Сидевший в кресле подал голос:
— Позови хозяина.
— Мистер Хилтон ужинает и вернется через час, — сказал портье. — Я бы советовал вам не тратить время. Загляните в гостиницу напротив. В "Серебряной Звезде" прекрасные условия, и там всегда есть свободные номера. Можете проехать сто ярдов по улице и увидите постоялый двор. Там будет удобнее и вам, и вашим лошадям.
— Нам будет удобнее здесь.
Степан прошел мимо, не дожидаясь окончания спора. Он знал, что у этих усталых путников нет ни малейшего шанса переночевать в гостинице Хилтона, хотя в отеле и были заняты только три номера из десяти. Бенджамин слишком дорожил репутацией своего заведения, несмотря на то что такая щепетильность приносила ему сплошные убытки. Гончар и сам бы предпочел жить в "Серебряной Звезде", выстроенной совсем недавно, а не в этой старомодной развалюхе. Но, во-первых, сюда его направил судья Томсон. А во-вторых, Степану очень нравилось, что из своего окна он видел все подходы к гостинице, а рядом с номером был черный ход. При необходимости он всегда мог исчезнуть отсюда, не привлекая внимания к своей скромной особе.
Переодеваясь, Гончар смотрел не в зеркало, а в окно. Улица поднималась между приземистыми домами и упиралась прямо в хмурое небо. Где-то там, за облаками, проносились над весенней степью невидимые гуси, и Степану казалось, что он слышит их возбужденные голоса. "Каждому приятно вернуться туда, где родился, — вспомнил он. — Наверно, так оно и есть. Вот только хорошо бы знать, где именно ты появился на свет. Где, когда и кто… Степан Гончар родился в Ленинграде в 1973 году. Точной даты рождения Стивена Питерса никто не знает, известно только, что он появился в Небраске десятого февраля 1876 года. А в октябре 1879-го из Денвера в Маршал-Сити прибыл преуспевающий торговец мистер Такер. Ну и кто же из них — я? И куда мне лететь, чтобы покружить над родным гнездом? А ведь жив еще и Зимний Туман, друг шайенов. Этот парень, вообще, наверно, родился в какой-нибудь Год Удачной Охоты и вырос на бизоньей шкуре, под топот копыт".
Он одернул жилет и поправил золотую цепочку. Пора спускаться к ужину.
Винтовая лестница привела его в кабинет, где уже был накрыт стол. Бенджамин Хилтон сегодня казался озабоченным и никак не отреагировал на комплименты, которыми мистер Такер наградил довольно пресное жаркое из оленины.
— Я получил телеграмму из Чикаго, — сказал он. — Месяц назад скончался родственник жены, и теперь у нее возникли проблемы с разделом наследства. Ей досталась половина дома, но она никак не может ее продать. Видимо, там требуется мое присутствие.
— Так поезжайте.
— Хорошая идея. Как я сам не догадался? — Хилтон саркастически усмехнулся. — Вы никогда не задумывались, Такер, почему это я не отхожу от своей гостиницы дальше чем на десять шагов? Только до почты — и сразу обратно. Не задумывались?
— У всех нас есть привычки, непонятные для окружающих, — дипломатично ответил Гончар.
— Вы все поймете, если я вам скажу, что эта гостиница — третья в моей жизни. Две первые сгорели. Одна в Денвере, другая в Рок-Спрингс. И каждый раз это происходило тогда, когда я отсутствовал.
Гончар задумался, потягивая вино. Он понимал, что Хилтон ждет от него какого-то совета, иначе не затеял бы этот разговор.
Затянувшуюся паузу прервал осторожный стук в дверь, и в кабинет заглянула горничная:
— Мистер Хилтон! Сэр, кажется, Робин нуждается в вашей помощи. Он никак не может отвязаться от новых гостей!
— Прошу прощения. — Хилтон встал из-за стола.
— Видел я этих гостей, — сказал Гончар, вставая вместе с ним. — Если не возражаете, я пройду с вами.
— Это те ковбои? Кажется, они считают себя слишком крутыми. Не волнуйтесь, Такер, я умею разговаривать с такой публикой.
— Я не волнуюсь. Но мне кажется, они не ковбои. Это иностранцы.
Гончар и сам не знал, почему вдруг так решил. Наверно, потому, что приехавшие говорили с еле уловимым акцентом.
Они оба сидели в креслах и одновременно поднялись навстречу Хилтону.
— Вы хозяин? — спросил тот, что выглядел постарше и покрепче, со светло-русой окладистой бородой.
— Я должен сказать, что…
— Минутку. Что здесь нет свободных номеров, я уже слышал. Сколько стоит отель?
Бенджамин Хилтон был воплощением любезности.
— Есть номера дорогие, есть и более доступные, но сейчас их стоимость не имеет значения, поскольку все они заняты.
— Отель, — четко повторил иностранец. — Сколько стоит все это? Дом, посуда, белье? Сколько?
— Если это вас так интересует… — Хилтон скрестил руки на груди. — Двадцать пять тысяч долларов.
Иностранец откинул полу жесткого плаща и полез в задний карман джинсов.
— Покупаю.
Он выложил на стойку кипу смятых банкнот. Его спутник быстро отсчитал:
— Восемнадцать, девятнадцать… Двадцать тысячными[2], остальное — мелочью. Пятьсот, шестьсот, две тысячи, две сто, три, четыре, четыре семьсот… Пять. Пожалуйста, двадцать пять тысяч.
В холле воцарилась мертвая тишина. Хилтон откашлялся и произнес:
— Видимо, вы неверно меня поняли, сэр. Я не имел в виду, что…
— Вы назвали цену, — перебил его иностранец. — Я даю деньги. Что вас не устраивает?
Бенджамин Хилтон оглянулся на Гончара. Степан решил прийти ему на выручку.
— Джентльмены, мы могли бы обсудить сделку за столом, — сказал он, подходя к стойке.
— Нет времени, — отрезал иностранец. — Берите свои деньги.
Хилтон осторожно сгреб доллары и постучал о стойку, выравнивая края пачки.
— Мы можем оформить бумаги прямо сейчас или завтра утром, как вам будет удобнее, — тихо сказал он.
— Удобнее завтра, — заявил иностранец. — Я валюсь с ног. Скажите всем, кто здесь живет, что у них есть десять минут на сборы. Через пятнадцать минут все номера должны быть свободны.
В отеле "Серебряная Звезда" бережно хранили традиции, сложившиеся во времена покорения Запада. На рассвете постояльцев будил гонг. Повторный удар раздавался через полчаса, и он означал, что в столовой готов завтрак. Степан знал, что его никто не осудит, если он проваляется в постели лишний часок. Но и на кормежку в таком случае можно не рассчитывать. А готовили в "Звезде" отменно.
— Как спалось на новом месте? — скрывая ехидную усмешку под седыми усами, поинтересовался Коллинз, когда Гончар спустился к завтраку. — Говорят, у Хилтона в каждом номере стоит ванна, и перины там в два фута толщиной, это правда?
Степан кивнул, накладывая из общей кастрюли к себе в тарелку жареную фасоль.
— А еще говорят, Хилтон сегодня ночевал у шерифа в участке, — продолжал Коллинз. — Побоялся, видать, сюда перебраться. С такой-то кучей денег. Неужели этот русский и в самом деле вытащил двадцать пять тысяч из кармана? Вы сами это видели, Стивен?
