— Нет, этот малый из Фриско. Тамошний воришка. Прискакал сюда на почтовой лошади. Ее нашли в конюшне. Только вот что странно — уж больно быстро этот покойничек добрался из Фриско до Вирджиния-Сити. По лошади видно, что хлестали ее нещадно. — Пил стряхнул пепел с сигары. — Видно, не знал он, что спешит навстречу собственной смерти.
— Спасибо, Пил.
Пил пальцем коснулся шляпы.
— Обыкновенная вежливость, и ничего более.
Джекоб Тиэйл переночевал в лесу. Рассвет застал его на ногах. Следы теперь, конечно, уже не такие свежие, но определить их будет несложно — по дороге сейчас мало кто ездит. Он нашел то место, где двое всадников ждали в засаде. Один много курил, явно нервничая. Точно определив место, Тиэйл убедился, что это те самые люди, в которых он стрелял с крыши дилижанса. Только почему потом один из них убил второго? В ярости от неудавшегося нападения? Но ведь не может же один человек быть виноват, если, конечно… Или его лошадь выскочила на дорогу? Да нет, судя по всему, они спокойно ждали. Выходит, того, который нервничал, и застрелил его дружок, а потом убрался прочь.
Тиэйл пошел по следу. Он принадлежал человеку грузному, который ехал на крупной лошади. Тот, похоже, хорошо знал местность — об этом свидетельствовало то, как он срезал лишний путь.
Джекоб уже догадывался, кто этот странный всадник, не понимал только одного — зачем тому понадобилось нападать на дилижанс и убивать своего напарника.
Вернувшись в город, он отпустил Тэпли, поблагодарив его. Тэп не стал задавать вопросов, а Джекоб задумчиво уселся и стал ждать, когда спустится мисс Редэвей. Он вспомнил, как наблюдал за Ваггонером в тот вечер. Зачем он пришел? Может, посмотреть, кто стрелял в него? Ваггонер никогда не промышлял на большой дороге, так что же занесло его туда в ту ночь? И что он хотел — ограбить дилижанс или убить кого-то?
В холл спустилась Маргрита Редэвей. Ее телохранитель встал и подошел к ней.
— Здравствуйте, мистер Тиэйл. Чудный сегодня вечер, не правда ли?
— Да, мэм… Мы можем идти?
С участием Тэпли работа у Тревэллиона заспорилась — один держал бур, другой ударял по нему восьмифунтовой кувалдой, так бурить стало легче и быстрее, и даже освобождалось время, чтобы очистить скважины. Они остановились, чтобы передохнуть, и Тэпли заметил:
— А ты здорово управляешься с молотом. В состязаниях никогда не участвовал?
— Пару раз. И по боксу, и по корнуолльской борьбе. Уж не знаю, откуда повелся этот обычай, только каждый год четвертого июля у нас устраивались состязания. Мне больше нравился бокс.
— Побеждал?
— Случалось. — Тревэллион приподнял молот. — Размахивать этой штукой полезно — силу дает. Я как поднял ее в первый раз, с тех пор и машу. То же самое — отгребать породу лопатой. Вот поработаешь, сразу почувствуешь силу.
— Да. Только я ведь не горняк. Правда, мне случалось наниматься в шахту. Не понравилось. Потом плотничал, рельсы клал… — Тэпли помолчал и спросил: — Кофе хочешь? Поднимусь наверх и приготовлю.
— Хорошо. Только будь осторожен там наверху. Еще примут тебя за меня.
Арканзасец показал на шляпу Тревэллиона.
— Вот бы и мне такую.
— Такую не достанешь. Правда, можно самому сделать. Берешь простую фетровую шляпу и пропитываешь ее льняным маслом. Вообще-то с ним канителиться долго, некоторые пропитывают смолой. И я так делал. Долго втираешь в шляпу, и она затвердевает. Что твоя каска. Под землей такая шляпа необходима — голову защищает.
Тэпли взял свечу и пошел к лестнице. У нижней ступеньки он остановился. На вбитом в стену гвозде висел ремень с кобурой, Тэпли снял его и застегнул на поясе.
Вэл заложил в скважины взрывчатку и поджег запалы. Он не стал надевать ремень, а просто повесил его на плечо и принялся карабкаться вверх по лестнице. Он уже почти выбрался на поверхность, когда раздался первый взрыв.
Тут взгляд Тревэллиона остановился на участке, который он купил у голландца, и его осенила идея. Он решил не рыть здесь настоящую шахту, а заняться участком голландца.
— По-моему, не имеет смысла, — покачал головой Тэпли. — Но земля-то твоя, тебе и карты в руки.
Тревэллион пожал плечами.
— За свою жизнь я уже наделал достаточно глупостей. Считай, что это предчувствие.
— Ну что ж, сынок, деньги-то твои. Решай сам. Только смотри не пропаши всю гору насквозь.
Тревэллион улыбнулся.
— А что, хорошая идея.
Он помылся, тщательно побрился и, надев черный костюм, отправился в город. В кармане у него лежали бумаги, о которых он хотел поговорить с Маргритой.
По дороге Тревэллион бросил взгляд на кондитерскую — не заглядывал туда с тех пор, как уехала Мелисса. Вестей от нее не поступало, если не считать открытки из Сан-Франциско, которую она прислала Эйли Бауэрс.
Тревэллион посмотрел на часы. Спектакль уже подходил к концу, поэтому он направился прямо к театру. На улице, как всегда, толпился народ.
Нагруженный рудой фургон, запряженный шестью мулами, громыхая, катился по проезжей части. Вэл собирался перейти на другую сторону, как вдруг, глянув под колеса фургона, обнаружил за ними чьи-то ноги в сапогах. Он бросился вперед, обогнал фургон и забежал вперед упряжки.
Посреди улицы с револьвером в руках стоял неизвестный и озирался по сторонам.
— Эй, не меня ли ищешь?
Прохожие с любопытством смотрели на человека, который, подняв оружие, прорычал:
— Тебя, черт побери!
Прошло несколько секунд, которые показались Вэлу часами. С невозмутимым спокойствием он следил за тем, как его противник поднимал ствол, в толпе раздался пронзительный крик, и она тут же пришла в движение — одни бросились посмотреть, что случилось, другие, напротив, предусмотрительно поспешили унести ноги.
Лицо незнакомца оставалось в тени, свет от фонаря падал ему на спину. Он поднял пушку, и тогда Тревэллион выстрелил. Револьвер выпал из рук незнакомца, пуля ударилась о землю в нескольких дюймах от сапог Вэла. Он без тени страха приблизился к лежавшему, так как знал, куда угодила выпущенная им пуля.
Сразу же вокруг собралась толпа. Пил вразвалку подошел к распростертому на земле телу, посмотрел на убитого, потом, странно улыбнувшись, на Тревэллиона.
— Нарываешься? — безразличным тоном спросил он:
— Да нет, Фермер, по-моему, он сам нарвался.
Кто-то перевернул тело, и все увидели, что это Кип Хозер.
— Вот тебе раз! — удивленно протянул Пил. — Никогда бы не подумал, что Хозер может промазать.
— Он тоже так не думал, — негромко заключил Тревэллион, перешел на противоположную сторону улицы и направился к служебному входу в театр, где его тут же остановили.
