Она стиснула зубы. Нужно идти. Если это может сделать мужчина, справится и она.
Уот показывал дорогу. Они шли по пыльной тропинке позади корраля, которая повернула к деревьям. Когда они прошли около мили, Уот замедлил шаг и поравнялся с ней.
— Мэм, теперь, если захотите мне что-нибудь сказать, говорите шепотом, иначе они наверняка вас услышат.
— Уот, где эти люди? Ты знаешь?
— Да, мэм. Здесь имеется загон, отгороженный веревками, а спят они под деревьями. Тут есть вода, и ворованных лошадей частенько приводят сюда.
Было очень тихо. Мимо ее лица прожужжала муха. Мэри почувствовала, как по ее щеке пробежала струйки пота. Она стерла ее и снова поправила дробовик. Он оказался тяжелым, гораздо тяжелее, чем она думала.
Уот снова остановился, указал вперед, и она увидела их. В небольшом, отгороженном веревками коррале было девять лошадей, а за корралем, под деревом, спал на потнике мужчина. Рядом тлел костер, на огне стоял котелок с кофе. Мэри хотела шагнуть вперед, на Уот жестом остановил ее.
Из-за деревьев вышел еще один человек и, перешагнув через потник, наклонился, чтобы поднять свой ремень с револьвером. Мэри быстро вышла на открытое пространство.
— Оставь это!
Вздрогнув, мужчина замер и оглянулся. Он увидел всего лишь женщину и маленького мальчика.
— Боб! — позвал он.
— Отстань. Я сплю.
— Боб, у нас гости.
Мужчина сел.
— Да ну! И что это за… — Он поднял голову. — Черт, да это же женщина со станции! Та, что отхлестала Сканта.
— Верно, джентльмены. И я пришла за лошадьми, принадлежащими компании, и за этой оседланной лошадью Темпля Буна.
— Чьей-чьей? — сидящий мужчина быстро поднялся на ноги. — Черт возьми, Пайк! Ты не сказал мне, что это лошадь Буна!
— Какая разница! Кто такой Бун, черт его побери?
— Если он прознает, что мы угнали его лошадь, будь уверен, ты быстренько узнаешь, кто он такой. — Мужчина повернулся к Мэри Брейдон, которая подошла ближе. — Леди… — начал он.
— Назад! Садись! И ты тоже, Пайк!
— Послушайте, мэм, — начал был Пайк, — я…
— Мистер Пайк, или как вас там, мое ружье стреляет быстро, и оно заряжено, а я очень нервная. Если вы напугаете меня, я выстрелю, я частенько охотилась на уток. А в вас-то попасть легче, чем в утку. Надеюсь, мне не придется этого делать. — Она кивнула Уоту: — Забирай наших лошадей.
— Что за черт!
Пайк попытался сделать шаг, но ее большой палец отвел назад курок на одном стволе. Послышался резкий, хорошо различимый щелчок. Пайк остановился так быстро, что закачался на мысках.
— Ради Бога, Пайк! — сказал Боб. — Она сделает, что сказала!
Уот продевал веревку в уздечки с ловкостью умелого лошадника. Потом схватился за гриву одной из лошадей и вскочил на нее верхом.
— Малыш! — заорал Пайк. — Слезай с лошади и оставь их всех в покое или, клянусь адом, не попадайся мне на глаза!
— Сперва поймай меня! — крикнул Уот. — Мэм, уходим! Сделайте выстрел на счастье!
— В другой раз. — Она была совершенно спокойна. — Держитесь подальше от станции Чероки, — пригрозила Мэри, удивляясь собственной решительности, — я не хочу опять убивать человека.
Только оказавшись под деревьями, Мэри повернулась к ним и услышала, как Боб произнес:
— Тебе все ясно? Она сказала, что не хочет опять убивать человека.
Уот посмотрел на нее с лошади.
— Кого вы убили, мэм? Может, одного из тех, что разорили вашу плантацию?
— Я никогда никого не убивала, Уот. Не знаю, почему я сказала «опять». У меня просто вырвалось.
— Это было верное слово, мэм. Определенно, вы сказали то, что надо. — Уот хихикнул. — Подождите, пока об этом прослышит Скант Лутер!
Мэри хорошо помнила, как ее отец говорил: «Не трать понапрасну время, не переживая о вчерашних ошибках. Каждое утро — это начало. Начинай с утра».
Итак, начало положено, теперь ей нужно продолжать. Каждую ночь, прежде чем отправиться спать, Мэри брала маленький блокнот и, продумывая все до мелочей, планировала работу на следующий день.
Уот, работая так, как работал бы мужчина в два раза крупнее его, вычистил конюшню. Мэри внимательно осмотрела его работу и сказала:
— Уот, пошли со мной на станцию.
На станции она распорядилась:
— Мэтти! Где кусок яблочного пирога, ну, тот, что остался? Он еще цел?
— Да, мэм.
— Отдай его Уоту. И пусть он его съест прямо сейчас. Он только что закончил работу, которой может гордиться.
Уходя со станции, Мэри опять обратилась к нему:
— Уот, ты умеешь резать по дереву?
— Строгать? Мэм, любой мальчишка, у которого есть перочинный ножик, умеет строгать. Я резал по дереву… ну, похоже, я резал по дереву всю жизнь.
— Вот и хорошо. В свободное время или когда тебе покажется, что ты освободился, выстругай несколько колышков длиной около фута и шириной приблизительно в дюйм и получше их обстругай.
— Сколько штук?
— Думаю, около двух дюжин. — Увидев его изумленное лицо, она пояснила: — Хочу повесить на них упряжь в кладовой.
— Можно использовать гвозди. Все так делают.
— Деревянные колышки лучше. Они меньше портят упряжь.
— Хорошо, мэм. Непременно сделаю. — И Уот повернулся к куску яблочного пирога.
Уилбур Паттишаль въехал на своем дилижансе в Ла-Порт. Марк Стейси поджидал его на тротуаре перед остановкой.
— Уилбур, что это я слышал? Какая-то женщина управляет станцией в Чероки?
Лицо Уилбура ничего не выражало. Только его глаза выдавали едва заметное удовольствие.
— Вы наняли М. О. Брейдон. Это она.
— Женщина? В Чероки?
— Она уволила Сканта Лутера, — сказал Уилбур. — Да что там уволила! Она прогнала его хлыстом!
— Сканта? Не могу поверить!
— Однако она это сделала. И это еще не все. Некто — я не называю Сканта — украл упряжку и мерина Темпля Буна. Она пошла туда пешком и привела лошадей назад, у нее была мелкашка, и, как рассказал Уот, похитители не смогли выдвинуть никаких встречных доводов.
— Кто это — Уот?
— Мальчишка, который на нее работает. У нее есть еще служанка-ирландка. Убирает и готовит.
— Посмотрим. Я никому не давал полномочий нанимать рабочих. А тут еще женщина! И в Чероки!
— Мистер Стейси, на вашем месте я бы спустил это дело на тормозах. Если вы поедете туда, горя желанием все переменить, то, скорее всего, потеряете ее. Она начала работать как раз, когда вы уехали в Канзас-Сити, и за две недели там все совершенно переменилось. Съездили бы вы туда и все хорошенько посмотрели, прежде чем увольнять людей.
Стейси тихонько выругался, но задумался. Несомненно, Уилбур Паттишаль имел вздорный характер, но он был лучшим кучером на линии, и он не дурак.
