— Ну что ж, благодарю вас, мистер Тиэйл. — Грита встала. — Это все, что меня интересовало. Прошу вас, никому не говорите, о чем мы с вами беседовали.
— Разумеется, мэм.
Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась.
— Мистер Тиэйл, как, по вашему мнению, дальше поступит Тревэллион?
Тот пожал плечами.
— Наверное, убьет остальных, хотя, боюсь, ему не все известно.
— Не все известно? Как это?
— Вот, например, один из них сейчас в городе. Для Тревэллиона это не секрет, однако он до сих пор не убил его. — Тийэл замялся и посмотрел по сторонам, ища плевательницу. Найдя ее и сплюнув, прибавил: — Все дело в том, что в город только что прибыли еще двое, а об этом ему неизвестно.
— Зачем же они приехали сюда?
— Откуда мне знать, мэм. Но это настоящие головорезы, и первым делом они постараются разыскать Ваггонера.
— Ваггонера?
— Да, мэм, Ваггонера. Он тоже из той миссурийской банды убийц. А сегодня вечером я видел его в толпе.
— Он был на моем спектакле?
— Да, мэм. Он сидел в зале, и Тревэллион тоже его заметил. — Джекоб помолчал. — Мэм, я не собираюсь пугать вас, тем более что вижу: вы не из робкого десятка, но Ваггонер занял свое место в партере, лишь когда началось второе действие. Он пришел как раз перед тем, как вы появились на сцене.
Грита задумалась.
— Спасибо, мистер Тиэйл. Вы очень помогли мне. Я совсем не боюсь и всегда предпочитаю знать, если мне грозит опасность. Ведь к опасности лучше быть готовой заранее. Я-то полагала, что стою в стороне, а это, оказывается, совсем не так.
— Не беспокойтесь, мэм, я буду рядом. А актеры, ваши друзья, они смогут постоять за вас?
— Полагаю, да, мистер Тиэйл.
— Один из них, тот, что повыше ростом… Мне кажется, я видел его где-то раньше.
— Вряд ли. Разве что в театре где-нибудь на Востоке. Спасибо, мистер Тиэйл. Спокойной ночи.
Поднявшись в номер, Маргрита — так она давно сократила свое прежнее имя Маргерита — накинула халат и присела у зеркала, чтобы приготовиться ко сну. Разглядывая себя, она не переставала думать о событиях минувшего дня.
Грита понимала, что красива. За последние несколько лет она то и дело слышала об этом от других, но не придавала этому никакого значения. В той атмосфере, в которой она росла, гораздо больше ценились талант и ум человека, нежели привлекательная внешность.
Она спрашивала себя, зачем приехала сюда. Разве ей плохо жилось за океаном? По правде сказать, да. Во всяком случае, не о такой жизни она мечтала и не такой жизни, как ей казалось, она заслуживала. Она любила театр и отдавалась ему целиком, но все же ей чего-то не хватало, хотелось найти свое место в жизни.
Ей часто приходилось слышать, что легче всего встать на ноги, если отправиться в Америку. Теперь она в этом сомневалась. Да, Дженни Линд имела в Америке грандиозный успех, но у нее, у Гриты, это вряд ли получится. Удачно выступала в Америке и Лотта, которой, благодаря стараниям ее бдительной матери, удалось скопить приличное состояние.
Конечно, одной из причин ее приезда сюда явилось желание осуществить мечту родителей. Они ехали в Калифорнию, чтобы поселиться там навсегда. Но эта мечта так внезапно рухнула в ту страшную ночь.
И вот Грита здесь, если и не в Калифорнии, то совсем близко; она уже почти решила вернуться туда.
Сегодняшний спектакль прошел успешно. Зал ломился от публики, билеты распродали на неделю вперед. Конечно, и зал не очень вместительный, и декорации не совсем удачные. Нужно придумать яркие афиши и пригласить швею, ведь эта идея насчет новых костюмов очень заманчива, пусть даже воплощение ее и будет стоить немалых денег. Публика любит пышные, красочные зрелища.
Грита вспомнила о Ваггонере. Кто он? Почему интересуется ею? В мозгу зашевелились какие-то смутные, ноющие воспоминания, какие-то полузабытые лица и события той ужасной ночи. Она тряхнула головой, чтобы прогнать их. Нет, это немыслимо. Должно быть, совпадение. Тогда почему он преследует ее? И не связан ли он как-то с неудавшимися попытками ограбить ее? Но ведь это случилось в Сан-Франциско. Она погасила свет и направилась к постели, потом остановилась, подошла к окну и выглянула на улицу, освещенную слабо мерцавшими огнями.
Ночная жизнь в салунах еще продолжалась, оттуда доносились музыка и звуки хлопков по игральным столам. Грита почувствовала какой-то прилив возбуждения, какое-то радостное беспокойство. Как хорошо слиться с этой улицей, стать ее частью, как хорошо иметь прииск и своими глазами наблюдать, как добывают из-под земли серебряную руду!
Она отошла от окна, легла в постель и укуталась одеялом. Немного полежав, она повернулась на бок, закрыла глаза, но тут же снова открыла их.
Этот мальчик… Теперь он взрослый мужчина. Тревэллион… Интересно, есть ли у него другое имя? Почему-то все называют его так.
Он приходил на ее спектакль, но даже не попытался увидеться с нею. Вел себя так, словно они совсем чужие. А что с теми деньгами, о которых он когда-то позаботился? Мог хотя бы отчитаться за них.
Прошло уже столько лет, и он, естественно, забыл ее. А с какой стати он должен помнить о ней? Ведь они были детьми. И как глупо с ее стороны чего-то ждать…
В конце концов, он мог жениться! Она взбила подушку. Ну конечно… Что, если он женился?
Тревэллион… Какое звучное имя. Но что такое имя? Само по себе оно ничего не значит до тех пор, пока ты не заставишь его зазвучать. Точно так же и человек представляет собою только то, чем он смог стать в жизни. Но имя Тревэллион все же звучит, потому что многое означает для тех, кто его произносит.
Грита вспомнила про свои акции. Они принадлежат какой-то калифорнийской компании. Быть может, эта компания действует и здесь и она, Грита, уже стала совладелицей какого-то прииска?
Тревэллион пошел домой окольным путем и прежде, чем войти в устье туннеля, проверил, на месте ли нитка, которую он нарочно натянул перед уходом. Нитка оказалась по-прежнему натянутой. Он отпер дверь и вошел в хижину. В печке еще теплились угольки. Подбросив в очаг поленьев и поворошив угли, Вэл присел на край койки, чтобы стянуть сапоги.
До чего же она красивая!.. И замечательная актриса, хотя, быть может, не самая лучшая из всех, кого он видел. Но у нее свой стиль игры, своя манера двигаться по сцене, говорить.
Тревэллион проверил револьвер — он делал это ежедневно перед тем, как лечь спать, — и положил его на стул у изголовья. Сапоги он тоже поставил рядом. Привычка оставлять одежду под рукой появилась у него после землетрясения 1857 года, которое он пережил в стране индейцев племени техачапи.
Ваггонер… Может, пора встретиться с ним один на один? Ведь он входил в ту банду убийц и совсем недавно пытался уничтожить его. А теперь вот следит за ней. Но откуда ему известно, что она была там? Ваггонер и понятия не имел, что в кустах пряталась маленькая девочка.
