Зейн Грей - Клан Аризоны

— Это что — совет, предчувствие или угроза? — серьезно спросил он.

— Нет, конечно, не угроза, скорее все остальное, — с горечью в голосе ответила она.

— Ну, тогда я точно никуда не уеду.

Она смутилась и не сразу нашлась, что ответить. Посмотрела на свое ведро и хотела было подняться, но тут вспомнила о том, что все это время она сидела с задранной почти до колен юбкой, опустив ноги в воду. Тогда она еще больше смутилась, вскочила и оправила юбку.

— Нан, можно я провожу вас и попробую с вами познакомиться поближе? — прямо спросил Додж.

— По-моему, все это время вы только этим и занимались.

— Но, тем не менее, я до сих пор ничего о вас не знаю. Я даже до сих пор не смог вас хорошенько разглядеть.

— Ну, вы можете поехать вслед за мной на своей лошади.

— И тогда вы пригласите меня к себе домой? — с нетерпением спросил Додж.

— Знаете, сейчас уже далеко не утро и похоже, что вы уже давно в пути, по крайней мере отсюда довольно далеко до другого ближайшего ранчо. А мой отец никогда не позволит, чтобы путешественник уехал отсюда голодным и усталым.

— Ваш отец? Ну да, я понимаю. Вас-то нисколько не волнует, что я могу быть голодным и усталым. Нан, кажется, это конец моей поездки.

— Это? Что вы имеете в виду? Этот лес, этот ручей, ранчо моего отца или что-то другое?

— Скорее всего, я имею в виду вас, Нан.

Девушка была настолько удивлена таким неожиданным признанием, что сначала даже не знала, как ей на него реагировать — чувствовать себя оскорбленной, обиженной или, может, рассмеяться в ответ. Додж моментально понял, что спасти ее доброе расположение к нему может только его полная искренность.

— О, пожалуйста, только не принимайте меня за бродячего покорителя женских сердец.

— А что еще я должна думать? — с недоверием воскликнула она. — Не забывайте, что это аризонская глушь, и я всего лишь дочка бедного провинциального фермера.

— Да, нет же, я вовсе не шучу. Поверьте, что если бы даже ваш отец был самым богатым фермером в Аризоне, я не мог бы относиться к вам с большим уважением. Но просто мне не хочется выжидать многие месяцы для того, чтобы сказать то, что я думаю. Прошу вас, позвольте мне проводить вас.

— А откуда вы узнали, что меня зовут Нан Лилли? — неожиданно спросила она.

— Я понял это сразу, как только увидел вас.

— Как это?

— Там. в Рисоне, есть один парнишка, Том. Я ночевал у них в доме. Он мне и рассказал о вас.

— Томми Барнет? — воскликнула она и сразу же расслабилась. — Ах он маленький мошенник! Когда вы его встретили?

— Вчера вечером. Когда я приехал, уже стемнело. Тут он мне и подвернулся, ну я и попросил его найти мне место, чтобы переночевать. Он отвел меня к себе домой. Я сказал ему, что ищу работу, и он мне посоветовал обратиться к Року Лилли. А сегодня утром он решил, что я ваш техасский воздыхатель и приехал сюда специально за вами. Очень сметливый мальчишка. Мне показалось, что он от вас просто без ума. Потом он мне рассказал, что у вас неприятности, — какая-то история между вашим отцом и неким Баком Хатуэем. Он говорил, что этот Бак Хатуэй к вам сватался и ваш отец дал свое согласие, но вся беда в том, что вы к Баку Хатуэю совсем не расположены.

Ее лицо залилось румянцем и она гневно воскликнула:

— Несносный глупец! Как он мог рассказать все это совершенно незнакомому человеку!

— Ну, Нан, поверьте мне, что его сердце выбрало надежного поверенного для вашей тайны. Давайте не будем сердиться и кричать друг на друга, позвольте мне пойти вместе с вами.

— Нет! Нет! Ой, как стыдно! — горько воскликнула девушка, закрыв лицо руками.

Додж подождал, пока она немного справится со своими чувствами. Может быть, он повел себя слишком стремительно и грубо вмешался в ее дела, но что еще ему оставалось? Лучше уж сразу сказать правду. Если Томми действительно не более, чем маленький глупец, и если Нан неравнодушна к этому сомнительному Баку Хатуэю, то чем скорее он об этом узнает, тем лучше. Тогда ему ничего не останется, как просто взять и уехать с тем, с чем и приехал. Но сердце его колотилось в груди тяжело и стремительно.

— Нан, вам нечего стыдиться, я не вижу ничего плохого в том, что Томми мне все рассказал. Скажите же мне, что вас тревожит, — наконец сказал он.

— Но я вас совсем не знаю, — почти простонала она.

— Ну, это мы быстро исправим, дайте мне только возможность. Позвольте мне пойти с вами, если только… — он не закончил своей фразы, ожидая, пока она соберется с мыслями. Тогда она подняла голову и взгляд ее изменился.

— Но зачем — вы — сюда — приехали? — с расстановкой спросила она.

— Просто мне нужна была работа, и я наводил справки. Я в любом случае обратился бы к вашему отцу. Но если быть до конца честным, я должен сказать вам, что после разговора с Томми я воспринял всю эту вашу историю всерьез и решил, что могу помочь вам выпутаться из беды, если, конечно, это действительно необходимо.

Она пытливо посмотрела на него своими темными глазами, которые, казалось, заглядывали ему в самое сердце. Если бы он не влюбился в Нан Лилли прежде, чем увидел ее, то это непременно произошло бы в эти мгновения. Но ситуация была настолько напряженной, что у него не было времени заниматься самокопанием.

— Значит, вы приехали сюда специально для того, чтобы помочь мне выпутаться из беды? — крикнула она ему через ручей высоким, звенящим от напряжения голосом. Чувствовалось, что ни один человек еще не предлагал своей помощи Нан Лилли. — Мистер Мерсер, я совсем не уверена в вас. Это так… так неожиданно… Но… но если бы это было правдой, я бы молилась на вас. Но это не может быть правдой, потому что никто не может мне помочь.

— Но почему? Конечно, я не знаю всех подробностей. Скажите, ваш маленький друг Том говорил мне правду?

Она все еще не могла поверить, что он говорит искренне и внимательно всматривалась в его лицо. Она встала и, перескакивая с камня на камень, приблизилась к нему. Вода плескалась вокруг ее ног, омывая маленькие ступни и изящные лодыжки. Она слегка расставила руки, чтобы держать равновесие и это подчеркивало женственную округлость ее груди и нежную шейку. Она была так прелестна в своей отчаянной попытке проникнуть ему в душу, что Додж невольно забыл о тех переживаниях, которые терзали ее. Додж поднялся и подумал, что если она каким-нибудь словом или жестом не попытается удержать его, то для него будет лучше немедленно убраться отсюда.

— Вернитесь, — отрывисто сказал он.

— Я не упаду. А если бы и упала, что из этого? Моей одежде это повредить уже не может, — ответила она, впервые улыбнувшись ему. И эта улыбка околдовала его.

— Но вы можете удариться головой.