчину, но если допустишь грубость по отношению к женщине, здесь, на Западе, тебя запросто вздернут.
Хескет уже кое-что разузнал о Джекобе. Этот необычный убийца не имел дела с бандитами, но когда образовались отряды линчевателей, принявшиеся наводить порядок и отлавливать всякий сброд, Джекоб оказался в их рядах. Похоже, никто даже не знал его в лицо, но побаивались.
Элберт Хескет не любил убивать собственными руками, но иногда случается так, что…
На вращающемся стуле Маркуса Зетцева сбоку висела кобура, в ней лежал «ремингтон» 36-го калибра. Стул загораживала поверхность стола, и очень немногие из тех, кто посещал контору, могли видеть кобуру с револьвером. Для этого пришлось бы очень близко подойти к столу и заглянуть через него, и все равно заметить ее можно было только в том случае, если стул оказывался развернутым под определенным углом.
Темные улицы к ночи становились совершенно безлюдными. Чуть подальше, в северных кварталах из салунов доносилась музыка и пьяные крики.
Элберт Хескет в грубой одежде шел вниз по неосвещенному переулку и вскоре завернул за угол, где находился товарный склад и контора Зетцева. В конторе светилось единственное окно, и ему пришлось подниматься почти в темноте, осторожно нащупывая ногами ступеньки. Хескет повернул ручку. Как он и предполагал, дверь оказалась заперта.
